Юрий Вяземский - Странные умники

«Не все ли равно нам с тобою, что кви про кво, что безбрежная фантазия?» – Нет, милостивый государь, не все равно! Потому что, явившись у вас, он затем стал постоянно являться в русской литературе: безбожным, ибо безразличным и бесчеловечным – у Леонида Андреева, с кровавым флагом возглавил банду революционных матросов у Блока, степным испарением маячил на горизонте у Платонова, несторианским Иешуа предстал у Булгакова… Не все равно, ибо с тех пор не только русскую литературу, но и русскую историю целовали таким же огненным поцелуем. Поцелуй этот горит не на сердце выдуманного вами инквизитора, а на всех наших сердцах, живых и мертвых! И как его отмыть, как стереть, теперь, когда уже ясно и кто поцеловал, и за что так больно поцеловал? Отмыть-то как, чтобы не горел и не жег? чтобы выбраться со дна Мертвого моря?..

Спросить – еще не ответить.

С болью за вас и за себя и со взаимным, я надеюсь, состраданием к России.

Ваш Юрий Вяземский декабрь 1993 года

Нумерация страниц в тетрадях сквозная.

Здесь и далее в своих дневниковых записях Шут использует, по-видимому, древние легенды и притчи, а также стихи. Ссылок на первоисточники он не дает, но и на авторстве своем, как можно будет заметить, не настаивает.

«Дневник Шута» велся Валей Тряпишниковым от третьего лица.

Пусть не смущают читателя преувеличения и недетская образность автора «Дневника». В том возрасте, в котором велся «Дневник» – Валя Тряпишников начал его в четырнадцать лет, – обычно склонны преувеличивать, а образность, как правило, бывает нарочито недетской.

Разновидности ударов в каратэ.

В другом месте «Дневника» мы встречаем следующую притчу, сочиненную или заимствованную Шутом:

«Некто, увидев на дворе людей в колпаках с колокольчиками, спросил Шута: „Это странствующие шуты?“ Шут ответил: „Нет“. „Откуда тебе известно?“ – спросил Некто. „Давай проверим, – ответил Шут и закричал: – Эй, Шут!“ На звук его голоса все они, как один, обернулись и посмотрели на Шута. „Ну, – сказал Шут, – я же говорил! Настоящий Шут никогда бы не обернулся“ (т. 1, с. 13).

Так Шут называет Костю Малышева. Почему так, а не иначе, узнаем дальше.

То есть родители (по терминологии Шута).

То есть соученик.

То есть используемые мирмекологией – наукой о муравьях.

То есть рука мастера.

То есть, попросту говоря, пенсионер.

Кто это такой, нам не удалось установить.

Сейчас объясним: Шут просто не желал показать, что он гордится поступком Учителя, но одновременно выразил свое преклонение перед Учителем жестом приветствия. Так противоречиво выражали свои чувства персонажи из древних притч и легенд, которыми зачитывался Валя Тряпишников.

То есть далеко до сорока лет.

Образное описание состояния наивысшего вдохновения.

То есть нельзя не стать его учеником.

То есть принадлежащих к зажиточному кругу

Древнее уничижительное описание женщины.

То есть Млечный Путь.

Полосу графических заклинаний.

Нет, лекарств Валя не пил – это лишь метафора.

Курсив наш. – Ю. В.

Образное обозначение враждебных человеку сил.

В древности учитель наказывал нерадивых учеников ударами своего посоха.

Один из древневосточных авторов.

У Шута было собственное летосчисление. Настоящая пометка означает: 3-го числа 9-го месяца 7-го года с Рождения Шута.

То есть к семи часам утра.

То есть от всех и вся.