Михаил Барановский - Чужие сны

– А еще у меня появился какой-то нервный тик, – жалуется Ирина. – Я все время моргаю и почесываюсь.

– Я заметила. К психиатру! – командует.

Психотерапевт очень рад мне. Психотерапевт – один из немногих людей на планете, кто искренне мне рад. Вот до чего я докатился. Впрочем, я тоже рад его видеть.

Я говорю:

– Мне снятся какие-то странные сны. Мне никогда не снилось ничего подобного. Понимаете, это как будто чужой сон, случайно попавший к тебе в постель… Это как неправильно набранный номер телефона…

– Чужие сны… Это очень интересно. Очень. Никогда не встречал ничего подобного. И что же вам снится?

– Мне снится, что я целуюсь с мужчинами, что я рожаю…

– Очень интересно. А когда все это началось?

– Не так давно… Трудно сказать, – отвечаю.

– Может, это произошло после некоего события, которое произвело на вас сильное впечатление? Может быть, это была какая-то душевная или даже физическая травма? Ничего такого не было?

– Ну, может быть, это случилось после посещения консерватории. Я ходил на концерт Сен-Санса.

– Вы испытали культурно-эстетический шок от музыки Сен-Санса? Это поразительно! Надо обязательно послушать Сен-Санса. Я тоже так устал от этой попсы. Везде попса. По радио – попса, по телевизору – попса. Никакого спасения от этой попсы. Консерватория! Да! Надо непременно пойти в консерваторию. – Делает какие-то пометки в еженедельнике.

«Мой психотерапевт пользуется еженедельником, – замечаю я. – Надо, – думаю, – будет спросить у него про мою концепцию делового еженедельника “Жизнь – говно”. Интересно все-таки, кто из нас прав: я или Алла Генриховна?»

Психотерапевт говорит:

– В ближайшие же выходные – посещение консерватории! Так…

– Простите, доктор, но я не думаю, что дело в Сен-Сансе. Просто в консерватории я сильно ударился головой.

– Вы так тянулись к высокому, что свалились с ложи бенуара?

– Нет, я ударился о другую голову. О голову одной девушки… – И тут я теряю контроль над собой. В очередной раз меня посещает озарение. – Доктор, доктор! – кричу я. – Меня сейчас посетила одна безумная мысль!

Тот от неожиданности вздрагивает так, что очки с тяжелыми линзами подскакивают на его носу.

– Дорогой мой, только не волнуйтесь, только не волнуйтесь и не надо так кричать. Вы как раз по адресу! Безумные мысли – наша профессия!

Прибежав домой, я хватаюсь за подзорную трубу. Как же я раньше не догадался! Это все из-за сбоев в работе трансмиттеров. Тормозные какие-то трансмиттеры! Я вижу Ирину и Яна за столиком кафе. Судя по всему, они только что встретились. К ним подходит официант.

– Что будете заказывать? – спрашивает.

Ирина говорит:

– Мне, пожалуйста, чай. Зеленый.

– А мне капучино, – говорит Ян.

Официант кивает:

– Хорошо.

– С обезжиренным молоком, – добавляет Ян.

– Хорошо.

– И без корицы. С мелкой шоколадной крошкой.

– Хорошо, – говорит официант.

– У вас есть заменитель сахара? – не унимается Ян.

– Да. Сейчас принесу.

– О чем это я? – спрашивает Ян Ирину. – Ах, да. Я так по тебе скучал… И дня не проходило, чтобы я не думал о тебе.

Ирина, моргая и почесываясь, говорит:

– Я тоже много думала о тебе.

– Правда? – оживляется.

– Да, – говорит Ирина.

Тут раздается телефонный звонок, и Ян подносит мобильник к уху.

– Саша, надо выяснить, что там с НДС… Да, он должен пойти в зачет… Нет, таможня – это твой вопрос… Хорошо. Пока, – он кладет телефон на стол и обращается к Ирине: – Извини.

– Ничего.

– Прости меня, я был полным дураком. Не знаю, что на меня нашло.

– Ревность – штука неуправляемая.

– Да, но все равно нельзя было так себя вести, извини.

– Все нормально, забудь.

Я понимаю, что мне необходимо срочно вмешаться. Пора внести ясность. Расставить все точки над «i». Набираю ее номер. Вижу, как Ирина берет телефон и после нескольких протяжных гудков говорит мне в ушную раковину:

– Здравствуйте. Да я поняла. Вы знаете, я сейчас не могу разговаривать… Что? Вы сумасшедший? Что вам снится?.. Рыба?.. Вы считаете, что это моя рыба? – Она прикрывает трубку рукой и говорит Яну: – Бред какой-то. Опять этот псих.

– Дай я с ним поговорю!

– Не надо, я сама.

Снова я слышу ее голос в телефонном динамике:

– Послушайте, не звоните мне больше, хорошо? Сотрите мой номер и больше мне не звоните. Никогда. Хорошо? Вот и отлично. Прощайте, – и частые гудки.

– Чего он хочет от тебя? – интересуется Ян.

– Он говорит, что ему снятся мои сны. Он считает, что мне должны сниться его сны. Потому что мы стукнулись головами… Ну, тогда, в консерватории. И теперь нам снятся сны друг друга. Представляешь? Больной! Надо же до такого додуматься!

– А нечего давать свой номер всем подряд.

– Кажется, мы уже это обсуждали…

– Да, я помню. Но все-таки…

– Послушай, а вдруг он прав, и мне действительно снятся сны какого-то психа, а ему – мои?

– У тебя что, тоже крыша поехала? Ты чего чешешься?

– Нет, но интересно же!

– Просто жуть, как интересно!

– Мне на самом деле последнее время снятся какие-то странные сны…

– Правильно ли я понял, что тебя больше занимает навязчивый бред малознакомого сумасшедшего, чем разговор со мной.

– Нет, ты неправильно понял.

– Тогда зачем ты со мной это обсуждаешь?

– Извини, что я недостаточно внимательно ознакомилась со списком тем, предложенных для обсуждения.

– Нет, я тут сижу, как дурак! Бросил все дела! Извиняюсь перед ней! Унижаюсь, можно сказать…

И тут она ему говорит:

– Знаешь, ты тоже сотри мой номер телефона и тоже никогда больше не звони, а то унизишься еще ненароком.

– И не позвоню! Можешь не сомневаться!

– Вот и отлично. – Встает и уходит, не дождавшись даже зеленого чая.

Вечером того же дня мои предположения подтверждаются. Это происходит на кухне, где Ирина и ее мама пьют обычный черный чай.

– А с чего бы вдруг мне снилось, что я играю на саксофоне? – спрашивает Ирина. – Или, например, какая-то совершенно неизвестная мне старушка, засыпанная долларами… И еще черт знает что!

– На самом деле все очень просто объясняется.

– Так-так-так, – шепчу себе под нос. – Очень интересно: как же все это «очень просто объясняется»?

– Саксофон, – говорит ее мать, – это такой фаллический символ… Вот ты не помнишь, какую музыку играла на саксофоне: веселую или грустную?

– Грустную, – отвечает.

– Вот видишь, ты грустишь по мужчине своей мечты. На уровне подсознания…

– Да ты просто Фрейд! А что тогда ты скажешь про старушку, засыпанную долларами?

– Это еще проще, – говорит ее мать. – Опять же на уровне подсознания в тебе говорит обида.

– Какая еще обида?