Жоржи Амаду - Старые моряки, или Чистая правда о сомнительных приключениях капитана дальнего плавания Васко Москозо де Араган

Даже после смерти деда, несмотря на свое новое положение главы фирмы, Васко по-прежнему немного побаивался Менендеса. Испанец был человек вежливый, с высшими вел себя подобострастно, с низшими же по должности и положению и вообще с теми, кто от него зависел, был высокомерен и груб. Он крепко держал в руках бразды правления, и дела фирмы шли отлично. Но служащие жаловались, что при нем стало еще хуже, чем во времена старого Москозо. Васко боялся холодного осуждающего взгляда испанца, его манеры говорить — негромко, сдержанно, непреклонно.

Когда мальчиком и юношей Васко служил в конторе, Менендес не бранил его, как остальных. Он только доносил деду — и Васко это знал — о каждой его ошибке, о каждом нарушении распорядка дня фирмы. А потом, когда Васко стал уже взрослым усатым мужчиной, Менендес доносил старику о его редких ночных похождениях, которым потворствовал негр Джованни. Теперь Менендес низко склонялся перед Васко, он оказывал ему те же знаки почтения и уважения, какие прежде оказывал старому Москозо. Тем не менее, когда Васко, взволнованный и возмущенный, явился к нему в контору, чтобы поговорить о Джованни, он попытался настоять на увольнении негра. Накануне вечером Джованни пришел к Васко и рассказал о случившемся.

Менендес уволил его без всякого объяснения причин, заплатив ничтожное выходное пособие. Джованни семьдесят лет, ноги его уже не так твердо ступают по земле, в руках нет больше прежней силы. Он нашел Васко в баре в обществе друзей и рассказал ему все.

Старик зажмурился, чтобы удержать слезы, голос его дрожал:

— Фирма съела меня, теперь остается только выбросить кости.

— Этого не будет… — обещал Васко.

В благодарность старый негр дал ему совет:

— Гринго — негодяй, сеньор Араганзиньо. Смотрите, как бы он не надул вас.

На другой день чуть свет Васко появился в конторе — это был редкий случай. Вид у него был рассерженный и серьезный, он вызвал к себе Менендеса.

Служащие начали перешептываться. Из кабинета старого Москозо, который теперь занял Васко, доносился громкий голос главы фирмы. Голоса Менендеса не было слышно, еще ни разу с его жестких губ не сорвался крик, он всегда говорил тихо, даже когда жестоко оскорблял какого-нибудь провинившегося служащего.

Нелегко было Васко сломить испанца. Он кричал, что увольнять старого Джоваини бесчеловечно, что Менендес не имеет права выбрасывать на улицу человека, всю жизнь трудившегося на благо фирмы. Менендес холодно улыбался и кивал, но оставался по-прежнему при своем мнении: если служащий не способен больше работать так, чтобы его труд приносил прибыль фирме, не остается ничего другого, как уволить этого служащего и взять на его место нового. Таковы правила игры, и он выполняет их. Если бы он сделал исключение для Джованни и продолжал бы платить ему жалованье, остальные потребовали бы того же. В состоянии ли сеньор Васко (теперь Менендес почтительно величал нового шефа сеньором, хотя более двадцати лет звал его просто Араганзиньо) представить себе гибельные последствия такой политики?

Нет, Менендес не может поступить иначе.

Но Васко и знать ничего не хотел ни о правилах игры, ни о политике, он считал, что увольнять Джованни жестоко, просто подло. Менендес заявил, что, если так, он умывает руки: в конце концов сеньор Васко — глава фирмы, и любое его решение будет выполнено.

Однако ему следует хорошенько подумать, прежде чем нарушить незыблемый закон, лежащий в основе всякой коммерческой деятельности. Он рискует поставить под удар самое существование фирмы. И кроме того, ущерб потерпит не только Васко, но и все остальные компаньоны. Он говорит не о себе, он лично отстаивает только принцип, твердый принцип, а вовсе не стремится сэкономить несколько жалких мильрейсов.

Васко вышел из себя и поднял крик. В конце концов более пятидесяти процентов акций принадлежат ему, он мог бы решить вопрос и один. Испанец подтвердил это. И, видя, что хозяин пришел в ярость, предложил решение, которое удовлетворит всех. Джованни уже уволен, пусть так оно и останется. Но они двое, сеньор Васко и Менендес, берутся обеспечить его, назначат старику месячное содержание, на которое он сможет прожить — оплатить комнату и пропитание. На том и порешили. Начались длительные переговоры со старым негром — он ни за что не соглашался покинуть склад и переехать куда-нибудь, хотя бы в дом Васко.

В конце концов договорились так: Джованни будет, продолжать работать ночным сторожем за половину прежнего жалованья, вторую же половину будет выплачивать ему Васко из своего кармана. Негр пришел благодарить Васко и еще раз предупредил его:

— Осторожнее с этим испанцем, молодой хозяин. Это такая низкая тварь… совсем дрянь человек…

Для Васко же присутствие Менендеса означало возможность жить спокойно, без всяких забот. Он заходил в контору лишь для очистки совести, перекидывался с испанцем несколькими словами, рассеянно выслушивал его объяснения о ходе дел, забегал на склад к Джованни и вскоре исчезал: необходимо было встретиться с одним из многочисленных друзей (у него была теперь своя компания), или какая-нибудь новая подруга, сердце которой он недавно покорил, ожидала его.

Васко был холост и легко влюблялся, он не знал счета деньгам и отличался щедростью, даже расточительностью. Он часто затевал скандалы в барах и кабаре, неизменно оплачивал все счета, и пользовался большой популярностью у женщин. Если какая-либо из них казалась ему привлекательной, он немедленно и безумно влюблялся, осыпал ее подарками, снимал для нее домик. В последнее время он влюбился в Дороти, девушку, которую поместил в пансион Карол доктор Роберто Вейга Лима. Роберто был богат и потому не занимался медицинской практикой. Он прославился среди женщин своей дикой ревностью и грубостью и был в этом смысле противоположностью Васко. Несмотря на богатство Роберто, женщины его избегали: из-за какого-нибудь пустяка он способен был избить любовницу. Дороти он привез из провинции, из города Фейра-де-Сант-Ана. Он держал ее взаперти, как пленницу, и постоянно осыпал угрозами. Карол жалела, что приютила девушку в пансионе «Монте-Карло», но она не могла отказать постоянному щедрому посетителю, да к тому же еще из хорошей семьи. Бедняжка Дороти Жила в более строгом заключении, чем монахиня в монастыре, Роберто появлялся в самые неожиданные часы, угрожая несчастной побоями. В танцевальном салоне каждый вечер разыгрывался один и тот же спектакль Роберто не отходил от Дороти, он показывал свое мастерство в танго и машише и ожидал случая, чтобы придраться к Дороти и устроить скандал, чуть только кто-нибудь взглянет на бедную девушку или улыбнется ей. Карол, которой все доверяли свои тайны, знала, что Дороти нравится Васко и та тоже влюбилась в него. За несколько месяцев пребывания в пансионе «Монте-Карло» девушка многому научилась, теперь она была уже не та неопытная деревенская дурочка, которую Роберто отыскал в Фейре, она изо всех сил стремилась освободиться от своего вспыльчивого Покровителя и упасть в объятия симпатичного и щедрого коммерсанта.