Баяндур Погосян - Короткие Рассказы

Он начал иногда кончать раньше времени, и перед сексом его всегда брала мелкая дрожь.

Он начал чаще мастурбировать и реже заниматься сексом.

Он не мог закончить ни одного начатого дела.

Потребовалось очень много смелости, чтобы во всем этом признаться.

Стоит тебе признать свою слабость, выманить и выпустить ее, чтобы больше не пускать внутрь, найдется достаточно мелких и трусливых щенков, которые осмеют тебя, и твоя слабость как пугливая мышь заберется еще глубже.

Не все вампиры сосут кровь. Некоторые питаются жалостью, некоторые - страхом, а некоторые просто тем, что поганят жизнь другим. Самые гнусные - те, кто выпивают твое время. Ведь время - это мы сами, вся наша жизнь, удовольствие и боль, жалость и восхищение.

С тех пор, как она ушла, он стал все больше и больше зарываться в воспоминаниях.

Но однажды - через пару лет - понял, что больше нечего помнить. Чего же стоят отношения, от которых со временем даже воспоминаний не остается?

Он перестал видеть сны. Перестал говорить о себе в первом лице.

Когда-то он встречал во сне девушек, влюблялся в них, спал с ними, гулял в парках. Он был счастлив... во сне.

Это - проклятье одиноких людей. Потом он просыпался, и плакал, потому что знал: через час душ смоет последние воспоминания, и ничего не останется.

Наверное, в нем скопилось слишком много нежности.

Когда-то он всречал наяву девушек, влюблялся в них, спал с ними, гулял в парках. Он был счастлив... наяву.

Это - проклятье одиноких людей.

С тех пор, как она ушла. "Анна"

С тех пор, как она ушла, он перестал доверять своим чувствам.

Если она смогла так просто вести двойную игру, если он настолько захотел быть слепым, все еще может повториться.

Все обязательно повторится.

Дело не в том, что он не доверяет людям: он перестал доверять своему доверию. А от людей просто перестал ожидать чего-либо.

Он принимает каждое новое предательство, как что-то нормальное и далекое.

С тех пор, как она ушла, он перестал привязываться к людям. Теперь никто не может ему навредить. Потому что больше никто не знает его.

Однажды он подумал, что хорошего было в их любви, и понял - ничего. Пирог рано утром в День Святого Валентина, закрытые конверты с письмами на все случаи жизни - все это были идеи, ловко подброшеные ей им самим. Все это могло случиться, будь кто угодно на ее месте. Но не случалось и не случится.

Он никогда не говорил те же самые слова разным девушкам.

Лишь в одном месте она смогла его удивить, доказать, что она не машина-кукловод, предсказуемая до боли. Когда обманула его.

Со временем он начал страшитья мысли, что и здесь в глубине души не был удивлен. Что и его смерть, уход с ее сцены были его же собственными идеями. Когда-то он был уверен в обратном. Но время стирает линии, и образы становятся глубже, хоть и обманчивее.

Он начал быстро уставать, быстро падать с темпа. Теперь он часто срывается, кричит.

Теперь он не страшится одиночества. Ему больше не одиного с собой. Закурив сигарету, он смотрит в монитор.

Говорят, если очень внимательно посмотреть в его глаза, то можно увидеть глубоко внутри осколки разбитого стекла. Романтичные доброжелатели говорят, что это его сердце.

А он знает, что это. Всего лишь битое стекло, которое не нужно трогать, чтобы не было больно.

С тех пор, как он ушел.

Теперь он знает ответ твой вопрос. ДА, Джек, ДА.

Когда он уходил, щурясь в темноту, надеялся, что ты понял, что не можешь держать зла на него.

Когда-нибудь он поймет, что никогда никуда не уходил. И куда же дойдешь, когда тебе некуда идти?

ДА, Джек, ДА.

Я - ...

- Я одинок?

- Да, я одинок.

- Почему?

- Глупый вопрос. Если бы я знал, то помог бы сам себе.

- Я не хочу быть одиноким?

- Не знаю. Сначала это угнетает, но потом приходит отчуждение и то же самое одиночество становится необходимым, как воздух.

- Меня бросили?

- Не думаю. Вокруг всегда хватало хороших людей. Думаю, дело скорее во мне. Знаешь, я однажды прошел тест «Какая вы картина», и какой же был результат - «Крик» Мунка.

- Что это за рисунок? Расскажи мне о нем.

- Человек, может быть - даже я. Ему не грозит какая-либо реальная опасность, он просто стоит посреди огромного безразличного мира. Это безразличие, умение делать больно и при этом не совершать зло, страх перед безразличием, страдание. Все это скопилось и вырвалось в диком крике. Он в каком-то страшном экстазе, в кататоническом трансе - не замечая ничего и никого, просто кричит, и единственная его связь с миром - его страх. Кричит, быть может в глубине души надеясь получить ответ, отзыв от мира. Но мир глух к его крику.

- Он всегда был глух ко мне.

- Может быть. А может - просто мне так кажется.

- И я кричу, как в предсмертной агонии.

- Кому это интересно?

- Мне.

- Постоянно бегу от идеи Селинджера. А может он прав? Может быть, человек не может сделать мир лучше?

- А зачем делать мир лучше? Лучше, но для кого? Делая мир лучше для одного, я обязательно сделаю его хуже для других.

- Я думаю обо всех?

- Если не я, то кто же тогда?

- Делаю за Бога его работу?

- А кто есть Бог?

- Тот, кто имеет право решать за всех.

- Тогда Бога нет. Каждый должен решать за себя сам и нести ответственность за свои решения и поступки. Другие могут лишь помогать, как могут или хотят, но никак не навязывать свою помощ и идеалы.

- Кто я?

- Никто. Человек, лишенный пути и целей.

- А может я и не терял их? Может, я просто отрицаю их, чтобы сбежать? Может, я их отрицаю, чтобы легче было отрицать боль?

- Я не знаю.

- Знаю.

- Я не хочу знать.

- Я боюсь?

- Нет. Просто это больше не имеет значения.

- Опять побег, да? А может это все игра? Может, я жду «прекрасную принцессу», которая поможет мне «обрести себя».

- Вряд ли это игра. Ведь я отдаю себе отчет в том, что мои чувства к ней превратятся в зависимость? Что я буду счастлив, только когда буду держать ее за руку, целовать ее губы, ласкать ее тело? Знаю ли я, что буду страдать, даже когда буду с ней? Буду бояться за нее, за себя?

- Да, знаю. Знаю так же, что вряд ли когда-либо снова научусь доверять. Но все же, не смотря на свой страх, я буду счастлив. И сделаю ее счастливой.

- А как я узнаю ее?

- Она приручит меня, как дикого зверя - но не силой, а лаской. Не волей, а любовью.

- А ей хватит на это сил, любви и терпения?

- Если она та самая, то хватит.

- Я идеалист. Хренов тупой идеалист.

- Но мой идеализм оправдается в любом случаи.

- Даже если она не появится?

- Даже если она не появится.

- Что же будет тогда со мной?

- Смерть - девушка, которая всегда будет меня ждать. Она никогда не предаст и всегда поймет.