Глория Му - Вернуться по следам

Ричард рычал и не спускал с меня глаз.

Добравшись до миски, я призадумалась. Бросать псу мясо было неразумно, – скорее всего, он бы кинулся и перекусил мне руку. Я решила рискнуть – почти не дыша, осторожно, одной кистью толкнула миску к Ричарду. Мне свезло, и она остановилась в двух шагах от пса – ровно как надо.

Ричард принюхался.

– Поешь, – покивала я, – давай, не бойся…

На мое счастье, пес был совсем необученным. Поразмыслив, он подошел к миске и стал не спеша и с достоинством есть.

Я удивилась – он был голодным как минимум сутки. Но удивлялась я уже с подоконника – пока пес отвлекся на еду, я быстренько выпуталась из пледа и забралась туда. Я не собиралась прятаться от Ричарда – просто надо было освободить ему площадку, чтобы он освоился.

Пес поел, попил воды, а потом пошел-таки обнюхивать все в комнате, время от времени подозрительно на меня поглядывая. Комната была небольшой, да еще диванчик и письменный стол, так что пес покрутился немного, подошел к окну и сел, с интересом глядя на меня.

– Ну что, бука, будем знакомиться? – Я протянула Ричарду открытые ладони, он их внимательно обнюхал и даже шевельнул хвостом.

Я сползла с подоконника, присела рядом с псом на корточки и снова завела:

– Вот и молодец, вот и умница. – Погладила ему шею, легонько почесала след от ошейника. – Ну, помнишь меня, дружище? Вот и хорошо…

Мне надо было вывести его на улицу, научить «гулять». Знать бы еще, как себя поведет такая злобная собака… Я слышала, что мама так и стоит под дверью, поэтому, не меняя интонации, только чуть повысив голос и продолжая поглаживать пса, сказала:

– Мам, извини, пожалуйста, что я привела собаку без спросу, я тебе потом объясню все, ладно? Мам, мне надо с ним выйти, а он… ну, сердитый зверь, мам… Мам, ты открой входную дверь, а сама посиди в спальне пока, хорошо? Мы погуляем, а потом я тебе все расскажу… Пожалуйста, мам…

Я затаила дыхание, прислушиваясь. Мама у меня молодец, конечно, но она всего лишь мама. А от этих родителей непонятно чего и ждать. Они на все способны.

Но мама не подвела. Минуты через три щелкнул замок, а потом мягко затворилась дверь в спальню.

– Ну что ж, дорога свободна, – сказала я Ричарду, поднимаясь. – Рискуем, царь зверей?

Стараясь двигаться плавно и без лишнего шума, я достала из ящика стола еще два ремня («офицерки», дед мне их таскал) и соорудила что-то вроде поводка. Намотав его на руку, я открыла дверь.

Сумрак коридора, прохлада парадного – и мы вынырнули в солнечное, шумное, совсем уже не раннее утро.

Я покрепче перехватила поводок и перенесла вес тела на пятки, но пес не стал тянуть, а, наоборот, вроде как испугался и прижался ко мне. Люди, орущие воробьи, машины… Я потрепала Ричарда по холке:

– Не бойся… Эх, дурачок, надо было тебя Монте-Кристой назвать…

Но по правде, то, что он оробел, а не озлился, было мне только на руку. Я отвела его за дом, где потише. Ричард обнюхал и обоссал все кусты и стал понемногу приходить в норму, но я заметила, что он себя чувствует спокойно, только когда поводок натянут.

– Привык, что за шею тебя держит? Ладно, не беда, пройдет…

Я повела его назад, стараясь подальше обходить прохожих, у парадного он слегка заартачился, глядя на меня тревожно.

– Ну что ты? – Я присела рядом, почесала его за ушами. – Мы же там были уже, и совсем не страшно. Домой, Ричард, пойдем домой…

Мама, умница, не стала запирать дверь, и я спокойно провела пса к себе и попыталась проскользнуть в ванную, чтобы уже наконец умыться. Тут-то мама меня и поймала.

– Ты мне объяснишь, что все это значит? – сердито спросила она. – Где ты взяла собаку? Почему без разрешения?

Голос у мамы был не то что громкий, а… гхм… проникающий. Ричард залаял и забился тушкой в дверь.

– Мам, тише, – попросила я, – ты иди, я сейчас… только собаку успокою.

Мама фыркнула, повернулась на каблуках и процокала в кухню – там у нас был штаб.

А я подумала: ну вот, если сейчас он меня впустит, значит, все, дело сделано. Поворковав для порядку под дверью, я вошла. Пес ткнулся мне носом в руки, а я его погладила.

– Все хорошо, мальчик, видишь, все у нас получилось.

И я пошла сдаваться маме.

Мама и отчим завтракали. Увидев меня, они сделали специальные «судейские лица». Я решила подыграть, вытащила табуретку на середину кухни и села напротив, как подсудимый.

– Ну? – сказала мама.

И я все рассказала. Как было.

Моя мама не стала падать в обморок с воплями: «А! Он же мог откусить тебе ножки! Ручки! И даже ушки!» Нет, она совсем неплохо меня знала (потому что сама и сделала, и с тех пор мы не расставались надолго), поэтому, если бы я даже привела домой трехметровую зловонную нильскую рептилию, мама бы спросила только… да-да, где я ее взяла и почему без разрешения. А на эти вопросы я как раз и ответила.

Отчим тоже прореагировал скупо.

– Вот ведь маугли, – сказал он с усмешкой.

Но мама все еще сердилась:

– А лодочник? Он же тебя в милицию сдаст. Это же кража. Дожили до праздничка, – добавила она, обращаясь к мужу, – ребенок – вор!

Но отчим только рассмеялся:

– Ань, ну какая милиция? Я представляю себе лицо участкового! – И он забубнил, раздув щеки: – Что украли? Собаку украли… Какую собаку? Сторожевую собаку, о-о-очень злую! – И снова расхохотался в голос.

– Тебе бы все шуточки, – раздраженно сказала мама. – А что мы теперь с этой тварью будем делать? А кормить чем?

– Со мной? – тихо спросила я. – Так я не много ем…

Отчим совсем зашелся от смеха, а мама расстроилась:

– Шуты. Змеи ядовитые. И вообще, Гло. Тебе что-то натрепал мальчишка, а ты и поверила. А вдруг наврал? И никто не собирался убивать собаку?

– Ну, ма, – обиделась я, – ну я дура, да? Он правда сидел на короткой цепи – а это бессмысленно. Если бы я была вор, – я смутилась, – обычный вор… я бы легко прошла мимо пса, куда мне надо. И покормить его никто вчера не приехал… и воды в миске не было… А было жарко, тут от жажды одной свихнешься… Видно было, что плюнули на собаку, понимаешь?

– Все равно, – мама сердилась все больше, – мы не можем его оставить. Нас пять человек в квартире. И кот, – добавила она воинственно. – И мы пса твоего не прокормим – он огромный же. Ты совсем не думаешь, что делаешь…

– Рубец, – быстро сказала я, – как папа готовил, я умею. И у меня есть деньги, я же работаю, мам, мне хватит…

– Рубец, ф-фу, – скривилась мама. – Работает она… Нет.

– Мам, на неделю всего, а потом я его на конюшню отведу…

– Так сегодня и отведи.

Я испуганно замахала руками:

– Что ты, мама, нельзя его сейчас… Он вон злющий, нервный – битый потому что. Он там укусит кого-нибудь. А на цепь его никак нельзя… второй раз. Это все будет, конец собаке, ну, мам…