Виктория Токарева - Лавина (сборник)

Васько обещал жениться на Лидке, но передумал и уехал в город. В городе девушки с завивкой и маникюром. Что ему Лидка. Тогда Лидка вышла за Петька. Назло Ваську, который оказался не человек, а пройдысвит. Однако после свадьбы Васько снова возник. Старая любовь не ржавела. Петько ушел в армию и там ввел корреспондента в «оману».

— В заблуждение, — перевел Юра.

— Зачем? — спросила Тамара.

Сплетник торопливо объяснил, что Самусенки, то есть Лидка и теща, жадные до того, что за копейку зайца догонят. А тут целый «автомобиль». Петько рассчитывал купить Лидкину любовь. Петько с машиной — это уже совсем другое дело, чем один Петько. Когда же он вернулся без «автомобиля», теща спросила: «Зятю, а дэ ж твоя машина?» Они уже привыкли к своей мечте, а Петько их будто бы обокрал. Они его затравили, и Петько тещу порубал. Васько испугался и исчез. А сейчас, когда Петька посадили за решетку, он у Лидки живет. Стационарно.

— А сейчас он где? — удивилась Тамара.

— Та е, е… Петьку трэба було б его порубаты, а нэ тэщу. Що тэща? Вот и маешь… тэща жива-здорова, Лидка з Васьком, а Петько в тюрьми.

— Вам его жалко? — спросила Тамара.

— А як же. Одиннадцать самых кращих рокив собаци под хвист. З-за цией курвы, Господи прости.

К сплетнику подошла женщина в ситцевом сарафане, взяла его за шиворот и повела, как подростка. Он послушно заперебирал ногами. Видимо, эта коллизия была для него привычной.

Тамара догадалась, что, помимо восстановления истины, правдолюбец хотел немножко заработать. Но у него не получилось.

В Днепропетровск возвращались молча. Тамара устала. Хотелось есть. Юра задумчиво смотрел вперед. Они окунулись в чужую беду, и она, казалось, пристала к их коже, одежде. Невозможно было стряхнуть. В общем, картина выстраивалась: Васько, как поняла Тамара, был «пройдысвит», а по-русски — прохвост. Он пользовался оголтелой любовью соседской девочки, которая любила его с шестнадцати, а то и с пятнадцати лет. Но рассчитывал жениться на дочери Онассиса. В конце концов удалось же русскому парню жениться на молодой миллионерше, а он чем хуже. Но с миллионершами в Днепропетровске не густо, Васько вернулся в поселок. А возможно, старая любовь не ржавела, как сказал правдолюбец. Лидка попала в колесо. Она хотела выскочить из колеса, выбросив Петька. Но Петька не так легко оказалось выбросить. Он выложил на стол свои козыри: машина. Он ее сам выдумал. Но из неправды получается еще одна неправда. Петько тоже оказался в колесе и попытался выскочить из него, разрубив топором. И выскочил в тюрьму.

— И тут любовь, — сказала Тамара. — Ищите женщину.

— Ищите водку, — уточнил Юра.

— С чего вы взяли?

— Лидка ж не дала им закусить. Сказала: у меня не столовая. Они со Славиком выпили на голодный желудок. Он окосел и схватился за топор. Да и наследственность неважная.

— С чего вы взяли?

— Папаша умер от водки. Корову продали, два ящика купили. Сын алкоголика, сам пьяница. Что от него можно ждать?

— Не в этом дело, — возразила Тамара.

— Ив этом тоже. Девяносто пять процентов преступлений совершаются на пьяную голову.

Юра остановил «джорика» возле магазинчика. Вышел, скоро вернулся, держа в руках хлеб, брынзу и два пакета сливок.

Они стали есть молча. Тамара никогда в жизни не ела такого вкусного серого хлеба, такой свежей, пахнущей молоком брынзы. Вообще, брынза — ее любимая еда. Она крошила брынзу в супы, в овощи, в макароны. Было непостижимо, что Юра угадал. А с другой стороны — постижимо. Ему было не все равно. Он вникал в Тамару, все учитывал и предчувствовал. Если бы хоть кто-нибудь учитывал Петька, такого бы не случилось. Но он как таковой никому не был нужен. Сначала Лидка свела счеты с Вась-ком при помощи Петька. Потом равнодушный отчим, у которого своя семья. А может быть — сначала равнодушный отчим. Далее равнодушный корреспондент, которому плевать и на свою работу, и на газету. Он обязан был хотя бы посмотреть лотерейный билет. Но не посмотрел. Председатель колхоза, которому не хотелось копаться в жадности Самусенков, у него своих дел полно. Любила его только мать, но она не имела права голоса. И маленькая сестра. Петько попал в колесо равнодушия. Сколько их, невидимых соучастников преступления, но их не судят. Не дают срок. Они даже не догадываются, что они — соучастники.

— Дошел… — проговорил Юра. Видимо, Петько не выходил у него из головы.

— Довели, — поправила Тамара. — Один бы он до этого не дошел.

— Интеллигентские штучки.

— Что? — не поняла Тамара.

— Я их ненавижу, — тихо и определенно сказал Юра. — Недавно шел по мосту, а навстречу компания из Петьков и Славиков. Иду и не знаю: столкнут они меня или нет. А плавать я не умею.

Тамара мысленно представила себе хрупкого провинившегося Ангела на узком мосту. Внизу, как в пропасти, поблескивает вода. А навстречу — неуправляемые, расхристанные, безумные. Чтобы столкнуть, не надо особых усилий. Просто пройти, не сворачивая. Чуть двинуть плечом, как зачеркнуть человека.

Подъехали к зданию городского суда.

— Я в машине вас подожду, — сказал Юра. — Я устал. Надоел мне ваш солдат.

— Он скорее ваш, — возразила Тамара и вышла из «джорика».

Судья смотрел в стол. Его настораживал и оскорблял тот факт, что представитель печати перепроверяет его работу. Стало быть, не доверяет.

Тамара листала пухлое дело. В деле была заметка «Радость солдата». По поводу отравленной собаки — ни слова. Видимо, этот факт имел значение только для Петька. Да и где та собака? О Ваське тоже ни слова. Тамара прочитала приговор. Солдат был осужден по статье «за предумышленное убийство». Он действовал не в состоянии аффекта, а вполне обдуманно. Петько ушел от Лидки к себе домой. Там взял топор и вернулся обратно, неся его за пазухой. Дорога — через весь поселок. Петько мог и протрезветь и передумать. Но он туго замыслил убить Лидку. Однако, когда он вошел в дом, Лидка сидела в туалете, а на первый план вылезла теща, и удар пришелся по ее голове, а не по Лидкиной. Тещина голова оказалась крепкой, и она выжила. Вмешалась судьба. Не Петько, а судьба смилостивилась над тещей. Преступные Действия производились в присутствии дочери, которая осознавала действия подсудимого. Она визжала от ужаса, Петько засунул ее в шкаф. Преступление в присутствии малолетнего, но сознательного человека отягощало преступление.

Тамара отодвинула приговор. Ей все было ясно. Петько изобразил себя в письме жертвой недоразумения: пресса, опубликовав ошибочную статью, довела его до тюрьмы. Пусть теперь пресса и вытягивает обратно. А он, бедный раб любви, ни за что ни про что сидит в заключении и чистит бочку картошки в ледяной воде.

— Вы его помните? — спросила Тамара у судьи.