Василий Аксенов - Гибель Помпеи (сборник)

– Тили-тили тесто, жених и невеста! – с ходу заорали пацаны.

– Одну минуточку, – сказал парень, – коньячок у меня там.

Спортивным длинным бегом он пронесся обратно к калитке. На заду у него заграничными буквами было написано «Kent». Он скрылся за калиткой и моментально появился снова, пронесся к столу уже с коньяком.

«Шустрый парнюга, – подумал дядя Митя, – потомство хорошее может быть».

– Значит, выпьем, папаша, – веселился за столом жених, – дочку вы состряпали на славу.

– А где работаешь, молодой специалист? – поинтересовался дядя Митя.

– В Москве! – воскликнул жених и подмигнул Изабелке.

Вдвоем они сразу запели:

– В КБ я работаю, – пояснил жених, – в почтовом ящике.

– Папа, папа! – закричали пацаны, влюбленно глядя на жениха. – Он Эдьке Скворцову скулу свернул, а штурмана через себя перебросил!

– Папа, я замуж за него хочу, он премии получает, – лукаво хихикала Изабелка.

– Точно! – гаркнул жених. – Недавно восемьсот дубов премии получил по проекту «Пальма», а раньше еще полтыщи отхватил по проекту «Кипарис».

– Старыми или новыми? – полюбопытствовал дядя Митя.

– Новыми, папаша. За кого вы меня принимаете?

«Дельно», – подумал дядя Митя, а дочке строго сказал:

– За человека надо выходить, Изабелка, а не за деньги.

– Золотые слова, Митя! Учти, внученька, на будущее, – пропела теща.

– Подумаешь, будущее! – кочевряжилась Изабелка. – У него вон «Запорожец» стоит. Видали?

Дядя Митя привстал и действительно увидел на улице похожий на серого ишачка «Запорожец», уткнувшийся носом в ствол платана. Заметил он также, что жених уже хватает под столом Изабелку за колено.

Появилась жена Александра. Сонно она взглянула на шумное семейство и присела рядом с мужем, перекинув на грудь тяжелую свою косу.

– А я маникюр себе сделала, – сказала она, и рука ее нависла над столом, словно шея лебяжья.

– Тебе бы, Александра, в самодеятельность записаться, – сказала теща, – сыграла бы ты хоть Катерину из «Грозы».

– Верно говорит теща, – подхватил дядя Митя, – маешься ты, Александра, внутренних сил в тебе много.

– Мама, а у меня жених! – крикнула Изабелка.

– Да, Александра, вот видишь, интеллигенция просится в рабочую семью, – сказал дядя Митя. И в это время как раз зашел во двор товарищ Красивый Фуражкин.

Дядя Митя как увидел его, сразу остановил свою речь, а домочадцы, проследив его взгляд, повернулись к приближающемуся милиционеру. И Изабелка, изогнув свой стан, смотрела на Ваню Ермакова оленьими глазами.

Младший лейтенант Ермаков строго шел через двор, имея перед собой цель – дяди Митину плутовскую личность, и вдруг словно получил удар в солнечное сплетение, перепутал шаги. Это он наткнулся на Изабелкин загадочный взгляд.

Он подошел к столу, кашлянул и не нашелся что сказать, кроме как «добрый вечер». Все молчали, Изабелка с женихом хихикали, глядя на него, и дядя Митя нарочно молчал, видя его смущение.

– Вы немецкий? – нарушил молчание Игорек.

– Я? – совсем уже растерялся Ермаков, краснея, обливаясь потом, чувствуя, что происходит с ним что-то неладное.

– Вы милиционер? – ехидничал Игорек.

– Да, – Ермаков схватился за спинку стула.

– Вы не за мир – забираете всех мальчиков! – торжествующе закричал Игорек.

Изабелка с женихом весело расхохотались. Ермаков резким усилием воли, словно на соревнованиях по стрельбе, привел себя в порядок.

– Я лично к вам, – сказал он дяде Мите, поправляя мундир и фуражку. – Придется вам, товарищ водитель, прослушать цикл лекций по правилам движения на крымских автомобильных дорогах. Вот повестка.

– Да вы садитесь, – сказала Изабелка и подошла близко к Ермакову, – садитесь с нами вечерять. – Повестка задрожала в руке младшего лейтенанта. Дядя Митя давно уже смекнул, что к чему.

– Это, товарищи, наш автоинспектор товарищ Ермаков, – представил он нежданного гостя. – А тебе, Игорек, я уши надеру! Ваня, дорогой, сделай честь, выпей с нами стаканчик сухого и не сочти за подхалимаж.

Изабелка дотронулась пальцами до Вани, и тот неожиданно для себя сел к столу.

– Поскольку я уже не при исполнении, – бормотал он, – поскольку я сейчас как частное лицо…

– Поскольку-постольку! По сто грамм, – засмеялась Изабелка.

Дядя Митя смотрел, как дочка подкладывает Ване гуляш и салат, и вдруг неожиданная гениальная мысль пронзила его. Незаметно он привстал и глянул через забор на «Запорожец».

«Подумаешь, мыльница пластмассовая, проку в нем, – подумал он. – Ежели у меня такой Ванек в семье будет, я Изабелке за год на «Волгу» сколочу».

И тут он сразу переиграл свои планы насчет будущего.

Инженеришка из Москвы выставил на стол транзистор, выловил румынский твист и пошел выкаблучивать с Изабелкой. Танцевал он, конечно, лихо, да ведь не в танцах проявляется мужская сила. Сила эта проявляется в организации семьи, а стиляга-инженер для этого не годится со всеми своими «пальмами» и «кипарисами», к тому же, может быть, моральный разложенец, хотя, конечно, в почтовых ящиках кадровый учет поставлен строго, а может, он скрыл свое истинное лицо?

Вон у Вани Ермакова какое лицо – чистое, ровное! И взгляд на Изабелку робкий, преданный. Дядя Митя даже всхлипнул, испытав к Ермакову прилив родственного уже умиления. Тут румыны вдарили вальс, и Ваня пошел кружить с Изабелкой. Дядя Митя подмигивать стал теще на них, и теща сразу его поняла, закачала головой с восхищением: какая, мол, парочка! Инженеришка помрачнел.

Спать в этот вечер легли поздно. Дядя Митя дождался, когда уснет жена Александра, подлез к окну и стал смотреть на Изабелку и ее кавалеров.

Молодежь стояла возле калитки. Инженеришка все выдрючивался, видно, поражал столичными хохмами, а Ваня Ермаков, наш славный герой, стоял молча, заложив руки за спину, и лишь светились в темноте его чистые глаза и кокарда на красивой фуражке.

Потом, когда Изабелка упорхнула, молодые люди медленно отошли от калитки и остановились. Инженеришка нежно взял Иванову руку и чуть повернул ее, как бы показывая начало приема. Иван так же нежно показал ему начало контрприема. Потом Иван поинтересовался, знает ли инженер вот такой прием, и оказалось, что тот знал. Тогда они сунули руки в карманы. Вдруг инженер засмеялся.

– Молоток! – сказал он громко, сел в свой «Запорожец» и укатил.

Иван тоже сел на мотоцикл, посидел немного в седле, глядя в небо, и вдруг подкинул в небо свою красивую фуражку. Впрочем, тут же он ее поймал, нахлобучил и, осуждая себя за несерьезность, поехал по переулку.

Дядя Митя чуть даже не задохнулся от открывшихся перед ним перспектив.