Николас Спаркс - С первого взгляда

Но только на мгновение. Взглянув в окно, за которым виднелись белоснежные стволы кипарисов и спокойная река, отражавшая небо, Джереми понял, что не уедет. С удивительной ясностью он осознал, что и не хочет никуда уезжать.

— Я счастлив здесь, — сказал он. — Сомневаюсь, что возвращение в Нью-Йорк поможет мне в работе.

— И все? — уточнила Лекси. — Тебе не нужно время, чтобы подумать?

— Нет, — ответил Джереми. — Все, что требуется, у меня уже есть.

Когда Лекси вышла, он навел порядок на столе и только собирался выключить компьютер, когда заметил тетрадь Дорис. Она лежала здесь с тех пор, как он переехал, и Джереми решил, что стоит к ней вернуться. Он открыл тетрадь и вновь увидел имена на страницах. Сколько из этих женщин по-прежнему живут в округе, задумался он. И что сталось с их детьми? Они поступили в колледж? Создали свои семьи? Знают ли они, что их матери некогда ходили к Дорис?

Интересно, многие ли поверят ей, если она появится с этой тетрадью на телевидении и расскажет свою историю. Наверное, половина зрителей, если не больше. Но почему? Почему люди верят в такие нелепости?

Джереми включил компьютер и задумался над вопросом, одновременно записывая приходившие ему в голову ответы. Он отметил, что теория влияет на наблюдения, что слух отличается от свидетельства, что нередко смелые утверждения интуитивно принимаются за правду, сплетни часто не имеют под собой никакой базы, а большинство людей, как правило, не требуют доказательств. Он привел пятнадцать доводов и начал подтверждать их примерами. Печатая, Джереми ощущал легкое головокружение и восхищение от того, как легко льются слова. Он боялся остановиться, выключить свет, отлучиться за чашкой кофе, чтобы вдохновение его не покинуло. Джереми боялся случайно уничтожить написанное. Потом он немного расслабился, однако не утратил способности писать. Через час он удовлетворенно созерцал свою новую статью под названием «Почему люди верят».

Джереми распечатал ее и перечитал. Статья была еще не закончена. Он знал, что придется много редактировать. Но основа была заложена, идеи продолжали прибывать, и Джереми с уверенностью мог сказать: кризису конец. Он сделал несколько пометок на листе бумаги — просто на всякий случай, — а потом вышел из кабинета и отправился к Лекси, которая читала в гостиной.

— Эй, — сказала она. — Хочешь посидеть со мной?

— В том числе, — ответил он.

— А что ты делал?

Джереми протянул жене листы, не стараясь скрыть широкую улыбку.

— Может, прочтешь мою новую статью?

Лекси поднялась с кушетки. Она взяла текст с выражением недоверия и радости на лице, быстро просмртрела, потом с улыбкой взглянула на Джереми.

— Ты сочинил это только что?

Он кивнул.

— Здорово! — просияла она. — Конечно, я прочту. Прямо сейчас.

Лекси вернулась на кушетку, и несколько минут Джереми наблюдал за тем, как она внимательно читает. В глубокой сосредоточенности Лекси накручивала на палец прядь волос. Глядя на нее, Джереми вдруг заподозрил, что именно могло вызвать кризис. Виной была не жизнь в Бун-Крике. Скорее подсознательная боязнь, что он никогда не сможет отсюда уехать.

Джереми рассмеялся бы, услышав столь нелепое предположение от кого-нибудь другого, но он понял, что так оно и есть, и не удержал улыбки. Ему хотелось отпраздновать свою победу, заключив Лекси в объятия и не выпуская целую вечность. Он вырастит дочь там, где летом можно ловить светлячков и смотреть с веранды на дождь. Здесь его дом, их дом, и эта мысль внушила Джереми твердую уверенность в том, что с ребенком все будет в порядке. Они уже столько пережили вместе, что с девочкой ничего не может случиться. И когда они отправились на обследование шестого октября — последнее перед родами, — Джереми убедился, что был прав. Клэр развивалась нормально.

Пока что.

Пока он силился понять, что случилось, мир казался туманным и расплывчатым. Что, впрочем, неудивительно — он ведь спал. Джереми знал наверняка лишь то, что первым его словом поутру было «ай».

— Просыпайся. — Лекси толкала его.

Все еще сонный, он натянул одеяло повыше.

— Что ты толкаешься? Сейчас ночь.

— Не ночь, а уже почти пять. По-моему, пора.

— Что пора? — пробормотал он.

— Ехать в больницу.

Когда до Джереми дошло, он подскочил и отбросил одеяло. Сон как рукой сняло.

— У тебя схватки? Когда они начались? Почему ты мне не сказала? Ты уверена?

— Да. У меня уже были однажды ложные схватки, но на этот раз все по-другому. Они более регулярные.

Джереми сглотнул.

— Значит, началось?

— Кажется, да.

— Ладно, — сказал он и сделал глубокий вдох. — Не будем паниковать.

— Я не паникую.

— Прекрасно, потому что поводов для паники нет.

— Знаю.

Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга.

— Мне надо принять душ, — наконец сказал Джереми.

— Душ?

— Да, — ответил он, выбираясь из постели. — Я скоро.

Джереми не торопился. Он принимал душ так долго, что ее зеркала запотели, поэтому пришлось протереть их, чтобы побриться. Он почистил зубы, побрызгался лосьоном — после бритья, дважды прополоскал рот, неторопливо открыл новый дезодорант, включил фен и уложил волосы геем. Он заметил, что ногти у него слегка отросли. Джереми принялся подстригать их и услышал, как позади него paспахнулась дверь.

— Господи, что ты делаешь? — удивленно спросила Лекси. Обеими руками она поддерживала живот. — Почему так долго?

— Я почти закончил, — запротестовал он.

— Ты здесь уже полчаса!

— Правда?

— Правда! — Лекси с трудом сосредоточилась сквозь боль и хлопнула глазами, когда увидела, чем он занят. — Ты стрижешь ногти?!

Прежде чем Джереми успел ответить, она развернулась и заковыляла прочь.

Раньше, воображая этот день, Джереми даже не подозревал, что поведет себя таким образом. Он полагал, что будет образцом спокойствия и сдержанности. Соберется с нечеловеческой аккуратностью, будет присматривать за женой и утешать ее, потом возьмет приготовленную заранее сумку и повезет Лекси в больницу, сжимая руль недрогнувшей рукой.

Джереми не ожидал, что будет настолько перепуган. Он не был готов. Какой из него отец? Он понятия не имеет, что делать. Подгузники? Прикорм? Как держать ребенка? Одному Богу известно. Ему нужен еще хотя бы день, чтобы прочитать одну из тех книг, которые Лекси штудировала месяцами. Но теперь уже слишком поздно. Его подсознательная попытка оттянуть неизбежное провалилась.

— Нет, мы не выехали, — сказала Лекси по телефону. — Он собирается!

Джереми догадался, что она разговаривает с Дорис. И, видимо, недовольна.

Он начал одеваться и едва успел натянуть через голову рубашку, когда Лекси повесила трубку. Согнувшись вдвое, она молча вытерпела очередные схватки. Джереми ждал, пока боль утихнет. Затем, поддерживая жену, он повел ее в машину, отчасти восстановив самообладание.