Юлия Вознесенская - Сын вождя

Сын Вождя уже приготовился было рассказывать, но тут он вдруг узнал в невысоком нового Вождя, того, чей портрет висел с правой стороны сцены милицейского клуба в Стрельне — слева, конечно, висел, как и положено, портрет его отца. Он замер с полуоткрытым ртом.

— Это вы?.. — прошептал он, сглотнув слюну.

— А вы не ожидали?

— Нет, не ожидал…

— А вот я вас ждал, товарищ Николаев! Если из двух людей один хочет встретиться — их встреча непременно состоится!

Сын Вождя не понял, что, собственно, хотел сказать Новый Вождь своей фразой, но, услышав, как присутствующие негромко засмеялись, тоже слабо и неуверенно улыбнулся.

— Ну вот, вы уже улыбаетесь — значит, пришли в себя, — одобрительно сказал Вождь. — Так расскажите же нам вашу необычайную романтическую историю. Рассказывайте, не стесняйтесь. Мы тут все взрослые мужчины.

Сын Вождя понял, что Новый Вождь снова пошутил, лишь после того, как все присутствующие опять засмеялись негромким, деликатным смехом. Когда смешки затихли, он начал рассказывать и рассказал то немногое, что знал о себе, о матери и о визитах Вождя в их дом.

— И это все? — спросил его Новый Вождь, как ему показалось, слегка разочарованный рассказом.

— Все. Да, это все. Я был очень мал тогда и многого не понимал. Конечно, теперь я о многом догадался, но ведь это только догадки…

— И догадки могут нам помочь, если это полезные догадки, товарищ Николаев. Вот вы и расскажите нам, о чем же это вы догадываетесь? — с благодушной улыбкой предложил Новый Вождь.

И Сын Вождя откровенно рассказал все, о чем передумал за годы заключения: о том, что его мать полностью разделяла убеждения Вождя и помогала ему во всем совершенно сознательно, а не просто из любви — взять хотя бы ее ироническое отношение к Церкви или ненависть к царизму. Он признался, что гордится своим происхождением, но понимает, что тайна его рождения должна остаться тайной, поскольку жива еще вдова, верный друг и соратник Вождя, и ей, конечно, было бы больно узнать о нем. И если память о его великом отце требует его устранения, он и это примет без ропота и с пониманием.

— Ну, что ж вы так… решительно, — усмехнулся Новый Вождь. — Вы слишком суровы к себе. Время требует от вас совсем не этого. И вы очень правильно делаете, что гордитесь своим отцом. Может быть, уже совсем скоро наступит момент, когда вы сможете открыто и всенародно назвать себя его сыном. Нашему дорогому вождю ничто человеческое было не чуждо, в том числе и глубокое чувство к любимой женщине и ее сыну — мы пока будем это так называть. Что же касается официальной вдовы, то, по последним данным, она была нашему дорогому Вождю всего лишь партийным товарищем. Так что вопрос о настоящей вдове можно считать пока открытым…

— Настоящей вдове? — заволновался Сын Вождя. — Вы хотите сказать, что моя мать может быть признана… э… этой вдовой?

— Надо бы ее саму спросить… А?

— Но мне сказали, что моя мать умерла в тюрьме от воспаления легких!

— Вам показывали бумаги о ее смерти?

— Нет…

— Ну, вот видите! Нет бумаг — нет человека. То есть в данном конкретном случае как раз наоборот: нет бумаг о смерти — значит, человек скорее всего есть, и остается лишь его найти.

Вожди опять тихонько засмеялись очередной шутке, но Сын Вождя услышал этот смех сквозь внезапно возникший звон в ушах. Он вскочил с места, и огромный кабинет вдруг поплыл у него перед глазами, сидевшие за столом вожди завертелись, как на карусели, и он едва не грохнулся навзничь на сияющий паркет.

— Э-э! Что ж это вы так разволновались? — участливо спросил Новый Вождь и вдруг рявкнул в сторону Того: — Да усадите же вы его в кресло и дайте ему воды!

Тот бросился исполнять приказ, бережно усадил Сына Вождя в кресло и подал ему стакан минеральной воды. Сын Вождя заметил, пока пил, что Новый Вождь и поднявшиеся из-за стола соратники быстро сошлись в тесный кружок и о чем-то наскоро переговорили. Потом Новый Вождь встал напротив Сына Вождя и негромко, но внушительно и даже торжественно произнес:

— Дорогой товарищ Николаев! Я хочу вам сказать, что ваша судьба, как и судьба вашей матери, в дальнейшем целиком зависит от того, насколько вы проявите понимание сложности исторического момента. Наша страна окружена кольцом врагов, наши внутренние враги еще не все выявлены и уничтожены. Больше того — есть противники генеральной линии внутри самой партии. Если партия узнает о существовании единственного сына нашего дорогого Вождя, как и его настоящей вдовы, и решит обнародовать это открытие — это укрепит традиции, взращенные нашим великим учителем, ведь вы — да, вы, дорогой товарищ Николаев, в глазах сотен тысяч рядовых членов партии станете символом бессмертия Вождя. И мы с вами вместе нанесем сокрушительный удар по нашим противникам внутри партии! И если среди них окажутся некоторые родственники Вождя — тем хуже для них. Вот так. Вы нам доверяете?

— Конечно! И я готов на все! — взволнованно, но твердо ответил Сын Вождя.

— Вот и хорошо, — как-то очень просто сказал Новый Вождь. — Теперь мы подумаем над тем, как вам отдохнуть после всего пережитого и набраться сил для грядущих великих перемен в вашей судьбе. Признайтесь, вам было нелегко, много пришлось пережить?

Сын Вождя пожал плечами: на фоне того, что ему только что было сказано, какое имели значение эти семь лет на Соловках?

— Вы правы, — понял его Новый Вождь, — не стоит держать обиду на исторический процесс и его закономерности. Впрочем, очень может быть, что в аресте вашей матери и вашем в двадцать третьем сыграла свою роль не история, а обыкновенная женская ревность… Но мы сейчас об этом пока не будем. Мы постараемся сделать так, чтобы вы забыли все плохое. А теперь вы поедете отдыхать. Вы когда-нибудь были на Кавказе?

— Нет…

— А на Черном море?

— Тоже не довелось.

— Так мы вас отправим и на Кавказ, и на Черное море сразу.

Он улыбнулся и оглянулся на своих товарищей-вождей. Те тоже глядели на Сына Вождя с добрыми и ободряющими улыбками.

— А моя мать?

— Мы разыщем ее следы, будьте уверены. А сейчас мы пожелаем вам хорошего отдыха!

И сам Новый Вождь пожал ему руку! Вслед за ним из-за стола поднялись остальные четверо и, соблюдая какую-то им одним понятную очередность, по одному подходили к нему и тоже пожимали ему руку, желая при этом благополучного путешествия на юг и хорошего отдыха.

Новый Вождь проводил его до дверей и даже раскрыл их перед ним. Сын Вождя заметил, что с Тем никто за руку не прощался. Из дома они вышли к автомобилю вместе, и, открывая для него дверцу автомобиля, Тот тихо сказал ему:

— Я вас поздравляю.

Они сели в машину, но уже без охранников — только они двое и шофер. Впрочем, следом за ними ехала еще одна черная машина, так что охранники все же были неподалеку.