Татьяна Воронцова - Морской змей

– Понадобилось что? – приподнял брови Венсан.

Они сидели друг против друга, как старые приятели. Между ними на столе стояли кружки, кофейник, вазочка с печеньем, два стакана и бутылка «Метаксы».

– Да вся эта чертова канитель с судом, экспертизой... Какая-то глупость, ей-богу! Ведь по большому счету с ней ничего не случилось.

– А с тобой? С тобой ничего не случилось?

– Да я так нажрался, что наутро ничего не помнил! Как и она, кстати. Мы все нагрузились под завязку. Так нет же, ей надо было испоганить мне всю жизнь... Черт, но ты-то по крайней мере должен меня понять!

– Почему?

– Ну... – протянул Макс, словно бы растерявшись от необходимости объяснять очевидное. – Ты тоже мужчина.

– Мужчина. – Венсан сделал паузу, чтобы глотнуть из стакана. – Но не насильник.

Макс громко застонал, дурея от его тупости.

– Она была пьяная, понимаешь? Просто пьяная девка на вечеринке. Откуда мне было знать, что она девственница?

– Она разве не сказала?

– Да кто слушает пьяную стерву? Она весь вечер передо мной вертелась, сиськами трясла... Постой! – Макс неожиданно умолк и уставился на Венсана с таким искренним недоумением, что тот чуть не расхохотался. – Так ты считаешь, что я не прав? Что она правильно сделала, смешав меня с дерьмом?

– Ну... в общем, да.

– Ну и ну! – Макс не верил своим ушам. – Ты единственный мужчина, который встал на ее сторону.

Венсан глубоко вздохнул:

– Я не вставал ни на чью сторону. Ты спросил, я ответил: да, ты не прав. А знаешь, в чем ты не прав? Я тебе объясню. – Интонации его голоса неожиданно изменились. Теперь он говорил жестко и внятно, не сводя с собеседника прищуренных светлых глаз. – Не в том, что был таким засранцем в молодости – взбалмошным юнцом, не привыкшим отвечать за свои поступки, – в этом скорее всего повинны твои папочка с мамочкой. И даже не в том, что по пьяни не удержал в штанах свой la bite [57], чем испортил девчонке платье и вообще весь вечер. А в том, что не оставил ее в покое после. За это-то она и смешала тебя с дерьмом.

– Ну, ты... – медленно проговорил Макс.

Глаза его уже измеряли расстояние, отделяющее его от обидчика.

Венсан встал и вышел из-за стола. Макс последовал его примеру. Сохраняя дистанцию, они переместились на более-менее свободное пространство кухни и замерли, точно канатоходцы над бездной. Состояние неустойчивого равновесия. Ну и сколько это будет продолжаться? Одна секунда, две, три...

Венсан сдержанно улыбнулся:

– Не делай резких движений, mon vieux. Ты можешь случайно остаться без головы, и я никогда себе этого не прощу.

Макс продолжал оглядывать его с ног до головы. Разница в весе у них была килограммов десять, если не больше.

– Плаваешь ты, конечно, здорово. Но у меня разряд по вольной борьбе.

– Рад за тебя. – Венсан, не глядя, отодвинул подальше стул. – И все же это не повод для самоубийства.

– Ты такой крутой?

– Иногда.

С шумом выпустив из себя воздух, Макс расслабился и сразу стал похож на полного инфантила и неудачника. Понуро опущенные плечи, срывающийся голос, бегающий взгляд...

– Ты ни черта не понимаешь! Никто ни черта не понимает! Я хотел жить с ней. Хотел, чтобы все было по-человечески. Я заботился о ней, покупал самые модные шмотки, самые дорогие украшения, но она... – Он сжал кулаки. Жест бессилия, который никого не напугал. Губы у него дрожали, как у ребенка, готового расплакаться от стыда и злости. – Неужели она никогда не простит меня? Господи, ну что за стерва! А я, дурак... – Он скорбно покачал головой. – Я так хотел сделать ее счастливой! Я полюбил ее...

– Tant pis [58], – пробормотал Венсан.

Отошел в сторону и присел на край стола. Смотреть на этот спектакль ему было противно. К тому же он был уверен, что все это сплошное притворство. Понты и враки, как у школьников младших классов. Разряд по вольной борьбе... Да какой там разряд! Хорошо, если у него хватает силы воли раз в неделю заглянуть в тренажерный зал. Артист!

– Какая гадина, господи! – С каждой минутой Макс все больше входил в роль. – Права была моя мать, когда говорила...

Тут Венсан не выдержал и оглушительно расхохотался.

– Твоя мать? Ну конечно... А ты вообще хоть что-то в жизни сделал без подачи своей мамочки? Только одно и сделал, да? То, о чем успел уже тысячу раз пожалеть. Dеmerde-toi! [59]И ты еще имел наглость претендовать на любовь такой женщины, как Лиз!

– Да уж! Худшей стервы я в жизни не встречал!

– И я тоже, – пробормотал Венсан, неожиданно почувствовав прилив крови к лицу. – В жизни не встречал женщины, более достойной любви и восхищения.

– Восхищения? Да ты, верно, рехнулся. Она же не видит никого, кроме себя! Делает что хочет, гуляет где хочет... Пожил бы ты с ней год-другой, вот тогда бы я послушал про твое восхищение!

Венсан улыбнулся. Терпеливо, чуть ли не сочувственно, что привело Макса в совершеннейшее неистовство.

– Мы говорим о разных женщинах, mon vieux .

– Как так?

– Очень просто. Ты никогда не видел моей Лиз. А я никогда не видел твоей. Меняя партнера, женщина меняется сама.

– Чушь!

– Нет. – С той же соболезнующей улыбкой Венсан покачал головой. – Она бросает тебя и уходит. И вскоре находит себе другого. С другим мужчиной это будет уже совсем другая женщина. Не та, которую знал ты.

– Вот пусть она и скажет мне об этом сама, – произнес Макс, слегка задыхаясь. – Я хочу услышать это от нее. От нее, а не от тебя!

– Это лишнее.

– Я приехал поговорить с ней, и я с ней поговорю, хочет она этого или не хочет. Хватит делать из меня идиота! – Макс перевел дыхание. Резко крутанулся на пятках и направил на стоящего в той же позе Венсана свой указательный палец, как ствол пистолета. – И не суйся между нами, понял? Иначе я разобью твою смазливую рожу.

– Quai! Tu parles! [60]– насмешливо протянул Венсан.

И тут, конечно, Макс свалял дурака. Как бы ни был он хитер и расчетлив, малая доля первозданной дикости, скрыто присутствующей во всех мужчинах, неожиданно заявила о себе – и он набросился на противника с кулаками.

То есть задумал наброситься. И даже сделал несколько движений. Но потом что-то случилось (он и сам толком не понял чтo), и он обнаружил себя на полу, лежащим ничком и не способным ни на какие решительные действия. Перед самым его носом возвышалась ножка обеденного стола. По ней снизу вверх ползла большая черная муха.

Никакой боли он не чувствовал, да и откуда ей было взяться? Венсан его ни разу не ударил. Просто взял и аккуратно уложил.

– Надеюсь, продолжения не требуется? – спокойно спросил Венсан, глядя на него сверху вниз.

Макс взвесил свои шансы и ответил коротко:

– Нет.

Удовлетворенный его ответом, тот отошел к окну и закурил. В следующую минуту Макс был уже на ногах. Он по-прежнему кипел от злобы, но теперь к ней примешивалось необъяснимое ликование. Как будто сама собой вдруг разрешилась нудная и чрезвычайно мучительная дилемма. Все моментально прояснилось, оставалось только одно маленькое дельце... совсем простое... и на этот раз, черт подери, ему никто не помешает! Рефлекторно он поддернул штаны и пулей вылетел вон.