Азарий Лапидус - Падающие в небеса

– Уже прилетел, а не звонишь. Что так?

– Только что приземлился!

– Знаю, – как всегда немногословно сказал Авдеев, – надо встретиться!

– Завтра, – то ли попросил, то ли назначил Сапожников.

– Лучше сегодня.

– Где? – спросил Михаил Петрович, чувствуя, что, по-видимому, еще ничего не кончилось.

– У нас в Ясенево. С тобой хочет встретиться шеф.

– Хорошо, я могу быть у вас через полчаса.

– Вот и замечательно, ждем!

Сапожников вдруг почувствовал облегчение. Ему не придется оттягивать встречу, строить в голове сценарии непонятной развязки. Чем быстрее он встретится с руководителем департамента Службы внешней разведки, тем быстрее с его души спадет камень. Восстановил в памяти события того злополучного дня и особенно ночи, на всякий случай для доклада записал конспективно основное на бумажке и во всеоружии направился к Беленькому.

В приемной находились помощник и секретарша. Сапожников собрался сесть, чтобы ждать вызова, но помощник остановил его:

– Проходите, Михаил Петрович. Вас уже ожидают.

За столом совещаний сидели три человека. Двоих Сапожников знал – Беленький и Авдеев, а третий – незнакомый, но судя по всему, сотрудник службы. Беленький сидел во главе стола, остальные расположились рядом с ним напротив друг друга. Сапожников без приглашения присел на ближайший стул рядом с незнакомцем, оказавшись глаза в глаза с Авдеевым. Михаил Петрович смотрел на одноклассника не мигая, как будто пытался проникнуть в его мозг, чтобы понять, какие новые коварные планы там рождаются.

– Ну что ж, рассказывайте, – прервал тишину Беленький.

Сапожников замотал головой, стараясь понять, к кому же относилось обращение. Судя по тому спокойствию, которое выражали его соседи по столу, руководитель департамента ждал доклада именно от Сапожникова. Он начал свой рассказ, подробно описывая дом, расположение комнат, процедуру вечернего празднования. Иногда обращался к бумажке. В своем повествовании он практически не упоминал имя Софи, полагая, что таким образом сможет отвести от нее внимание спецслужб. Беленький и его коллеги слушали информацию очень внимательно, делая попутно записи.

Еще по дороге Сапожников принял решение, что основным лейтмотивом доклада будет акцент на отрицательный результат его миссии и бессмысленность дальнейшего сотрудничества с ним чекистов. Поэтому, подводя итоги поездки, Михаил Петрович сказал:

– Так что, к сожалению, я вынужден констатировать, что ваше задание не выполнил – меня раскусил Липсиц.

Беленький и его подчиненные будто не услышали эту фразу, и Авдеев как ни в чем не бывало, обращаясь к своему начальнику, спросил:

– Разрешите задать Михаилу Петровичу несколько вопросов?

– Да, конечно!

Авдеев посмотрел в свою бумажку:

– Михаил Петрович, не могли бы вы еще раз повторить слова Липсица по поводу места, где он работает?

Сапожников кивнул и вновь рассказал историю, поведанную Мотей. Видимо, Авдеев обратил внимание на некоторые неточности, потому что, дав Сапожникову закончить, он вновь заглянул в свои записи.

– Скажите, а откуда, по словам Липсица, вылетает вертолет?

– Какой вертолет? – Сапожников вдруг вспомнил, что ведь действительно он не сказал ни слова о вертолете, а Мотя ведь о нем рассказывал. Но откуда о вертолете мог узнать Антон?

– Тот самый вертолет, на котором Липсица доставляют в рабочую лабораторию. Неужели ты забыл этот эпизод?

– Нет, я сейчас вспомнил, но откуда ты об этом знаешь? – спросил Сапожников, с удивлением глядя на Авдеева.

Антон не отреагировал на слова Сапожникова и вновь обратился к руководителю департамента:

– Я могу задать еще один вопрос?

– Да, конечно, – Беленький посмотрел на часы, – у нас еще пятнадцать минут.

– Спасибо. Михаил Петрович, сколько времени занимает дорога у Липсица от дома до работы?

Михаил Петрович, не рассказав о вертолете, конечно же не упомянул и о том, сколь долго добирается ученый до места службы, лишь вскользь заметив, что Липсиц работает вне дома – в специально оборудованной лаборатории.

«Черт возьми, такое впечатление, что на нашей беседе в доме Липсицев присутствовал кто-то третий!»

Тем не менее, не показывая вида, что откровенно нервничает, Сапожников сказал: – Извините, я, наверное, от усталости упустил этот момент. Путь от дома до лаборатории, с учетом полета на вертолете и поездки на машине, занимает один час двадцать минут. – Поняв, что от него ждут еще какой-то дополнительной информации, Михаил Петрович добавил: – В том числе один час на вертолете.

Авдеев одобрительно кивнул и посмотрел на шефа:

– У меня последний вопрос.

– Пожалуйста. – Беленький вновь посмотрел на часы.

– Скажите, а где находятся федеральные агенты, охраняющие Липсица?

И опять Сапожников внутренне содрогнулся: он ни слова не упомянул об охране, а Авдеев спрашивал об этом как о факте, не требующем подтверждения. Конечно, вполне могло быть, что по данному поводу у него имелась ранее полученная информация.

Сапожников чувствовал, что начинает терять самообладание. С ним вели игру по заранее подготовленному сценарию, но непонятно, зачем чекистам это нужно. Если для унижения, то дальше уже некуда, он и так чувствовал себя ужасно. Если же для втягивания в какие-нибудь дальнейшие оперативные действия, то это бесполезно, он больше ни на какие подвиги не пойдет! Ни за что!

– По-моему, они сидят в машине, стоящей круглые сутки около дома, но я не видел ни машину, ни агентов.

– Спасибо, у меня больше вопросов нет, – произнес Авдеев.

Сапожников с удовлетворением выдохнул, он подумал, что экзекуция закончилась и теперь предстояло услышать выводы, но оказался неправ.

Беленький повернулся к сидящему напротив Авдеева мужчине:

– Константин Викторович, а у вас есть вопросы?

– Да. Если можно, один вопрос. – Беленький кивнул, а мужчина обратился к Сапожникову: – Попробуйте как можно подробней описать сцену вашего прощания с Липсицем.

– Где? Я с ним прощался три раза: дома, у машины и в аэропорту.

– Меня интересует прощание дома.

Михаил Петрович прикрыл глаза, попытался вспомнить со всеми деталями последний эпизод в кабинете Липсица. Там можно было ничего не скрывать – банальная сцена. Подробно рассказал, как все происходило, стараясь ничего не забыть. Рукопожатие и выход из дома следом за Липсицем. Водитель укладывает чемодан в багажник.

«Ну, теперь уж точно – все!»

– Маленькое уточнение, – произнес Константин Викторович, – опишите, как вы обнялись с Липсицем?

Кровь ударила в голову Сапожникову, как и сутки назад, стало тяжело дышать, а сердце предательски забилось с удвоенной скоростью, как будто предпринимая попытку покинуть положенное ему место. Лицо Михаила Петровича моментально побагровело, и Беленький с удивлением спросил: