Илья Стогоff - Русская книга

Говорят, Соломония была диво как хороша. Высокая грудь, пушистые реснички, коса до попы. Правда, с годами высокой грудь быть перестала, а попа раздалась так, что ее было не скрыть никакой косой. И вот тут начались проблемы. Годы шли, но Василий был вполне еще крепкий мужчина, а государыня поседела, располнела, да и вообще. Короче, от жены князь решил избавиться. Тем более что недавно его познакомили с очень игриво настроенной Еленой Глинской. Той было всего тринадцать, но взгляд девушки обещал такое… такое… в общем, судьба Сабуровой была решена.

Пострижение Соломонии превратилось в сплошной скандал. Вместо того чтобы послушно исполнить мужнюю волю, княгиня орала, спорила и громко причитала. Дошло до того, что надзиравшему за обрядом чиновнику пришлось ради восстановления порядка плеткой ударить бывшую княгиню по лицу. Но даже после этого она сорвала с головы монашеский головной убор и принялась топтать его ногами. С грехом пополам Соломонию доподстригли и увезли в Суздаль. И там она (по слухам) родила ребеночка, вроде бы окрещенного именем Георгий, который вроде бы тут же и помер, хотя, по иным версиям, не помер, а совсем наоборот, вырос и всем отомстил.

В 1934-м гробницу Соломонии вскрыли. В ногах инокини было обнаружено крошечное детское захоронение, в котором лежала деревянная кукла в роскошных царских распашонках, шитых жемчугами и золотой нитью. Что это означает, до сих пор непонятно. То ли Соломония инсценировала роды, чтобы запугать бывшего мужа, а потом сделала вид, будто ребенок умер. То ли ребенок все-таки был, и его удалось спрятать у надежных людей, а в могилу вместо него положили чучело. Короче, сплошные загадки.

Распашонка до сих пор хранится в суздальском музее. На второй день жизни в монастыре я не поленился, сходил на нее посмотреть. Ну да, маленькая детская рубашечка. Которую надели не на ребенка, а на деревянный манекен. Женщины-экскурсоводы любят рассказывать, что на самом деле сын Соломонии выжил и, когда вырос, стал разбойником Кудеяром, о котором в знаменитой песне поется, что «Кудеяр-атаман пролил немало крови христиан». Пятьсот лет назад этот разбойник и пират, будто Робин Гуд, грабил по берегам Волги все, что движется, а золото, как капитан Флинт, закапывал в пещерах. Об этих кладах тут помнят и до сих пор. Вооруженные металлоискателями чудаки все еще не теряют надежды их отыскать.

– А почему Иван Грозный не трогал Кудеяра? – хитро щурясь, задают вопрос суздальские экскурсоводы. – Ведь мог выловить его шайку за неделю, но не выловил. Почему?

– Да, – киваю головой я. – Почему не выловил?

– Да потому, что Кудеяр был его сводным братом. Грозный, который вырос без отца и без матери, берег его, ведь Кудеяр, он же царевич Георгий, был его единственным родственником, понимаете?

– Понимаю, – говорю я. Через окно музея мне видно, как перед входом в собор выстраивается очередь из желающих поклониться чудотворным мощам старицы Соломонии Сабуровой. Говорят, это помогает тем, кто желал бы исцелиться от бесплодия.

Восток Европы – это дремучие леса и бесконечные степи. Два совершенно разных мира, объединенных двумя совершенно разными династиями. Монгольский род объединил племена Степи – так возникла Золотая Орда. Литовская династия объединила тех, кто жил в лесах, – так было восстановлено Русское государство. Дальше эти два мира существовали каждый сам по себе. Почти не соприкасаясь и мало друг другом интересуясь. Что русскому хорошо, то степняку смерть – и наоборот.

Да, чуть не забыл. Еще между двумя этими грозными государствами существовало что-то вроде санитарного кордона. И не лес, и не Степь, и не Русь, и не Орда. Буферная зона: земли, на которых специально сохраненные монголами Рюриковичи правили финно-угорскими племенами. Теперь эти земли чаще именовали не «Залесье», а «Московия».

Со времени Батыева вторжения прошло уже почти триста лет. Первым князем крошечной деревянной Москвы стал младший сын Александра Невского. После него тут правили четыре Ивана, три Василия, один Семен и один Дмитрий. Самостоятельными владыками никто из них себя не считал. Ясно было, что земли эти – приложение к чему-то большему. Споры возникали лишь насчет того, к чему.

Каждая из великих держав того времени считала, будто дань Московия должна платить ей. Правители Золотой Орды говорили о том, что именно с разрешения «доброго хана Батыя» баскаки из рода Александра Невского подчинили тамошние племена, да и где бы все они были, если бы степняки постоянно не помогали бы им своей конницей? Русские князья только пожимали плечами: мало ли чего там наразрешал давно забытый всеми Батый! В Московии живут говорящие по-русски православные, а значит, эти земли должны принадлежать нам. Да, это очень странные православные, и русский язык у них такой, что без переводчика и не поймешь, но какая разница?

И все то время, пока Русь спорила с Ордой, московские князья копили силы, миллиметр за миллиметром присоединяли землицы, покупали союзников, уничтожали конкурентов.

Они выжидали.

А потом подходящий момент, наконец, настал.

Запах внутри здания сразу говорил: это морг. Да еще и идти к нему нужно было через старое советское кладбище с покосившимися надгробиями. Я сверился с записанным на бумажке адресом. Ну да. Все вроде бы верно.

Поднявшись по ступенькам, я выкинул едва прикуренную сигарету и потянул на себя тяжелую дверь. Зашел внутрь, поднялся на второй этаж, свернул пару раз по длинному коридору. Неприятный запах стал чуть слабее, но все равно чувствовался.

На двери была табличка: «Профессор Михайличенко Б. В.». Я постучал.

Золотая Орда была огромным и процветающим государством. Но при этом все равно немножечко государством второго сорта. Дело в том, что и население, и правители Орды долго оставались язычниками. В мире, где именно религия давала ответ на вопрос, кто ты такой, быть язычником считалось неприличнее, чем публично мочиться в штаны.

Монголы поклонялись собственным божкам, жившие в лесах финно-угры – другим, у поволжских племен боги были свои, а у кавказских горцев – свои. Эта ситуация сохранялась довольно долго, хотя с каждым десятилетием становилось все очевиднее: вечно сохраняться она все-таки не сможет. Хоть и медленно, но дело шло к тому, что Орда станет, наконец, христианской.

Основным населением Орды были давнымдавно крещенные половцы. В столичном Сарае у них имелся кафедральный собор и собственный епископ. Из Рима к ханам приезжали католические миссионеры, а из Константинополя – православные. Пока ордынские мужчины демонстрировали удаль в военных походах, их оставшиеся дома жены крестили сыновей и исповедовались монахам-доминиканцам. Папам в Рим летели депеши: готические соборы возводятся на землях современной Туркмении, а первые крещеные уже появились в Сибири и Китае.