Избранные произведения писателей Дальнего Востока

Спасатели обратили внимание на этот дом, проходя мимо. Дом был обширный и как нельзя лучше подходил для их целей. Они тут же вошли внутрь и, не предъявляя ни ордера на постой, ни каких-либо других документов, спросили, не предоставят ли хозяева часть дома для пострадавших при бомбардировке. Самого хозяина не было дома, но его жена и дочери сразу же согласились, как будто давно ожидали, что кто-то обратится к ним с подобной просьбой.

— Пожалуйста, — сказала хозяйка.

Женщина она была милая, уступчивая, всегда готовая услужить людям.

Спасательная команда заняла четыре комнаты на первом этаже. Вместе с найденными людьми из отряда Кодзин набралось всего около пятидесяти человек. На пострадавших было страшно смотреть: некоторые сильно обгорели и были при смерти; другие громко стонали, исходя кровью. Вонь стояла нестерпимая. Несмотря на это, хозяйка и дочери отказались спать на втором этаже. Они ночевали внизу, на кухне. Только хозяин уходил спать наверх.

Я собирался позавтракать, когда ко мне подошел Тамоцу, и мы стали обсуждать планы на завтра, примостясь на самом краю открытой части веранды, чтобы наши голоса не мешали пострадавшим. Вонь доносилась даже сюда. Часто слышались стоны раненых. Хозяйка принесла нам чайник с холодным ячменным чаем.

— Вы очень устали. Выпейте, пожалуйста, чаю. Только он не очень холодный. Извините, — сказала она вежливо, но без подобострастия.

Я бросил быстрый взгляд на ее лицо, а когда она отошла, долго глядел вслед. Как я и думал, фигура у нее была такая же прекрасная, как и лицо.

Я обещал Тамоцу побывать завтра утром в Оноура. Как выяснилось, среди пострадавших, которых поместили в зале местной начальной школы, находятся двое из отряда Кодзин: Торао из деревни Кобатакэ и Тёдзюро из Такафута. Оба просят отправить их как можно скорее домой. Один из них тяжело ранен и не в силах самостоятельно перевернуться с боку на бок. «Во всяком случае, — сообщили те, кто позвонил из Оноура, — мы решили известить вас, надеясь, что это поможет хотя бы при составлении списков пострадавших из отряда Кодзин». Кто-то из штаба спасательного отряда должен был срочно ехать в Оноура, и я предложил свои услуги».

«12 августа. Утром небольшая облачность. После полудня ясно. Нестерпимо болят ноги.

Чуть позже пяти я вышел из временного штаба спасательного отряда и отправился домой вдоль железнодорожных путей линии Санъё.

В дороге меня обогнала женщина средних лет. Случайно обернувшись, она вскрикнула от неожиданности.

— Господин Сидзума?.. Вот где довелось встретиться. Просто удивительно. Ваши домашние уцелели?

Я узнал женщину скорее по голосу, чем по внешности. Это была Тэйко. Фудзита Тэйко. Когда-то мы учились вместе с ней в начальной школе. Окончив среднюю школу, Тэйко поступила на текстильную фабрику в Курасики, заработала достаточно денег на приданое и вышла замуж за крестьянина. Жили они около клиники Хосокава в деревне Юда, близ города Фукуяма. Муж ее вскоре умер, и Тэйко, оставив дом и хозяйство на младшего брата покойного и его жену, нанялась горничной в гостиницу Курасики. Во время маньчжурских событий она некоторое время жила в деревне Кобатакэ, затем поступила в отель Кагами в городе Фукуяма.

С тех пор как я начал работать в Хиросиме, у меня вошло в привычку в новогодний отпуск и в канун праздника Обон по дороге домой останавливаться в отеле Кагами. И я не раз прибегал к услугам Тэйко, когда нужно было звонить по телефону, отправить записку знакомому или отдать вещи на хранение.

В канун минувшего нового года, когда я остановился на ночь в гостинице Кагами, у меня началось обострение геморроя. Тэйко сказала, что у нее есть знакомый врач-специалист, написала рекомендательное письмо в клинику и даже позвонила Хосокаве по телефону. Я попросил отпуск и лег в клинику, где провалялся более двух недель. Только теперь я узнал от Тэйко, что она приходила меня проведать, но не застала. Я выписался несколькими днями раньше.

— Мне так неудобно, что вы ради меня приезжали в клинику, — сказал я.

— Что вы, что вы! — успокоила она меня. — Я зашла по пути к двоюродному брату: он обещал мне купить немного риса на черном рынке... Просто удивительно, что мы встретились!

Как почти все другие, Тэйко приехала в Хиросиму на розыски. Нынешней весной ее младшего брата из деревни Юда мобилизовали и направили поваром в столовую второго армейского госпиталя в Хиросиме. Прошло уже несколько дней с тех пор, как сбросили бомбу, а от него — никаких вестей.

— Наверно, уже нет в живых, — вздохнула Тэйко.

В Хиросиме Тэйко расспрашивала людей, разбиравших развалины, где находится второй госпиталь. Когда она пришла по указанному ей адресу, оказалось, что госпиталь полностью разрушен. Среди развалин одиноко стояла брезентовая палатка. Тэйко назвала дежурному солдату фамилию брата. Дежурный тщательно перелистал три регистрационные книги и сказал:

— Очень сожалею, что вам пришлось проделать такой долгий путь. Но фамилия вашего брата почему-то здесь не значится. Все пострадавшие эвакуированы в Хэсака, Сёбара и Кабэ. До Хэсака двенадцать километров. Если же вы отправитесь в Кабэ, учтите, что между станциями Ёкогава и Ямамото электричка не ходит. До Ямамото вам придется добираться пешком — от Управления связи по путям налево. Сама станция вон в той стороне!

Тэйко молча выслушала солдата, не зная, на что решиться. Что случилось с братом? Может быть, его нет в списках просто потому, что не нашли тело? Или он спасся? А может быть, его просто забыли отметить?

— Хочу вас предупредить, — заговорил юноша, сидевший рядом с солдатом, — что почти все эвакуированные получили сильные ожоги. Лица так распухли, что их не узнает родная мать. Многие не в силах были даже откликнуться, когда их называли по имени. Поэтому каждому из них мы прикрепили к ремням бирки с именем и домашним адресом. Когда будете разыскивать вашего брата, обязательно проверяйте бирки.

Тэйко колебалась, не зная, ехать ли ей в Кабэ или в Хэсака. Но времени на долгие раздумья у нее не было, и она выбрала Кабэ. Пока мы шли рядом, Тэйко не только успела рассказать о своем брате, но и просветила меня насчет того, как живут люди в районе Фукуяма. Она беззаботно выбалтывала даже некоторые секретные сведения, о которых слышала от постояльцев гостиницы. Так, один из них рассказывал, что по приказу военных властей двадцать печей для обжига в Имбэ, где изготовлялась фарфоровая посуда в стиле бидзэн, теперь используются для производства гранат и солдатских фляжек. Недавно в Имбэ группа офицеров провела испытания гранат с фарфоровым корпусом. Полудюймовые доски разлетелись на мелкие кусочки, и оглушенная рыба в пруду всплыла на поверхность. По своей мощи эти гранаты не уступают обычным...