Ольга Славникова - Легкая голова

— А может, сто тысяч зеленью вам хватит? — хрипло спросил Максим Т. Ермаков плаксивого похитителя. — Все, что есть. У самой Маринки спросите, я же не олигарх.

— Ты не олигарх, ты тупой! — возмутился похититель. — Сказано тебе: три миллиона. Твоя проблема, где возьмешь. Нас не колышет, понял, нет?

Где-то на заднем плане гнусавого голоса все время выбегал сердитый женский говорок, заставлявший похитителя запинаться, мямлить и отмахиваться; еще там пиликала и прыгала какая-то маленькая музычка — и она же, вероятно, передаваемая по телевизору, слышалась сквозь стенку от соседей, отчего создавалось ощущение какого-то сквозного общего пространства, в котором похитителя можно потрогать рукой.

— Ну, хорошо, дай мне с ней поговорить, — примирительно сказал Максим Т. Ермаков, тоже вспомнивший содержание соответствующих фильмов.

— С кем это? — недоверчиво набычился плаксивый. — Да не с тобой! — обратился он изнанкой голоса к сердитой женщине, наседавшей на него с горячим шепотом, напоминавшим лопотание выкипающего чайника.

— С Мариной Анатольевной Егоровой, — усмехнулся Максим Т. Ермаков.

— С ней? А-а… Ну ладно, — вяло согласился похититель.

И положил, кретин, стукнувшую трубку на столик или что там у них имелось в качестве мебели. Сразу сделался слышнее телевизор, теперь передававший (в соседней квартире тоже) витиеватую, ноющую, как зуб, восточную мелодию. Максим Т. Ермаков жадно вслушался. Нет, не подвал. Судя по плотному, как бы закупоренному шуму, служившему фоном всей звуковой картине, это помещение на весьма высоком этаже, непосредственно над большим проспектом, где в настоящее время имеется автомобильная пробка. В помещении открывались и закрывались двери, перекликались сонные голоса, грубо брякали собираемые со стола тарелки, ложка или вилка проехала по тарелке вкруговую и зазвенела на полу. Их там человек шесть, не меньше. «Ну, где она?» — послышался далекий, уменьшенный вдвое, голос плаксивого. «В маленькой комнате, спит еще», — прозвучал сердитый ответ. «Нету там!» — крикнул плаксивый страдальчески. На это неразборчиво заговорили сразу две, удалявшиеся друг от друга, женщины, послышалось слово «ужратые» и еще «где я тебе возьму». «Да здесь я!» — крикнула откуда-то живая и целая Маринка, и сердце Максима Т. Ермакова нехорошо захолодело. Снова распахнулась дверь, послышался характерный звук водяного бурения, с каким сильная горячая струя наполняет ванну. Шепот, восклицание, округлый босой топоток. Наконец, Маринкин голос в трубке:

— Максик! Они меня завезли, надели на голову мешок. Спаси меня, Максик! Они меня убьют! Пожалуйста! — каждая интонация фальшива, все вместе напоминает плохое исполнение народной припевки.

— Все, хватит! — это плаксивый выхватил трубку. — Готовь деньги, тебе позвонят!

Некоторое время Максим Т. Ермаков тупо смотрел на пожелтелый от старости, напоминающий череп с бренчащими остатками разума, телефонный аппарат, словно видел такую штуку впервые в жизни. Потом пошел на кухню, вытащил из холодильника праздничный торт, украшенный полупрозрачным желеобразным фруктом. Сожрал, сковырнув пальцами, скользкий фрукт, потом отрезал, ломая кондитерский декор, толстый млечный клин, сожрал его тоже. Облизал испачканный кухонный нож, чувствуя сквозь сладость кислый вкус черного железа, щекотку лезвия на языке. Значит, так: все, что слышалось по телефону, походило не на пьянку дежурящих братков, а на похмельное пробуждение хорошо погулявшей накануне дружеской компании. Человек, которого похитили, не кричит «Да здесь я!» из ванной. И вообще концы с концами вяжутся плохо. Ну, допустим, Максим Т. Ермаков, впечатленный угрозами плаксивого, использует единственный путь добычи суммы: быстренько напишет на Маринку завещание, а потом, как идиот, пальнет себе в башку. Все равно Маринка вступит в права наследства не раньше, чем через полгода.

Блин! Тут самолеты падают, здания рушатся, жертвы исчисляются сотнями. Борьба за права Индивида Обыкновенного требует отражать весь этот напор, все равно как держать на весу тяжелый щит, в который бьет весь мир. До сих пор получалось вроде, хотя Максим Т. Ермаков далеко не титан. И вот, пожалуйста: пропущенный удар, от близкого, можно сказать, человека. Не набрать ли Кравцова Сергея Евгеньевича? Давненько не созванивались. В конце концов, разбираться с похищениями — его работа. Или все-таки это работа ментов? Интересно, что сейчас происходит в онлайн-игре «Легкая голова»? Наверняка осатанелые команды геймеров спасают похищенную брюнетку, а виртуальные посетители квартиры Максима Ермакова наблюдают разрушенный торт и валяющийся в прихожей, в позе бездомной собаки, нагруженный пистолетом портфель.

Пойти, что ли, посмотреть, как там оружие?

Но в этот момент Просто Наташин телефон опять зазвонил.

— Ты думаешь, козел, я с тобой шутки шучу?! — истерически орал в трубку давешний похититель. — Решил включить дурака? Не выйдет! Тебе человеческая жизнь ничто? Жизнь твоей невесты ничто? Своя шкура дороже? Какой ты после этого мужик!

— Тихо, тихо, — проговорил, ухмыляясь, Максим Т. Ермаков, которому все стало более или менее понятно. — Что у тебя за нетерпячка? Бабы накрутили? Включая мою так называемую невесту?

— Почему так называемую? — растерялся плаксивый, сразу сбавив тон. — Тиночка, он тут говорит… — обратился он куда-то в свое многокомнатное гулкое пространство, к неизвестным суфлерам. Сразу стало неразборчиво, потом раздался взрыв женского возмущения, похожий на падение ничком шкафа с посудой. В общем дребезге и звоне Максим Т. Ермаков явственно различил Маринкин треснутый хрусталь.

— Вот что, господин подкаблучник, — деловито обратился он к похитителю, — если дамы написали сценарий данного спектакля и не нашли на роль бандита никого покруче тебя, то им и правда можно посочувствовать. Особенно в день Восьмого марта. Тоскливо им, наверное, с тобой. Можешь, конечно, попытаться отрезать Марине Анатольевне пальчик с маникюром, только береги глаза: выцарапает. А мне больше не звони.

С этими словами Максим Т. Ермаков хлопнул трубку с куделью курчавого шнура на рычаг. По душе ходила электрическая зыбь. А если все-таки?.. Нет, вроде бы расклад понятен: Маринке не терпится получить свои — как она считает — деньги. Маринка пытается действовать, придумывает план, который и планом-то назвать нельзя: такое срабатывает только в дурацком сериале, но никак не в жизни. Злые люди бедной киске не дают украсть сосиски. Так и живет, но сколько можно, в конце-то концов? Вот и дернулась, почему-то полагая, что к ее затее грешно применять логику. А Максим Т. Ермаков применил, подлец. Так, а если все-таки ошибка? Тогда последует обещанная посылка и новый звонок. По-другому им невыгодно. Значит, что? Значит, ждать. И думать, думать, думать, как выдрать из социальных прогнозистов свои миллионы, которые вдруг показались Максиму Т. Ермакову какими-то вульгарными, и не деньгами вовсе, а бутафорией дешевого триллера, в который он почему-то втянулся.