Вера Копейко - Лягушка под зонтом

– Я могу дать вам большой зонт, – предложил он. – Если она возьмет его, значит, приедет снова, чтобы вернуть.

– У меня есть, спасибо. Все равно придется переждать. Мои «дворники» уже никуда не годятся. Я о машине, – поспешила объяснить Ольга.

– Вы на машине? – Он удивился. – Мне показалось, вы пришли от остановки пешком.

– Я поставила машину возле супермаркета. Не знала, есть ли место возле вашего ангара. – Помолчала, потом сказала: – А вам дождь на руку. Налетят покупатели.

Никита пожал плечами:

– Посмотрим. Но вам придется переждать дождь еще по одной причине.

– По какой? – спросила она, внимательно всматриваясь в его лицо.

Никите показалось, она ждет каких-то слов, особенных. Но если бы она услышала то, что он хотел сказать ей сейчас... Объяснил бы, что он хочет сделать прямо сейчас... Здесь, на жестком старом диване, который стоит за коробками... Она бы подскочила и бросилась под дождь, без зонта...

Поэтому Никита сказал:

– Я должен понять, кто такие эти ваши атабаски. Никогда не слышал.

– На Крайнем Севере их немного. – Ольга крутанулась в кресле, подкатила к столу и уперлась в него локтями. – Можно сказать, что и мало. Один род, по крайней мере так считает его... – Она хотела назвать имя Зои Григорьевны, но остереглась. – Самые активные представители так считают, – уклончиво продолжила Ольга. Но тут же осудила себя – зачем сказала, что один род? Легко вычислить. – А может, не один род, два или три. Не знаю точно, – поспешила Ольга запутать след. – Считается, что купец Александр Баранов в самом конце восемнадцатого века привез на Таймыр семью атабасков из Канады. Там есть озеро Атабаска и река с таким же названием. Эти люди принадлежат к группе индейских народов. Они живут сейчас в США и Канаде.

Никита встал из-за стола, подошел к полке с книгами. Взял «Атлас мира», положил перед Ольгой.

– Покажите на карте, где обитают ваши атабаски. На Таймыре, я имею в виду.

Он наклонился над ней, его грудь почти упиралась в ее темя. От Ольги пахло так тонко, так нежно... геранью.

– Вот Путоранское плато. – Ольга взяла со стола шариковую ручку и закрытым концом обвела на карте большое пространство. – Удачные места, там встречаются настоящие оазисы. В долинах довольно мягкий климат, не такой суровый, как на побережье. Полно мест для охоты и рыбалки.

– Интересно... Атабаски строят вигвамы, как их сородичи индейцы, или чумы? – спросил Никита со свойственной ему дотошностью.

– Чумы, – сказала Ольга. – Я думаю, еще и потому, что атабасков прежде записывали ненцами или долганами. Так было проще местным властям. Это теперь...

– Понимаю, взыграло чувство собственной идентичности, – перебил он ее. – Не только у них, – поспешил добавить Никита, не желая вызывать Ольгу на спор.

Но собственная фраза больно царапнула его. Разве он не чувствовал себя много лет кем-то вроде... ну да, атабаска, записанного ненцем? Узнав, кто он на самом деле, чей сын, теперь ищет способ стать Дроздовым не только по фамилии, но по самой сути.

Никита обошел стол, сел напротив Ольги. Он смотрел на ее лицо, слушал славословие Крайнему Северу. Она говорила так, как говорит влюбленная женщина. Если бы она такими словами рассказывала кому-то о нем, подумал Никита и сам себе удивился.

Ни одна женщина до сих пор этого не делала. Даже Наталья Петровна. Боялась сглазить своего ненаглядного Барчука.

– А теперь о животном. Из вашего рассказа я понял, что тотем похож на козла?

– На козла? – Ольга удивилась. – Я же сказала, это баран. Снежный баран.

– Ох, простите. – У него что-то мелькнуло в голове, но ее присутствие, близость: протяни руку через стол – коснешься ее руки, – мешали думать.

Ольга продолжала:

– Я не видела тотем, но я видела барана, живого. О нем говорят, что он очень самостоятельный, терпеть не может посторонних. Ради этого готов взобраться на две тысячи метров над уровнем моря...

– Его можно понять – тебе видно все, а тебя никто не видит, – неожиданно для себя перебил ее Никита.

Ему захотелось услышать, как звучат их голоса на фоне друг друга. Однажды Наталья Петровна сказала, что люди притягиваются друг к другу голосами. Впервые он вспомнил об этом, когда расслышал настоящий голос своей недолгой жены – монотонно-визгливый. Чужой голос. Но тот, что он слышал сейчас, ему нравился. Живой, подвижный, в нем заметна игра. Его собственный голос никогда не был бедным или плоским. Их голоса сочетаются, как никакие другие...

– Этот баран даст фору любому альпинисту – взбирается на кручу без страховки. Он эгоцентрик, не терпит чужую компанию. Только свою, – говорила Ольга.

Никита кивал. Снежный баран ему нравился.

– У него есть второе имя – толсторог, – сообщила Ольга. – И еще – он относится к группе эндемиков Путоранского плато.

– Это значит, нигде больше он не живет. – Никита проявил свои познания. – Ваш баран выделен в отдельный подвид, занесен в Красную книгу?

– Совершенно верно. – Ольгины глаза стали мягче, как у всякого человека, слова которого понятны тому, кто сидит напротив.

– Но разве атабаски жили на самом плато? – спросил Никита. – Почему их тотемом стал снежный баран?

– Предки снежного барана паслись по всей Арктике. Но потом расплодились волки. Мощные рога, гладкие, закрученные спиралью, помогали барану постоять за себя.

– Хорошее оружие, – заметил Никита.

– Да, бараны легко справлялись с волками, но когда тех стало слишком много, они отступили на плато.

Зоя Григорьевна рассказывала Ольге, что ее мать отдала отцу тотем в тот год, когда волки слишком часто нападали на баранов. Он стрелял волков с вертолета. Поэтому ее род не протестовал, не требовал вернуть тотем немедленно.

– К тому же, – говорила Ольга, – на баранов охотились люди из-за рогов. Сами знаете, против человека вообще никакое животное не устоит.

– Я понял, – сказал Никита. – Но почему не сделать копию, если фигурка так важна? Можно найти кость мамонта, хорошего мастера. Есть тысячи способов состарить вещь. – Он усмехнулся. – Однажды мне принесли кувшин, который, как уверяли, пролежал на морском дне близ берегов Италии две тысячи лет. – Он шумно вздохнул. – Мне было жаль разочаровывать человека, но пришлось объяснить способ, с помощью которого итальянцы «добывают» такие вещицы со дна.

– Если бы на тотеме не было одной детали, – вздохнула Ольга, – этих копий наделали бы без нас с вами. – Она поморщилась.

– Но любую деталь... – Никита удивился своей горячности.

Он всегда отрицал даже мысль о подделке. Захотел показаться Ольге... крутым? Ему не нравилось это «слово дня», называл он его по аналогии с «товаром дня», но другое не пришло в голову. Как ни старайся, в ушах застревает словесная пыль.