Альфред Кох - Отходняк после ящика водки

Результатом этого противостояния стали крестьянские бунты, казацкие войны и набеги, лжецари и «польская интервенция». Весь этот период получил название «Смутное время». А фактически это была огромная и многолетняя казацкая и крестьянская война против рабства, которая настолько ослабила царство, что оно едва не исчезло.

Вот как секретный посланник польского короля (в тот момент попросту – шпион) А. Госевский описывает свой разговор с одним из великолуцких воевод в 1609 году: «Наши собственные крестьяне стали нашими господами, нас самих избивают и убивают, жен, детей и имущество как добычу берут. Здесь, в Луках, воеводу одного, который передо мной был, на кол посадили, лучших бояр повешали и погубили, и теперь всем сами крестьяне владеют…» Так-то. А в исторической литературе еще с дореволюционных времен этот период называется польским нашествием. Нашествие-то оно, конечно, нашествие. Только вот польское ли?

Известна численность войска, которое стояло в Тушине у Лжедмитрия II. Здесь я не поленюсь быть скрупулезным и точным. Вот «Регистр войска польского, которое есть под Москвой». Этот регистр хранится в библиотеке Ягеллонов в Кракове. Рукопись 102, с. 316. Итак, всего 10 полков общей численностью 10 тысяч 500 воинов, в подавляющей части – конных. Войско даже сами поляки называют польским. Но дальше, на с. 317, написано, что из этих воинов 5 тысяч казаков под командованием Александра Лисовского, а 4 тысячи казаков под командованием главы Казачьего приказа Ивана Заруцкого. Таким образом, собственно поляков – 1 тысяча 500 человек.

Но и с поляками не так все просто. Кроме поляков и литовцев, в границах Речи Посполитой проживали в немалом количестве предки современных украинцев и белорусов – «русский народ», по терминологии того времени. Они говорили на языке, совпадавшем с тогдашним языком жителей России, и были православными. Один из польско-литовских гетманов тех лет, Ян Петр Сапега, писал в начале 1611 года: «У нас в рыцарстве (то есть в дворянстве) больше половины – русские люди». Н-да… Вот такое вот «польское» нашествие. [10]Так я и не возьму в толк, что мы празднуем 4 ноября? Похоже, что спасение монархии. Хреновина какая-то. Что ж мы ее тогда не восстановим, раз так любим, что аж на работу не ходим?

Я далек от идеализации крестьянских и казацких бунтов. Это были чудовищные по жестокости, неорганизованные выступления полудиких людей, «бессмысленные и беспощадные». Но так тем и сильнее вина более умных и образованных, которые своей алчностью довели их до состояния взбесившихся зверей.

Крестьянские и казацкие войны и бунты еще долго сотрясали русское государство. Фактически они никогда не кончались. Всегда находились люди, которые омерзительной в своем непотребстве власти Москвы предпочитали дикую крестьянскую вольницу. [11]

Однако крестьянское сопротивление постепенно слабело. С казаками власти предпочли мало-помалу договориться, отдав им землю, на которую они претендовали, и освободив от налогов в обмен на воинскую службу (то есть фактически приравняв к дворянам). А на территории коренной Руси все меньше крестьян пыталось вырваться на волю. Родившиеся уже несвободными, крестьянские дети не знали другой жизни, и медленно, незаметно свободный русский народ превратился в помещичье имущество. Как шкаф или собака.

Справедливости ради нужно заметить, что рабство на Руси существовало всегда. Князья и бояре имели в своей собственности настоящих, а не «переделанных» из свободных крестьян рабов. Эти рабы были точно такие, как описано в наших учебниках по истории Древнего мира. Как в Древнем Египте, Греции, Риме.

Эти рабы назывались «холопы», «смерды» или «робы». Чаще для мужчин употреблялся термин «холоп», а для женщин – «раба». Холопство издревле было установлено на Руси, за много веков до появления описанного выше «искусственного» рабства, которое наша историография стыдливо называет крепостным правом, пытаясь найти между одним и другим микроскопические различия.

Холопство создавалось различными способами. Назовем главнейшие.

Во-первых, основной поставщик рабов – война. Пленные неприятели становились вещью, принадлежащей тому, кто их пленил.

Во-вторых, добровольная или по воле родителей продажа свободного лица в рабство.

В-третьих, по тогдашним законам некоторые преступления наказывались обращением в рабство.

В-четвертых, рождением от раба.

В-пятых, долговой несостоятельностью по собственной вине. [12]

В-шестых, добровольным вступлением свободного лица в личное дворовое услужение к другому лицу без договора, обеспечивающего его свободу.

В-седьмых, женитьбой (не говоря уже о замужестве) на рабе, без договора.

Полный холоп не только сам зависел от государя, как назывался владелец холопа на Руси, и от его наследников, но и передавал зависимость своим детям. Таким образом, право на полного холопа наследственно, неволя полного холопа – потомственна. Существенной юридической чертой холопства, отличавшей его от других видов частной зависимости, была непрекращаемость его по воле холопа: холоп мог выйти из неволи только по желанию своего государя.

Однако к началу XVII века между полным холопом и крестьянином еще существовало несколько важных различий. Главными из них были следующие: у крестьянина существовало отдельное, принадлежащее именно ему имущество, которое у него не могло быть отнято произвольно, и крестьянин мог жаловаться на своего господина и вообще отстаивать свои интересы в суде. Помимо этого, крестьянин сам платил государственные налоги и хотя бы в таком виде оставался субъектом права. Всего этого не имел раб.

По окончании Смутного времени, с воцарением династии Романовых, государственники и державники того времени поняли, кто поставил власть московского царя на грань краха – шибко вольнолюбивые русские люди. Не видя никакой своей вины в происшедших событиях, [13]они решили вопрос традиционным российским способом: ах, вам не нравится, что мы с вас шкуру дерем? Так мы с вас две сдерем!

Короче, «по многочисленным просьбам трудящихся» в Соборном уложении 1649 года устанавливалась наследственная зависимость крестьянина от помещика и его право распоряжаться имуществом своего крестьянина. Помимо этого, для уменьшения вероятности попадания в холопы людей «благородного» звания, [14]долги несостоятельного землевладельца погашались за счет имущества его крестьян. И наконец, последнее – крестьяне лишались права самостоятельно отстаивать свои интересы в суде.

Хозяину дали даже некоего рода право суда над крестьянами и, что самое приятное для него, право исполнения приговора. Для этих целей на барском дворе появляется тюрьма – кандалы и колодки, батоги и кнут, отмериваемые «нещадно», – являются и даже типично московские пытки: подвешивание за связанные назад руки, битье при этом кнутом и поджаривание огнем. Соборное уложение, правда, «приказывает накрепко» господину, «чтобы он не убил, не изувечил и голодом не уморил подвластного ему человека», но и в этих скромных размерах закон ничем не обеспечивает личность крепостного.