Нацуо Кирино - Хроники Богини

Кроме тех, кто умрет своей смертью от болезни, несчастного случая или просто старости, умрут еще и те, на кого попадет вода. А в Ёми-но-куни, царство мертвых, придут только те, кто не упокоился с миром. Все то время, что Идзанами решает, кому умереть, я стою рядом и недоумеваю, почему красавица богиня должна выполнять такую неприглядную работу.

Однажды капля черной воды, отскочив от верхушки горы на карте, попала мне на щеку. Вздрогнув от ледяного прикосновения, я вытерла лицо рукой.

— Госпожа, а вы заранее решаете, кому сегодня умирать?

Услышав вопрос, Идзанами повернулась ко мне.

— Да, заранее.

— А как вы решаете?

— О, это просто. Я убиваю всех женщин, с которыми был связан Идзанаги.

У меня перехватило дыхание.

— Какой ужас! Но откуда вы узнаете об этом?

— Сейчас Идзанаги принял человеческое обличие и путешествует повсюду. Мне о его местонахождении докладывают живые существа и мертвые, так что я постоянно преследую его. Этому мужчине не убежать от моей карающей руки.

— То есть вы не убиваете Идзанаги, но убиваете всех его женщин?

Идзанами рассеянно посмотрела на меня.

— Ничего не поделаешь. Он — бог, а боги бессмертны.

— Но вы-то умерли!

От моих слов лицо Идзанами помрачнело.

— Что ж с того, что богиня! Когда речь идет о смерти от родов, то тут ты такая же женщина, как и все.

Во взгляде Идзанами я увидела глубокую ненависть и смирение. Что на уме у этой женшины? Что с ней произошло? Я почувствовала, как душа моя содрогнулась. Что будет со мной, если я не смогу сопротивляться своим чувствам? Ведь я мертва, и значит, не умру еще раз. И хотя бояться мне было уже нечего, все равно стало ужасно страшно.

— Госпожа, расскажите мне, пожалуйста, вашу историю. Почему вы стали богиней Ёми-но-куни? И что вас так мучает? Очень прошу, расскажите!

Я решительно посмотрела ей прямо в глаза. Глаза у Идзанами были широко распахнуты, но, вероятно, от долгого пребывания в темноте никогда нельзя точно сказать, куда она смотрит. Было непонятно, видит она меня или нет. Как околдованная смотрела я в эти пустые глаза, пока Идзанами не заговорила.

— Наконец-то появился человек, который захотел выслушать мой рассказ. Мне бы так хотелось, поведав кому-нибудь все без утайки, избавиться от того, что терзает меня. Я ведь живу в замкнутом круге, из которого нет выхода. И круг этот — мои мысли, к которым я возвращаюсь вновь и вновь. Очутившись не по своей воле здесь, в царстве мертвых, я изо дня в день лишаю жизни тысячу человек, и на мгновение мне становится легче на душе, но потом снова вспоминаю об этом мужчине, и безысходная злоба закипает во мне, и терзает, и мучает меня. Не думаешь же ты, что это приятная работа — решать, кому умереть. На меня взвалили эти тяжелые обязанности, которым нет конца. Знаешь ли ты, Намима, какое самое неуправляемое чувство в человеке? О да, это ненависть. Если зажегся в твоей душе огонь ненависти, то не будет тебе покоя, пока не сгорит зола ненависти дотла. А вот когда она сгорит — это уже другой вопрос. Я по вине Идзанаги оказалась заключенной в этой холодной могильной яме, и пока я здесь, пламя ненависти не потухнет в моей груди. Ну что ж, поведаю тебе, как дело было. Слушай же.

Идзанами серьезным тоном приступила к своему повествованию:

— Начну свой рассказ со дня сотворения мира. Случилось это за много тысячелетий до твоего, Намима, рождения. В древности мир представлял собой большой хаос, бесформенную жижу. Сначала небо разделилось с землей. Затем у всего появилась пара. Так постепенно сформировался мир. Небо и земля. Мужчина и женщина. Жизнь и смерть. День и ночь. Свет и тьма. Светлое начало и темное. Почему всего стало по паре? Да просто одного было недостаточно. В какой-то момент стало ясно, что только когда две части сливаются воедино, рождается что-то новое; что ценность одного проявляется, когда есть противоположная ценность, и от того, что есть обе ценности, рождается смысл.

Из хаоса родилось небо, и родилась земля. Когда небо и земля разделились, в мире небесном, Равнине высокого неба, появился бог Амэ-но-минака-нуси, бог-правитель центра небес. Вскоре появились бог-творец небесного мира Такамимусухи и бог-творец земного мира Камумусухи. Были эти три бога бестелесны, а потому невидимы глазу. Не были они ни мужчиной, ни женщиной, а были они бесполы.

Если же говорить о том, как выглядела земля в те времена, то была она подобна маслу на воде, и носилась она, как медуза, по ее поверхности. Затем родились еще два бога. Первым был Умасиасикаби-хикодзи, бог, вдыхающий жизнь во все живое, за ним — Амэ-но-токотати, бог-страж вечности небесного мира. Эти боги выражали абсолютность мира небесного, но вместе с тем ускорили развитие мира земного, то есть продемонстрировали ценность обеих частей. Умасиасикаби-хикодзи и Амэ-но-токотати тоже не имели тела. Все эти пять богов были особыми небесными богами. Были они бесполы и бестелесны.

Следом появились Куни-но-токотати, бог-страж вечности земли, и энергичный, как бурлящие облака, Тоёкумоно, бог, вдыхающий жизнь в природу. Эти двое тоже были бесполыми и бестелесными.

Затем, наконец, пришло время, когда боги стали двуполыми. Так родились Ухидзини и Сухидзини, бог и богиня, приводящие в порядок почву, вскармливающую жизнь. Затем появились бог Цуногуи и богиня Икугуи, придающие форму всему живому, что в земле зарождается. Следом родились бог Оо-тонодзи и богиня Оо-тонобэ, дающие всему живому мужской и женский пол. За ними родились бог Омодару и богиня Аякасиконэ, делающие землю плодородной и способствующие процветанию и размножению, создавая человеческий облик. Ну, Намима, как ты думаешь, кто родился за ними? — прервала свое гладкое, без единой запинки, повествование Идзанами и повернулась ко мне.

— Госпожа Идзанами и господин Идзанаги? — предположила я.

— Правильно, — кивнула Идзанами. — До чего же хорошо все было продумано, не так ли? К нашему рождению все было сделано. Сначала небеса и земля разделились, потом пятеро богов, начиная с Амэ-но-минакануси, подготовили все для создания земной поверхности, следом, после того как произошло разделение на мужчин и женщин, появились два бесполых бога и пять пар разнополых богов, обладающих телами для деторождения.

— То есть вы, госпожа, появились, чтобы рожать потомство?

Мне, как человеку мало осведомленному, было не очень-то вежливо задавать такой вопрос. Я смутно начинала догадываться о причине, по которой Идзанами взяла меня к себе в услужение: будучи почитаемым божеством, она была вместе с тем просто женщиной-богиней, вступившей в связь с Идзанаги и посвятившей свою жизнь рождению детей.

— И не только для этого. Я родилась, чтобы найти мужчину и полюбить его. Потому что мы, мужчина и женщина, были богами, стремящимися к любви.