Лия Киргетова - L

Может быть — это только отрывок, отрезочек? Может быть, она внутри — глубоко — такая же, как и раньше? Ведь ум, яркость и самобытность мышления остались при ней. Резкость фраз. Жесткость суждений. Стремление к независимости. Сила, черт ее возьми, ведь это же никуда не пропало! Талант, устремленность, честолюбие…

И совсем другая Кира тем же вечером. Прежняя. Чужая и очень близкая одновременно. Мы, наверное, о многом поговорили, пока молчали. Мы в, чем-то, одной крови, она и я.

Эх, рыба. Куда мы все плывем? В таких узких стеночках…

Какой бы ни была иллюзия, какую бы миссию в жизни она ни выполняла, на определенном этапе она себя изживает. Появляются сомнения, так тщательно лелеемые чувства растворяются под влиянием новых впечатлений, новых эмоций. Иллюзия разрушается, и перед сознанием встает выбор: выйти за пределы иллюзии, или расширить ее границы? Я люблю ее. Она — лучше всех. Только с ней я могу быть счастлива. Я не смогу забыть ее никогда. Вот четыре стены пространства моей иллюзии.

Идет время. И я понимаю, что я не думала о ней вот уже несколько дней. Что рядом со мной есть другие прекрасные люди, с которыми мне интересно, кто-то из них волнует меня, кого-то я хочу. Я прекрасно могу обойтись и без нее. Стоп! Вот он — шанс покинуть эту комнату. Открыть дверь, выйти на белый свет. Аккуратно задвинуть засов. И никогда к этому не возвращаться. Почему же я раздвигаю стены?

— Ты влюбилась?

— Ну-у-у…. Похоже на то. Но все равно — не так.

— Не так как что?

— Не так, как хочется. Не столь поглощающе. Не с такой силой. Вроде бы и прекрасно все. Она мне нравится, я хочу ее, мне интересно, что нас ждет дальше…

— А что в ней не так?

— Все так. Умна. Красива. Обаятельна. Сильный человек. И влюблена в меня. И я не вижу никаких принципиальных разногласий в жизненных позициях. Она открыта, заботлива, тактична. Она успешна и амбициозна. Она может быть мягкой или несгибаемой. Когда она целует меня, то реально кружится голова.

— Ну так в чем же дело?

— ???)

Бесконечно расширяющаяся система не дает шанса выйти из нее наружу. Но как совершить этот шаг вовне? Неужели все дело в том, что какая-то часть меня не хочет освобождаться? И какова роль этой иллюзии? В чем ее смысл? Может быть, она защищает меня от разочарований в реальных отношениях? Может быть она создает ощущение полноценности личной жизни? Может быть, корень зла в незавершенности отношений с человеком, явившимся образцом, матрицей этой иллюзии?

Что я потеряю, если Ее не будет в моей жизни? Мне нужен ключ! Ключ к освобождению.

И интеллектуального понимания проблемы, увы, недостаточно. Есть Кира — реальный человек со своими сильными и слабыми сторонами. Есть Женька — мой близкий человек, с которым я живу, жила в самой что ни на есть реальной жизни. И есть Иллюзия — образ, уже давно не имеющий ничего общего ни с одним реальным человеком. Тем не менее, образ этот вызывает эмоции, которые не дают мне жить спокойно и любить тотально.

Как разрушить этот образ? Мне долгое время казалось, что разочарование в реальной Кире даст мне свободу, но я не учла одной детали: пространство выросло, трансформировалось, стало независимым от конкретных людей. Поэтому и препарировать я буду именно его, ее, иллюзию. Ведь нас с Кирой связывало гораздо большее, чем несколько разговоров.

Я могла бы позвонить ей, и, возможно, наша следующая встреча внесла бы свои коррективы в мои размышления. Но я не звонила. Просыпалась с мыслью: все! Что стояло за этим «все»? Пространство моего каждодневного «сегодня» наполнилось белесо-мутноватым киселем, тормозящим желания, гасящим чувства. Все время меня неудержимо клонило в сон. Жизнь текла мимо. Так прошла неделя, в течение которой я рассказывала себе на ночь сказки о свободе, о силе одиночества, о том, что человек, который стал моей навязчивой идеей, исчезает из моей жизни, оставляя мне не пустоту, а возможность идти дальше. О том, что уходя, нужно постучать в дверь. Чтобы то, что за ней, выпустило меня из пространства, которое я, все-таки, не хотела покидать.

Кира позвонила сама.

— Ну и куда ты пропала? Знаешь, я понимаю, тебе неинтересно? Или дело в Эле? Хотя, с чего я взяла, что тебе может быть неприятна моя личная жизнь. Но я надеюсь, что…

— Нет, мне интересно. Просто я очень занята сейчас, правда. — Я неожиданно для себя не жгла мосты. Может, написать ей сценарий? Почему бы и нет? Будем встречаться раз в неделю, обсуждая детали. Я узнаю о ней все, что мне нужно. Отобью ее у Элины. И будем жить долго и счастливо, и умрем в один день. — Элина твоя мне понравилась, очень. Приятная девушка.

— А у тебя кто-то есть? Ты выглядишь очень счастливой и спокойной. Чем ты так занята, все-таки? Или это отмазка?

— Книгой. Еще есть проект один. И еще один, — я смеюсь в трубку оттого, что ловлю себя на мысли: «да пошла ты!» Прежде всего, адресованной самой себе.

— Давай встретимся еще раз, ты мне все расскажешь. Я соскучилась по нашим беседам о главном. Я вообще по тебе соскучилась. Даже не знала, что так сильно. А когда увидела, поняла, что ты — уникальный человек, такой… Мой человек. С которым хочется быть связанной что ли? Ну и вообще, многого хочется.

— Да ладно тебе! — я никак не воспринимала ее слова, в голове крутилось, почему-то, «Let it be» Леннона. — Я по тебе тоже иногда скучаю.

— Но не настолько, чтобы позвонить, — моментально ввернула она.

— Ты тоже, — отметила я мягко, улыбаясь, чтобы это не выглядело упреком, чтобы это выглядело вежливостью и только.

— Но это же ты ушла. И телефон сменила. И адрес. И город.

— Ну, когда это было…

— Ты не ответила, что у тебя с личной?

— Все хорошо.

— Как ее зовут?

— Гордое одиночество ее зовут. У нас абсолютная гармония. Даже в сексе. — развеселилась я. Ну, а зачем мне врать ей, что я с кем-то встречаюсь?

— Ты в своем репертуаре. Короче, — на том конце линии связи воцарилась серьезная пауза. — Не теряйся. И не думай, что я позвонила случайно и по делу. Это был предлог. Освобождайся, если ты действительно занята. И звони. Хорошо?

— Конечно. Я позвоню. Без предлога. До связи, удачи тебе.

— И тебе. Знаешь, кстати, что по правилам хорошего тона, разговор заканчивает тот, кто позвонил?

— Знаю.

— Ты все и всегда знаешь.

— Это вряд ли, — искренне каюсь я. — И чем дольше живу, тем больше в этом убеждаюсь.

— А о чем твоя книга? О любви? Или философствуешь?

— Без «или», скорее всего. Моя лирическая героиня — та еще зануда.

— И моя. Какие сами, такие и сани. Я одну так и назвала — Саня. Самую похожую на меня.

— Пара лишних зануд. Думаешь, их впустят в историю мировой литературы?

— В ней их, стопудово, ждет отличная компания. Моя все время борется непонятно с кем.