Ира Андреева - Люби меня. Быстро!

Порой очень хочется что-нибудь романтическое рассказать. Но сейчас – про маньяка. Настоящего мужика с твердым характером.

В пору беззаботной юности работала я редактором отдела расследований в одной газете. Над столом висел лозунг: «За неимением крови пишу чернилами». Железные нервы я закалила в… морге.

Мне года 22 было, когда я впервые очутилась в этом маленьком белом здании, до отказа забитом трупами. Раньше я мертвецов вообще не видела, на похоронах даже не была. А тут – череп пилой – вжик, скальп на лоб – хрясь, и почки мелко нашинкованные – в стакане с водой плавают… Все бы ничего, но запах… Теплая смесь мочи, яичного белка, несвежего сырого мяса и фекалий. Брррр!

После первого похода в морг долго котлет не ела, тошнило. Потом-то научилась уже чай у них пить. У директора в кабинете жил огромный белый бультерьер. Все спрашивали, чем таким вкусненьким кормят собачку. А директор неизменно отвечал: «Уж не трупами, поверьте. Я ей карбонад на рынке покупаю».

И вот однажды репортерская судьба занесла меня в маленький районный городок, где в реке выловили неопознанный труп. Тело могло принадлежать одному бандитскому авторитету. Материальчик обещал получиться чумовой. Но следак в местной прокуратуре наотрез отказался давать информацию. Уперся рогом и не поддается девичьему обаянию. Я тогда села у дверей его прокуренного кабинета и твердо заявила, что просижу здесь до ночи, потому что приехала черт знает откуда. Следаку, видимо, тоже было скучно, и он решил взять меня «на слабо».

– Поехали в морг, тело покажу, – хитро подмигнул он. – Только учти, холодильников у нас нет. Все по-простому.

Учитывая двадцатиградусную июльскую жару, испугаться было чего. Морг, а проще говоря – обычный сарай без окон, стоял на самой окраине городка. Запирался снаружи навесным замком. Трупы сюда привозили в санитарной машине и сваливали прямо на деревянный пол. К моему счастью, на этот раз там был только «наш» клиент. Раздутый почерневший кусок мяса, облепленный мухами. С порога в лицо ударил сладковатый тошнотворный запах.

– Ну и условия у вас, – пробурчала я, надвигая на нос горло майки.

А следак будто не замечал ни вони, ни моего перекошенного лица.

– Смотри, какие ровные срезы, – с маниакальной радостью хвастался он, тыча в культи трупака. – Я лично пилил ножовкой. А потом отвозил в область на экспертизу. А чего? Ему не больно, а нам работать надо. А у него татуировка, пальчики…

Потихоньку я начала понимать, что собеседник мой – настоящий псих. Мало того, что он собственноручно отпилил ножовкой голову и руки утопленнику, так еще и повез их в областной центр в обычной кастрюле. Взял служебную машину и рванул в судмедэкспертизу за двести километров. При себе – только служебное удостоверение и паспорт. Если бы его в тот момент гаишник остановил, мало мужику не показалось бы.

К чему я все это говорю. Настоящие маньяки своего дела встречаются очень редко. Это как золотые крошки в песке. Зато благодаря им становится ценной вся горсть «пустой породы». Вот встретила я одного-другого такого в прокуратуре – и стала относиться к их работе с уважением. Ничего себе, руки гнилому трупу пилить! Кто еще на такое способен? А ведь не для удовольствия, для дела человек старался. Хотя вру. Удовольствие от этого он тоже получил, но только не садистское, а профессиональное, ментовское. А я ему потом пива купила из уважения. А он мне все секреты рассказал, я написала, и труп опознали.

Вообще, в жизни происходит так много жутких вещей, что на этом фоне все мои проблемы – просто сказка Андерсена. Как-то я писала про семейку, в которой пьяный муж на глазах семилетнего сына прикончил жену совковой лопатой. На полу в их квартире осталось пятьдесят зарубок. Видно, очень уж мужику не хотелось, чтоб супруга выжила. Родственники на похоронах первым делом шли смотреть эти следы смерти, чтобы потом еще целый год обсуждать с соседями.

А в соседнем доме мальчишка заживо сгорел в трансформаторной будке. Его положили в открытый гроб, коричневого, обугленного. Поглазеть сбежалась вся округа. Еще бы! Бесплатная страшилка.

Ну а ты что сейчас такой угрюмый? Погода плохая? Или новый президент слишком симпатичный? А может, прыщик на носу вскочил? Форменный ужас, точно!

Я раньше тоже расстраивалась из-за ерунды. Однажды познакомилась с потрясающим мужиком, адвокатом, у которого было шикарное тело и собственная квартира. Пригласил меня в гости, станцевал зажигательный стриптиз (вот бы он так в суде выступал!), сделал эротический массаж с далеко идущими последствиями. А утром его тупая собака наблевала мне на простыню. Ну и как после этого я могла с ним остаться?

Конфузы на свиданиях, скажем прямо, – мой конек!

Когда мы только начинали встречаться с Ромой, я как глубоко романтичная натура потащила его гулять в лес. Было лето, жара, мы устали… И вдруг увидели на песчаной дорожке следы кабанов. Рома сжал мою руку и дрожащим голосом сказал: «Не бойся, Ира, у меня есть нож». Тут я решила как-то разрядить обстановку и пошутить. Выхватив ножик, я приложила лезвие к Роминому горлу и очень серьезно сказала: «Ну все, красавчик, вот мы и пришли». Потом пришлось полчаса бежать за ним вдогонку, извиняться. Глупая шутка, согласна. Зато он до сих пор вспоминает. А мог бы убить!

Или вот. Пошла на свидание с одним смазливым художником. Парень был воспитанный, застенчивый, прилизанный… А у меня, на тебе, случился понос. Прямо на улице! Внезапно! На первом свидании! Туалетов и кустов вокруг нет. Только жилые дома и ясный день.

Я за живот схватилась и думаю. То есть не думаю, конечно, а пытаюсь в штаны не наложить. Че говорить-то мальчику? «Извини, мне срочно нужно домой», «Яне выключила утюг»… Все как-то банально, тупо… Говорю: «Если ты сейчас не поймаешь машину до моего дома, то поймешь, что я – далеко не ангел. И дерьма во мне столько, что тебе и не снилось».

А парень так растерянно на меня глянул и говорит: «А денег больше нет». «Твою мать, – говорю, – мне плохо. „Скорую помощь“ лови тогда». И он, реально, минут пятнадцать ловил машины. Но поскольку был он мастером художественного мазка, а совсем не слова, то связно объяснить, почему его подружку надо за бесплатно провезти три остановки, так и не смог.

Бежали до дома мы вместе. Он – рассказывая анекдоты, чтобы меня отвлечь. А я – прихрамывая, как подстреленная утка. Прощались скомкано. В лифте. Целоваться было некогда.

А потом мы с художником еще два года провстречались. Он сказал, что я оригинальная, и даже ни разу не обозвал засранкой. Вот.

– Я тут одного принца подцепила, – хвастается Танька. – Не пьет, не курит, сапоги с меня снимает… Ах да! Ну и богатый, само собой.