Ирина Волчок - Прайд окаянных феминисток

— Тихо, Борисов, молчи… Разговорился, как на трибуне… И что у мужиков за привычка такая дебильная — обязательно все растрепать должны! Звенишь, как пустая бочка…

Бэтээр послушно шел, терпеливо снося тычки твердого кулака и обидные слова, и с интересом ждал, что будет дальше. Ядвига выгнала его за калитку на улицу, вышла сама, огляделась, вздохнула и хмуро сказала:

— У тебя четвертая группа и отрицательный резус-фактор.

— Ягода малина, ты гений, — искренне восхитился Бэтээр.

— Да, я знаю, — рассеянно согласилась она и пошла вдоль улицы по заросшей травой обочине, о чем-то напряженно думая.

Бэтээр пошел рядом, с ожиданием поглядывая на ее стриженую макушку. Наконец не выдержал, спросил только затем, чтобы нарушить молчание:

— А как ты догадалась?

Ядвига остановилась, вынырнула из своей задумчивости, задрала голову, уставилась ему в лицо и злобно рявкнула:

— По цвету глаз! Ты все-таки идиот, Борисов! Чего тут догадываться? Все догадались! Или сейчас догадаются! Ты бы еще по телевизору выступил: у меня четвертая группа крови! Резус отрицательный! Тьфу, чтоб тебя…

— Ну и что такого? — обиделся Бэтээр. — Почему я скрывать должен? Редкая группа крови — это еще не преступление. Чего ты разоралась ни с того ни с сего? И на улицу выгнала. Как собаку! А они там сейчас, может, о чем-то важном говорят.

— Ага, о важном, — все еще сердито согласилась Ядвига. — О возможности мошенничества в свете только что открывшихся фактов… Только что обнародованных тобою, Борисов, фактов. Хорошо, что при всех вслух не ляпнул. Валентина — ладно, она против тебя ничего использовать не будет, она тебя уважает. За Пульку, да и вообще. А Немирова — человек чужой, ее просто для консультации позвали, она спец по семейному праву. Но и за другие дела берется, если бабки хорошие. Я хочу сказать, что в случае чего она и против тебя работать будет, и против Луниной, и против девочки этой вашей, Любы… Нет, я не говорю, что обязательно будет работать против… Но может. Хотя может, конечно, и на тебя поработать. В общем, чужой человек. А ты треплешься при ком попало.

Бэтээр сделал виноватое лицо и сказал подхалимским голосом:

— Действительно, лопухнулся… Ягода малина, а ты против меня работать не будешь?

Ядвига долго молчала, рассматривала его прищуренными глазами, не отвечая, подозрительным тоном задала встречный вопрос:

— Борисов, тебе кто нужен-то? Ребенок или эта красавица?

— Ты тоже заметила, да? — обрадовался Бэтээр. — Обычно бабы замечают всякие шмотки, прически, косметику… А Наташа сама по себе, скажи?..

Ядвига насмешливо хмыкнула, и Бэтээр торопливо добавил:

— Мне обе нужны. Чтобы Наташа за меня замуж вышла, и чтобы Любочку нам отдали. Я знаю, это наследство ее проклятое мешает, если бы нищая была, — так ее хоть завтра можно было бы удочерить. Я уже Наташе говорил: черт с ним, с наследством. Если от него отказаться, так Любочку и отдадут сразу… Ты не в курсе, так можно сделать?

— Нельзя.

Ядвига повернулась и пошла в сторону дома, опять о чем-то глубоко задумавшись.

Бэтээр опять пошел рядом, и через пару минут сказал, опять только для того, чтобы нарушить молчание:

— Я все-таки к твоим обращусь на всякий случай. Ты им не запретишь мне помогать?

— У них своя работа, — раздраженно отозвалась она. — Я на их игрушки не посягаю. Мешать тебе я не буду. Но и помогать не буду. Я буду помогать Луниной. И учти, Борисов, если твои действия будут направлены против ее интересов, — потом не жалуйся, что я тебя не предупреждала.

— Неужели сожрешь? — удивился Бэтээр. — Разоришь? Или посадишь лет на десять?

— Нет, — ответила Ядвига с явным сожалением. — Насовсем не сожру, у тебя Пулька… Но отметелю до синяков. А лучше всего было бы, если бы ты уговорил Лунину… Тогда вообще никаких проблем. Тогда и с установлением отцовства я тебе помогла бы… Если Лунина против не будет. Слушай, вы правда всего три дня знакомы?

— Четыре. Почти.

— Санта-Барбара, — непонятно сказала Ядвига. — Ладно, даю тебе на уговоры еще четыре дня… даже пять. Пока еще кое-какие варианты обдумаю. Через пять дней начинаю работу по оформлению опекунства. Предупреждаю: тогда уже на твои интересы я оглядываться не буду… Да, чуть не забыла! У Стаса изменился телефон. Вернее, номер тот же, но в начале семерку добавили.

Бэтээр обрадовался. Не будет Ядвига ему мешать, не зря же про новый номер телефона мужа сказала. Может, даже и помогать будет, несмотря на все свои суровые предупреждения. Хотя помогать — это слишком, на такие подарки судьбы надеяться не следует. А вот Стас точно поможет. С генетической экспертизой. Пока — неофициальной. Торопиться надо, говорят, это очень долгая канитель. А Ядвига только пять дней ему отвела. Васька — и тот неделю. Черт, все равно мало. Столько всего сделать надо. Не считая того, что еще и яблочную кошку уговорить…

Яблочная кошка, Нюськина мама и чужая специалистка по семейному праву сидели на своих местах и как ни в чем не бывало пили чай. Разговаривали о чем-то постороннем и даже смеялись. Не поймешь этих женщин. Нюськина мама обратила внимание на его озабоченный вид, спросила без особого интереса, просто из вежливости:

— Тимур, ты что такой хмурый? Случилось что-нибудь?

Бэтээр поймал тревожный взгляд яблочной кошки и подчеркнуто сердито ответил:

— Случилось. Ядвига мне помогать отказалась.

В глазах яблочной кошки мелькнуло облегчение, а на Ядвигу она посмотрела с совсем уж откровенной благодарностью. Неужели она правда думала, что он против нее будет козни затевать? Вот ведь глупая.

Яблочная кошка налила чаю ему и Ядвиге и сказала так, будто общий разговор и не прекращался ни на минуту:

— Значит, я завтра — в мэрию, а по результатам уже будем план выбирать, правильно?

— Правильно, — согласилась Ядвига. — Надо сначала со всеми более-менее влиятельными людьми поговорить. Вообще-то я в их помощь не верю, но чем черт не шутит…

Бэтээр тоже не верил в помощь влиятельных людей. Особенно — в бескорыстную. И если эти влиятельные люди — не близкая родня. Хотя, действительно, чем черт не шутит… Все-таки эта мэрская замша — мама Наташиного ребенка. Так что пусть поговорит на всякий случай.

Но сначала он сам с яблочной кошкой поговорит. Серьезно, откровенно, по-деловому… Вот именно, по-деловому. Без рук.

Приняв такое героическое решение, Бэтээр так расстроился, что и Нюськина мама, и чужая юридическая тетка при прощании смотрели на него с сочувствием, руку жали крепко, говорили что-то вроде «все будет хорошо», и даже бессердечная Ядвига буркнула недовольно:

— Ладно, чего ты… Я же сказала, что мешать не буду.

Все-таки и Ядвига не на три метра под землей видит. Все они решили, что Бэтээр грустит потому, что ему в помощи отказали. И яблочная кошка так решила, заметно повеселела, совсем успокоилась, опять стала таращить глаза и показывать ямочки. Вот и как после этого с ней говорить серьезно и по-деловому? Без рук! Все-таки очень неосмотрительно он принял свое героическое решение…