Эдуард Багиров - Идеалист

– Я попросил бы! – возмущенно возразил главред. – Мои ребята вовсе не обалдуи! Что за возмутительная привычка, Владимир Исаакович?

– Да ладно тебе, чего ты, – довольно заулыбался гендиректор. – Поддеть тебя хотелось. Знаю я, что ты костьми за них ляжешь. Но этого козла Третьяченко прищемить никому из них еще не удавалось. Короче, что за парня скажешь? Подумай хорошо.

– Тэк-с, – поднял на меня взгляд главред. – А... вы сейчас нигде не работаете?

За последнюю минуту с меня сошло семь потов. Я вообще не верил, что все это происходит со мной и наяву. Собрав в кулак остатки внутренних ресурсов, я довольно спокойно ответил, что нет, Геннадий Артурович, в данное время вопрос моего трудоустройства пока открыт.

– Свидетельство-то о неоконченном высшем имеется?

– Это проще простого. Позвоню матери, она возьмет в универе и пришлет. Только у меня российского гражданства нет, – напомнил я.

– А у меня тоже, – подмигнул Владимир Исаакович. – Я вообще гражданин Израиля. Так что мы с тобой товарищи по несчастью. И это, Геш... – обратился он к главреду, – не надо публиковать под левой фамилией. Подписывай Репиным, и хер на всё.

Главред долго тянуть не стал. Он позвонил секретарше, и через несколько минут уже подписывал приказ о зачислении меня в штат редакции в качестве стажера.

Моя статья, сопровождаемая убийственными фотографиями, в клочья порвала все возможные ожидания. В то время о таком еще никто не писал. На объект сбежались все, кто только мог. Журналисты, менты, чиновники, проверяющие органы всех мастей и прочая, и прочая, и прочая.

Пикантность ситуации придавало то, что у неведомого мне генподрядчика Третьяченко оказались высокопоставленные покровители. В мэрии, администрации Подмосковья, в министерстве внутренних дел и федеральной миграционной службе одна за другой полетели чиновничьи головы, и от Третьяченко в панике открестились все сразу. Бизнес его в одночасье обрушился с таким грохотом, что генподрядчику пришлось срочно исчезнуть из поля зрения и правоохранительных структур, и бывших партнеров по бизнесу, потерявших из-за него большие деньги.

Это все, что я знал о неведомом мне бизнесмене Третьяченко. А спустя немного времени где-то в курилке я услышал, что парень не пропал. Такие не пропадают. По слухам, он неплохо устроился чуть ли не в правительстве той страны, откуда когда-то приехал в Россию создавать свой бизнес.

Страна оказалась Украиной.

Я работал как зверь. В любую минуту я мог оказаться в другом конце страны, чтобы дать к утру свежий репортаж про каких-нибудь подводников или арест какого-нибудь олигарха. Ни единого раза я не проволынил сроки сдачи материала, всегда неизменно качественного. За это у начальства я был в фаворе, главред с гендиректором готовы были носить меня на руках и не скупились на регулярные повышения гонорара, премии и прочие бонусы.

С остальными коллегами складывалось не очень. Естественно, матерые журналюги меня недолюбливали. По их мнению, я служил живым олицетворением поговорки «из грязи в князи». Впрочем, мне это безразлично. Я почти не общался с ними, терпеть не мог всякие корпоративные пьянки и прочие банкеты и пресс-конференции, подразумевающие сборище профессиональных журналюг. Хотя на таких мероприятиях подчас происходили забавные случаи.

Как-то раз я не успел увильнуть от какого-то очередного мероприятия, где целиком собрался весь издательский дом, в который входила и моя газета. Слоняясь там нелюдем от стены к стене с бокалом в руках, я в конце концов оказался у стола, за которым тусовалось больше всего молодежи и красивых девушек. Все пили виски и напряженно слушали возглавлявшего стол оратора.

Им был молодой парень по имени Дима Аленушкин, издатель одного из популярных глянцевых журналов, входивших в наш холдинг. Аленушкин мне всегда импонировал: жизнерадостный красавец с умными живыми глазами, на которого вешались гроздьями самые лучшие девушки в округе. Он всегда превосходно выглядел и ездил на самых модных машинах. Я ему по-хорошему завидовал. Этот парень умел жить. При редких встречах в издательских коридорах мы всегда здоровались, и сегодня, конечно же, я не смог отказаться, когда он жестом пригласил меня за их стол.

– Ну что, гастарбайтер, как жизнь? – приветливо улыбнулся он, подливая мне вина. – Мозоли-то от лопаты сошли уже или нет пока?

– Да не было у меня их особенно-то, – немного смущенно улыбнулся я, боковым зрением окинув разглядывающих меня глянцевых красоток. – Сам-то как поживаешь?

– Ну, со мной-то все в порядке. Пашу, как раб на галерах, – подмигнул он. – Вот видишь, даже и сейчас. – Дима саркастически скривился и обвел рукой подчиненных. – Ну вот скажи, Репин, насколько надо быть далекими от народа, чтоб не суметь организовать конкурс «Девушка с улицы»?

– Не знаю, Дим. Я от вашего гламура далек, как Одиссей от Ханты-Мансийска. А что случилось-то?

Случилось следующее. Аленушкин дал редакции задание организовать конкурс для читательниц. По задумке, самые обычные девушки должны были прислать в журнал свое фото в купальнике или топлесс, из них отбиралась сотня, их печатали в журнале, а потом методом жюри выявляли победительницу, которая и получала приз – полностью оплаченный тур в Париж.

– А в чем проблема-то? – я пожевал тоненький ломтик сладковатого хамона, долил еще вина. – Это ж проще пареной репы. В чем сложность-то?

– Как в чем? Не могут найти девок!

– Сто девок? – уточнил я. – В России нет ста девок?

– Сто, мать их, – кивнул Аленушкин. – Всего сто девок. Не знают, как искать.

– А анонс-то в номере печатали? – осторожно поинтересовался я.

– Обижаешь, – ответил Дима. – Печатали, и не в одном. Только проку от этого, как с козла молока. Шлют в основном из глухой провинции, причем такую хуергу, что невозможно даже смотреть, а не то чтоб в номер давать.

– А Интернет?

– Что Интернет? – Аленушкин вопросительно приподнял бровь.

– Ну, «Живой журнал» хотя бы... У тебя есть там регистрация?

– Это в «ЖЖ», что ли? Да, в редакции почти у каждого есть. Это ж модно сейчас. А что делать-то с этим? Как применить практически?

– М-да. Сколько девок уже есть в наличии?

– Ну, – пожал плечами Аленушкин, – хрен его знает. Вон, у главного редактора спросим. Марик, сколько готовых телок у тебя есть на конкурс?

– Фтук двадцать, – даже не глядя в мою сторону, прогундосил жирный Марик, яростно пожирая утиную ножку и небрежно вытирая ладонью стекающий по подбородку жир. – Офтальные или чудовища какие-то сраные, или живут в каких-то сраных жопах мира, в Красноярсках сраных всяких, в Казани сраной какой-то, или на сраных Дальних Востоках с Нижними сраными Тагилами и всякими Новгородами. Я ващеее даже не представляю, – проблеял он, – где находятся все эти сраные дыры.