Карлос Сафон - Игра ангела

— Оставайся тут. Я пойду на нижний этаж, — приказал Маркос.

Кастело кивнул, ни на миг не отрывая от меня взгляда. Я им был нужен живым, во всяком случае, на пару часов. Я слышал удалявшиеся по коридору шаги Маркоса. Не пройдет и минуты, как его физиономия появится в окне, расположенном всего в метре подо мной. Взглянув вниз, я отметил, что на первом и втором этажах горело по окну, в окне на третьем света не было. Я медленно спускался, пока не почувствовал под ногой опору — очередное железное кольцо. Темное окно третьего этажа находилось прямо передо мной, а за ним протянулся длинный коридор с дверью в глубине, куда в настоящий момент ломился Маркос. В это время суток швейная мастерская уже не работала, и там не было ни души. Стук в дверь прекратился, и я сообразил, что Маркос решил попытать счастья на втором этаже. Посмотрев наверх, я убедился, что Кастело по-прежнему наблюдает за мной, сладко облизываясь, как кот.

— Смотри не упади. Мы хотим поразвлечься, когда тебя поймаем! — крикнул он.

На втором этаже послышались голоса, и стало понятно, что Маркос заставил жильцов открыть дверь. Не раздумывая, я с размаху бросился в окно третьего этажа. Я пробил стекло, прикрывая лицо и шею рукавом пальто, и приземлился в фонтане осколков. Я с трудом поднялся и даже в сумраке увидел, что по левому рукаву расплывается темное пятно. Длинный осколок, острый, как дага, торчал чуть выше левого локтя. Я ухватил его пальцами и выдернул. Озноб сменился вспышкой дикой боли. У меня подкосились ноги, и я рухнул на пол на колени. Пребывая в таком положении, я увидел, что Кастело повторил мой путь вниз по трубе и добрался уже до того места, откуда я совершил прыжок. И прежде чем я успел выхватить оружие, он метнулся к окну и повис на карнизе на руках, цепляясь за край рамы. Я рефлекторно со всей силы ударил по разбитой раме и навалился на нее всем телом. Послышался сухой хруст ломающихся пальцев, и Кастело взвыл от боли. Я вытащил револьвер и прицелился ему в лицо, но он сам уже почувствовал, что хватка необратимо слабеет и руки соскальзывают с карниза. В глазах Кастело мелькнул ужас. В следующий миг он сорвался в бездну светового колодца. Тело его ударялось о стены, отмечая путь кровавыми следами, которые отчетливо виднелись в пятнах света, струившегося из окон нижних этажей.

Я заковылял по коридору к двери. Рана на руке пульсировала болью, и теперь я почувствовал, что ноги у меня тоже изрезаны. Я упорно шел вперед. Вдоль коридора с обеих сторон открывались темные помещения, уставленные швейными машинками, бобинами ниток и широкими столами с большими рулонами ткани. Я добрался до двери и взялся за ручку. Через десятую долю секунды я ощутил, что она поворачивается под моими пальцами. Я отдернул руку. За дверью стоял Маркос и пытался ее взломать. Я отступил на несколько шагов. Оглушительный грохот сотряс дверь, и часть механизма замка вылетела, окутанная облаком голубоватого дыма и ореолом сверкающих искр. Маркос срывал запор выстрелами. Я поспешил укрыться в ближайшей комнате, забитой неподвижными увечными фигурами без рук или без ног. Это были манекены для оформления витрин, сваленные в кучу как попало. Я проскользнул между торсами, белевшими в темноте. Грянул второй выстрел. Дверь резко распахнулась. Свет с лестничной площадки, желтоватый и подернутый пороховым дымом, проник в помещение. Тело Маркоса отбрасывало угловатую тень на освещенную поверхность пола. Тяжелые шаги протопали по коридору, приближаясь. Я услышал, как приоткрывается дверь, и прижался к стене, спрятавшись за манекенами, сжимая дрожащими руками револьвер.

— Мартин, выходите, — спокойно потребовал Маркос, медленно продвигаясь вперед. — Я не причиню вам зла. У меня приказ Грандеса доставить вас в комиссариат. Мы нашли этого типа, Марласку. Он во всем признался. С вас сняли обвинения. Не делайте глупостей. Выходите, и побеседуем в управлении.

Затаившись, я с замиранием сердца следил, как он проходит мимо двери в комнату и двигается дальше.

— Мартин, послушайте. Грандес скоро прибудет. Мы можем выяснить все вопросы, не осложняя дело еще больше.

Я взвел курок. Шаги Маркоса замерли. Что-то прошелестело по плитам пола. Он стоял за стеной. Он прекрасно знал, что я нахожусь в этой комнате, и перекрыл единственный выход. Постепенно я стал различать очертания его фигуры на фоне темного дверного проема. Силуэт полицейского сливался с липкой темнотой, и только блеск глаз выдавал его присутствие. Он находился на расстоянии метров четырех от меня. Я стал потихоньку сползать по стене вниз и сел на пол, согнув колени. Ноги Маркоса приближались, лавируя среди ног манекенов.

— Я знаю, что вы здесь, Мартин. Хватит ребячества.

Он застыл неподвижно. Я видел, как он наклоняется и трогает кровавый след, оставленный мною. Маркос поднес палец к губам, и я представил, как он улыбается.

— У вас сильное кровотечение, Мартин. Вам нужен врач. Выходите, и я провожу вас в амбулаторию.

Я не проронил ни звука. Маркос задержался около стола и взял блестящий предмет, лежавший среди лоскутов ткани, оказавшийся большими портновскими ножницами.

— Лучше вы сами, Мартин.

Он открывал и закрывал ножницы, и я слышал, как щелкают лезвия. Острая боль пронзила раненую руку, и я стиснул зубы, чтобы не застонать. Маркос повернулся в мою сторону.

— Кстати, о крови, вам не помешает узнать, что мы взяли вашу шлюшку, эту Исабеллу, и прежде, чем заняться с вами, повеселимся с ней…

Я поднял револьвер и прицелился ему в лицо. Блеск металла меня выдал. Опрокидывая манекены, Маркос бросился на меня, стремительно перемещаясь зигзагами, чтобы уклониться от выстрела. Он навалился на меня всем телом, и его жаркое дыхание опалило мне щеку. Ножницы угрожающе лязгнули всего в сантиметре от левогo глаза. Я собрался с силами и ударил его лбом в лицо. Он скатился на бок. Я вскинул револьвер и снова прицелился ему в голову. Маркос (губа у него была рассечена) сел и впился в меня взглядом.

— Кишка тонка, — пробормотал он.

Он закрыл дуло рукой и насмешливо улыбнулся мне. Я нажал на курок. Пуля отбросила его руку назад с такой силой, словно по ней ударило молотом. Маркос упал на пол навзничь, хватаясь за искалеченное и дымившееся запястье. Лицо его, испещренное пороховыми ожогами, исказила гримаса боли, рвавшейся из разверстого рта в беззвучном крике. Я встал и оставил его среди манекенов истекать кровью в луже собственной мочи.

Я с огромным трудом сумел дотащиться по переулкам Раваля до Паралело, где у входа в театр «Аполо» выстроилась вереница такси. Я скользнул в первое подвернувшееся. Услышав звук открываемой дверцы, водитель обернулся. Увидев меня, он скорчил недовольную гримасу. Я рухнул на заднее сиденье, не обращая внимания на его протесты.