Пауло Коэльо - Валькирии

«Он расстроен, — догадалась она. — Не может спокойно сидеть на месте».

— Мне надо сказать тебе одну важную вещь, — произнесла она вслух.

— Не беспокойся, ты прекрасно справляешься с упражнениями, — сказал Пауло, отрывая одно полотенце за другим.

— Об этом я тоже хотела поговорить, — упорно продолжала Крис. — Но вообще-то я ехала сюда не выполнять упражнения. Я поехала потому, что наш брак начинает распадаться.

«Она чувствует то же, что и я», — подумал он, продолжая протирать машину.

— Я всегда относилась с уважением к твоим духовным исканиям, но ведь и у меня есть душа, — говорила Крис. — И собственные искания, которые мне бы хотелось продолжить. Я хочу, чтобы ты это понял. И я собираюсь и дальше ходить в церковь.

— Я тоже хожу в церковь.

— Но здесь ты занимаешься чем-то другим, ведь так? Ты выбрал этот путь общения с Богом, а я выбрала другой.

— Я знаю. Но не хочу сворачивать со своего пути.

— И тем не менее… — она глубоко вдохнула, не в силах предугадать, каким будет его ответ, — тем не менее со мной что-то происходит… В общем, мне тоже необходимо поговорить со своим ангелом.

Крис встала, подошла к мужу и, присев на корточки, начала собирать разбросанные им грязные полотенца.

— Сделай милость, — сказала она, глядя Пауло прямо в глаза, — не бросай меня на середине пути.

Они сидели у окна маленькой закусочной на заправочной станции. Было раннее утро, и во всем окружающем мире стояла тишина. За окном протянулась пустыня: огромное безмолвное пространство со слежавшейся в камень почвой.

Крис с грустью вспомнила Боррего-Спрингс, Гринго-Пас и Индио. В тех местах у пустыни хотя бы свое лицо: горы и долины, с которыми связно столько историй о первопроходцах и конкистадорах.

Здесь ее глазам предстала просто огромная пустошь, куда ни кинь взгляд. И солнце. Беспощадное солнце, которое скоро окрасит все в желтый цвет, прогреет воздух до 50 градусов в тени, и жизнь станет невозможной.

Стоявший за прилавком китаец принял у них заказ. Он говорил с сильным акцентом — видимо, не так давно здесь поселился. Крис подивилась: сколько же раз должен был перевернуться мир, чтобы этого китайца занесло сюда, в маленькую закусочную посреди американской пустыни.

Они заказали кофе, бекон и тосты и молча уселись завтракать.

Крис попробовала проследить направление взгляда китайца — и ей показалось, что тот смотрит на горизонт. Неужели это взгляд человека, душа которого выросла?

Она вгляделась пристальнее: нет, китаец явно не занимался духовной практикой, не пытался растить душу. Его взгляд выражал скуку. Он не видел вокруг ничего такого, что бы могло его заинтересовать, ему были безразличны и пустыня, и дорога, и посетители, явившиеся в такую рань. Все, что он делал, — заученными движениями засыпал в кофеварку кофе, жарил яйца, спрашивал с дежурной улыбкой: «Чем могу служить?» и так же дежурно благодарил. Видно, смысл его жизни остался где-то далеко позади или растворился в безбрежной пустыне.

Подоспел кофе. Пауло и Крис пили неторопливо, маленькими глоточками. Им некуда было спешить.

Пауло смотрел на машину, стоявшую на улице. Что толку, что позавчера он ее протер? Она вновь была вся в пыли.

Вдали послышался какой-то шум. Вот-вот тут появится первый за сегодня грузовик. А вдруг китаец с его появлением покинет стойку бара, забыв о яичнице с беконом, но и свое тоскливое оцепенение, выйдет на дорогу, желая стать частью мира, что движется мимо его закусочной, устремляясь куда-то вдаль? Ведь сейчас он может позволить себе только одно: смотреть на этот движущийся мир со стороны. Скорее всего, он даже не мечтает оставить свое заведение и отправиться куда-то автостопом на одном из проезжающих мимо грузовиков. Нет, он обрек себя на пустоту и безмолвие.

Звук усилился, перерастая в гул; он не походил на шум грузового автомобиля. На миг сердце Пауло наполнилось надеждой. Всего лишь надеждой, не более того. Он постарался отвлечься, подумать о чем-то — другом. Но звук нарастал, и вот уже Крис повернулась посмотреть, что происходит на улице.

Пауло напряженно смотрел на свою чашку, боясь выдать волнение.

Стекла закусочной слегка подрагивали от нарастающего гула. Буфетчик-китаец, кажется, не обратил на него никакого внимания — видно, он давно привык к такому шуму, и тот его ничуть не радовал и не волновал.

Крис же завороженно смотрела вдаль. Где-то у линии горизонта на мгновение вспыхнули и погасли отраженные от каких-то металлических предметов солнечные лучи. Крис почудилось, что от этого шума уже подрагивают и столик, и асфальт на улице, и стены самой закусочной.

Прошло еще какое-то время, и с шумом и топотом на территорию бензоколонки въехали верхами валькирии, и все вокруг — прямая дорога, безлюдная равнина, ползучие травы, китаец и два его посетителя, ищущие свидания с ангелами, — мгновенно ощутили их пришествие.

Великолепные лошади гарцевали и кружились на месте, тесня друг друга, в воздухе свистели и щелкали кнуты, словно сжимавшие их руки в перчатках похвалялись своей ловкостью или бросали вызов опасности. Валькирии кричали, как подгоняющие скот ковбой, словно желая разбудить пустыню, выражая радость жизни и приветствуя новое утро.

Подняв глаза, Пауло зачарованно смотрел на них, но в глубине души он по-прежнему испытывал тревогу. Не исключено, что валькирии здесь не задержатся. Скорее всего, они и остановились-то здесь погарцевать, чтобы растормошить этого скучающего китайца, напомнить ему, что на свете по-прежнему существуют жизнь, радость, движение.

Внезапно, словно повинуясь тайному сигналу, животные остановились.

Валькирии спешились. На них были кожаные одеяния, а лица закрыты от пыли цветными платками, так что виднелись только глаза.

Валькирии сняли платки, отряхнули с потертых черных курток пыль пустыни. Привязали коней и зашли. Их было восемь.

Они ничего не заказали. Но буфетчик, видимо, и так знал, что им нужно: он проворно принялся жарить на гриле яичницу с беконом и гренками. Несмотря на весь шум и гам, произведенный приехавшими, он умудрился остаться все таким же невозмутимым и услужливым.

— Почему радио не работает? — спросила одна.

Буфетчик включил радио.

— Громче, — приказала другая.

Послушно, как робот, он прибавил звук на полную мощность. И Богом забытая закусочная превратилась в подобие манхэттенской дискотеки. Некоторые из женщин начали прихлопывать в ладоши в такт музыке; другие, говорившие меж собой, повысили голос стараясь ее перекричать.

Наблюдая за ними, Крис заметила, что одна из женщин, которая выглядела старше других, с длинными волнистыми рыжими волосами, сев за столик, словно замерла. Она не принимала участие в общей беседе и не хлопала в ладоши. Не интересовалась она и готовящимся завтраком.