Джоанн Харрис - Чай с птицами

— Ждали? — спросил К.

Бармен кивнул.

— Ждали? — тихо повторил К.

Бармен поглядел на него.

— Очень долго ждали, мистер Кеннерли, — медленно сказал он. — Слишком долго.

К. молча, не веря своим глазам, оглядел салун. Теперь он всех узнал: бармен — Джейкер; пианист — Сэм Удар Левой; альбинос — Белесый Смит; в красной рубашке — Пасадена Кид (самый быстрый револьвер на всем Западе)… Может, это одержимые поклонники решили устроить в его честь что-то вроде инсценировки? Неужели они каким-то образом добрались до его рассказа (во времена Интернета все возможно), а это у них что-то вроде слета?

Надо убираться отсюда. Какая-то извращенная попытка почтить его литературное творчество, или совпадение, или что-то еще — в любом случае, это уже слишком. Он лучше рискнет выйти в ночь — наверняка где-нибудь поблизости есть телефон. А если и нет, даже спать в поезде лучше, чем это.

— Далеко собрались? — Мужчина в красной рубашке; память услужливо подсунула этикетку «Пасадена Кид».

— Слушай, приятель, я не знаю, что здесь происходит, но…

Пасадена Кид положил руку на револьвер.

— Вы никуда не пойдете, мистер Кеннерли, — сказал он. — У нас с вами еще кой-какое дельце.

— Ну ты не очень-то, — неуверенно сказал бармен. — Помнишь, что шериф сказал?

— Джейк, не лезь, — ответил Кид. — У меня брату легкое прострелили, я имею право знать.

— Верно, — сказал альбинос. — А я хочу знать, найду ли я когда ту заброшенную шахту с золотом.

Их поддержали другие:

— Да, мистер Кеннерли. Мне надо знать…

— Я найду тех, кто застрелил моего отца?

— А что те индейцы?..

— А поезд?

К. и раньше случалось выдерживать осаду поклонников, но никогда — в таких масштабах, никогда — такую отчаянную. Его хватали за рукава, на него дышали виски и пивом. Люди придвигались ближе, вытянув руки, в каждой — клочок бумаги, записная книжка, карандаш, мелок. К. утопал в обрывках бумаги и потрепанных блокнотах.

— Подпишите, мистер Кеннерли…

— Я обычно не даю автографов, — пятясь, отвечал К.

— Пожалуйста…

— Мне нужно… я хочу…

— Оставьте меня в покое! — заорал К. — Я полицию позову!

Ему показалось, что при упоминании полиции охотники за автографами самую малость осадили назад. Но на раскрасневшихся лицах было лишь замешательство — не страх. Сэм Удар Левой уставился на него, разинув рот — зубы как деревянные колышки. Белесый Смит все протягивал ему выдранную из блокнота страницу и, казалось, вот-вот готов был расплакаться.

Кейт О'Грейди наблюдала с легким презрением.

— Ты и правда не знаешь? — спросила она. — Ты не понял, что это за место? И кто мы такие?

— Откуда мне знать? — ответил К.

— Оттуда, что мы здесь из-за тебя, Нил. Ты нас создал. Мы — твои отходы производства, твои провисшие сюжетные ходы, куски, не дожившие до окончательной редакции. Мы — герои твоих незаконченных рассказов, третьестепенные персонажи, эпизодические роли, которые ты вычеркнул или забыл, к которым потерял интерес, в которых разочаровался. Вот это все, — она обвела рукой вокруг, — это Догтаун, из старого вестерна, который ты так и не дописал. Вон там, — она неопределенно махнула на юг, — твои «Пираты с планеты пятьдесят один». А там, — она показала в другую сторону, — твой «Опасный город» и каннибалы, которых ты создал в девять лет. Сейчас они уже просто жуть до чего проголодались. Если пройти Догтаун насквозь и идти дальше, наткнешься на Динозавровое болото или на инопланетянок в серебряных набедренных повязках из «Космо, повелителя ракет», а в лесу бесцельно бродят вычеркнутые тобою наречия, лишние реплики, затерянные герои — пешки в твоих играх. Мы все, кого ты обошел, когда связывал сюжетные нити, мы ждем, когда настанет наш черед и ты о нас вспомнишь.

К. уставился на нее:

— Не может быть. Вы все тут ненормальные.

— Ты послушай сам себя, — неумолимо сказала Кейт. — Диалог из второсортного фильма, из тех, что ты все время смотрел. Нил, неужели ты не узнаешь собственные штампы?

К. на минуту задумался. Может, лучше им подыграть, подумал он. Пусть они и сумасшедшие, но их слишком много, он не сможет силой пробиться на волю, и, кроме того, он не умеет драться. Чуть дрожащей рукой он стал подписывать пустые страницы, засаленные блокноты.

— Но почему я? — спросил он наконец.

— Очень просто, — ответил Сэм Удар Левой. — Мы хотим выбраться из Догтауна. Шериф нас злобно тиранит. Нам надо отсюда выбраться.

— Но я-то вам зачем?

Кейт начала терять терпение.

— Потому что ты единственный, кто выше его по рангу. Ты его написал, и только ты можешь помочь нам его вычеркнуть.

— Вычеркнуть?

— Ну конечно. Нам нужна развязка. Путь домой. Счастливый брак. Что угодно. А то Кейт О'Грейди так и будет все время околачиваться в «Золотом фургоне», вытирать кровь с рассеченной скулы героя и заманивать своими ласками безжалостного, жестокого шерифа, отвлекая его от злых дел. — Она пожала плечами. — Можешь считать меня привередой, но я совсем не так представляла себе свое будущее.

— Ох.

— А что до шерифа, то ему как раз никакая развязка не нужна. Ему выгодно существующее положение вещей. Он знает, что таким, как он, счастливый конец не светит. — Она повернулась к остальным, которые все еще стояли вокруг К. с карандашами наготове. — Ну давайте же. Чего вы ждете? Шериф явится с минуты на минуту.

К. покачал головой:

— Неужели ты думаешь, что я в это поверю? Это совершенно нелепо.

— Мне все равно, поверишь ты или нет. Мне нужна твоя подпись.

— Но я все-таки не понимаю, зачем…

Кейт нетерпеливо взмахнула рукой.

— Затем, что твоя санкция придает нам силу. Потому что твоя подпись…

Тут она увидела что-то за спиной у К. и замолчала, сжав блокнот в кулаке так, что побелели костяшки. Она схватила карандаш и принялась писать.

Послышался громовый раскат, и Кейт упала — на корсаже с оборочками внезапно расплылось страшное красное пятно. В наступившей тишине К. услышал неторопливые шаги и понял, даже не оборачиваясь, что это Одноглазый Логан (безжалостный, жестокий), шериф Догтауна.

— Ого, поглядите-ка, кто к нам приехал. Наш лучший друг, писака.

К. медленно поднял глаза. Он увидел обветренное лицо, окаймленное жесткой седой щетиной, и допотопную кожаную куртку, на которой мерцала серебряная звезда. Единственный глаз — другой скрывался за кожаной повязкой — был похож на камушек. На груди, на патронташе, висели тетрадь в красном сафьяне и потрепанный толковый словарь в мягкой обложке. Револьвер в правой руке еще дымился.

— Кейти! — закричал бармен Джейкер.

Его лицо исказилось безумной яростью и скорбью. Он схватился за блокнот, но противник его опередил, и Джейкер, хватаясь за грудь, упал в вихре окровавленных опилок.