Маша Трауб - Вся la vie

– Я же тебя просила.

– Мам, да там хватит. Ну, забыла.

– Давай сейчас сходи в ваш овощной киоск.

Я собиралась спокойно сходить в душ, накраситься и поехать на встречу. За капустой никак не собиралась.

– Не пойду.

– Почему?

– Не хочу.

Это единственный мой ответ, на который мама не умеет реагировать. Еще с детства.

– Машенька, в школу опоздаешь, – говорила она мне.

– Я не пойду сегодня в школу, – отвечала я.

– Почему?

– Не хочу.

Мама, вот прямо как сейчас, застывала на пороге.

Я сходила в душ и заглянула на кухню. На запах. На плите в кастрюле что-то варилось. Капуста. Я подошла и понюхала. Варилась квашеная капуста. С морковкой. Мама привезла пакет с рынка. Она считает, что зять ее любит. Зять ее, конечно, любит. Но по случаю – к водочке там. А вот так, чтобы просто – нет. Но мама возит ему эту квашеную капусту килограммами.

– Мам, а зачем ты капусту эту варишь?

– Уйди по-хорошему. А то я сейчас сорвусь. Будет тут ходить и нос мне в кастрюли совать.

Так вот, если нет капусты обычной, можно сварить квашеную.

Еще мама печет пироги с вареньем. Опять же потому, что я забываю купить три килограмма яблок, а килограмма маме мало. В начинку идет засахарившееся варенье, мамой же и привезенное полгода назад и засунутое мной подальше в холодильник. Мама находит варенье и не радуется:

– Возишь, возишь, ничего не жрут. Маргарита, неужели нельзя варенье на стол поставить?

Мама, когда сердится, называет меня Маргаритой. Так вот это варенье идет на пирожки. Пирожки очень вкусные, только их очень много – тазик. И они очень горячие. Мама стоит надо мной и смотрит. Надо съесть. Тесто уже остыло, а начинка внутри горячая. Я каждый раз обжигаюсь и целый день щупаю языком нёбо.

– Все, я больше есть не буду, – говорю я и выползаю из-за стола.

– Почему? – Мама готова обидеться.

– Не хочу.

Тогда мама накладывает на тарелку пирожков и всей остальной еды и идет к внуку. Вася еще не знает, как отказать бабушке. Да его никто и не спрашивает. Васе уже шесть лет. Но бабушка по-прежнему кормит его с руки.

– Вова, иди ребенка кормить, – кричит бабушка Васиному дедушке. Дедушка, спокойно смотревший футбол, покорно идет на зов. Он тоже не знает, как отказать жене. Дедушка садится в одном углу комнаты, бабушка в другом с тарелкой на коленях. Дед придумывает игру – пробежать мимо бабушки, чтобы она не схватила. Вася бегает, бабушка ловит. Когда ловит, запихивает в рот кусок пирога, котлету, сосиску, картошку или все вместе. Вася бегает, не успевая пережевывать. Еще он смеется, потому что он любит играть с бабушкой и дедушкой. А когда он смеется, изо рта сыплется еда.

– Мама, неужели нельзя его на кухне покормить? – спрашиваю я, подбирая с пола куски пережеванного огурца и полкотлеты. – Он уже большой, между прочим. И сам давно ест.

– Уйди по-хорошему, – говорит мама, засовывая ребенку в рот очередной кусок.

– Оль, он сейчас треснет, – робко вступается за внука дед.

– А тебя вообще никто не спрашивает. Кушай, Васенька, кушай, никого не слушай.

Это должно было случиться, потому что случается у всех. Ребенок – Вася – захотел иметь домашнее животное. Не важно какое, лишь бы домашнее. Слава Богу, что желание совпало с дачным периодом, потому что мой муж – отец ребенка – любит животных так же, как организацию «Гринпис». То есть «Гринпис» теоретически – это хорошо, но не надо тащить его в квартиру. Потому что «Гринпис» обдерет обои и описает ковер. Моя же мама – бабушка ребенка – с зятем не согласна. «Гринпис» ее вообще не волнует, а волнует исключительно желание ребенка. А внука бабушка воспитывает по японской системе – это когда нельзя сказать «нет». Только у японцев «нет» нельзя говорить до трех лет, а нашему уже шесть, но у бабушки свое представление о японцах.

В прошлом году на даче жили два кролика и два утенка. Моя мама поехала на рынок за продуктами, а вернулась с живностью. Васин дедушка из бывшей детской кроватки и сетки построил для них загон и купил комбикорм. Кролики от такой жизни научились открывать проволочную дверцу и удирали. Вася бегал и их ловил. Утки не убегали, они без конца ели и гадили. Если у Васи не получалось поймать кроликов, то их должны были ловить мы – родители, приехавшие на выходные. Васин папа отказывался ловить кроликов – он их боялся. Они его тоже. В конце лета поджарых от беготни кроликов и толстых шумных и наглых уток вместе с остатками комбикорма моя мама отдала в «хорошие руки» – фермерам. У фермеров кролики перестали бегать, а стали плодиться и размножаться. Утки продолжали жрать и гадить. На нашем участке на месте бывшего загона до сих пор не растет трава.

В этом году моя мама купила Васе черепаху. Мы поехали за продуктами, и мама пропала. Я бегала между рядами рынка, пока не нашла ее около прилавка с крысами и птицами. Мама выбирала между морской свинкой и канарейкой. Склонялась к свинке, потому что она молчала, а птица голосила дурниной. Я еле уговорила маму ограничиться маленькой черепашкой. Тут же для черепахи была куплена клетка, из которой вытащили канарейку и убрали аксессуары – зеркало и поилку. Продавщица велела кормить черепаху капустой и протирать панцирь подсолнечным маслом.

– А оливковым можно? – спросила мама.

Продавщица подумала и кивнула.

Васе предложили черепашьи имена на выбор. Я хотела назвать ее Тортиллой, Васин папа – интеллектуал – Братцем Черепахой, как в только что прочитанных ребенку сказках дядюшки Римуса (мы не знали, кто это – мальчик или девочка, а у продавщицы забыли спросить), а мама сказала, что черепаху будут звать Фатима. Вася, зная, что ему еще жить на даче с бабушкой, согласился на Фатиму.

Вася нашел черепахе подружку – улитку Дусю. Они живут вместе, в одной клетке. Улитка Дуся норовит залезть на черепаху Фатиму, Фатима писается от страха и уже научилась забираться на потолок клетки.

Еще Вася перестал доверять детской энциклопедии, в которой написано, что черепахи медленно ползают. Фатима оказалась спринтером. А что было делать? Вася решил, что ей нравится спускаться с детской горки. Всем же нравится. После спуска черепаха рванула в кусты пионов. После третьего спуска Фатима показала хорошее время для пятиметровки.

Еще Вася учит ее плавать в тазу. Потому что в мультике про Немо черепахи умеют плавать. Значит, и наша должна. А я в связи с этим вспомнила о раке Арайке. Этого севанского рака-армянина подарила Васе, естественно, бабушка. Долго рассказывала, как продавец никак не мог понять, зачем женщине нужен всего один рак – побольше и поактивнее. Он ей отдал рака даром, лишь бы она уже ушла, – мужик перебрал сачком всех раков в аквариуме, пока моя мама их придирчиво рассматривала. Еще уточняла, точно ли с Севана? Рак, которого Вася считал крабом, жил в вазе. Вася кормил его хлебом. Через два дня мы сказали Васе, что Арайк уплыл в море, через унитаз, как Немо. Фатиме, видимо, придется в связи с окончанием дачного сезона уползать на зимовку в Африку.