Сергей Алексеев - Игры с хищником

– С дочерью-то что?

– Ой, да что с нашей дочерью? – вздохнула она. – Всю жизнь с пулеметами провозилась, так характер-то соответствующий... Знаешь, что сказала королю? «Вы неправильно воспитывали своего сына. Он у вас слишком женственный мальчик». Внушение сделала... Представляешь?

– А он в самом деле такой?

– Да есть, конечно... Но он же принц!

– Ничего, Маринка его воспитает...

– Затеяла, а сейчас сама не рада, – неожиданно призналась Вера. – Ты был прав, Сережа... Там совсем другая жизнь. Попутешествовала, посмотрела на них... Когда мы с тобой ездили, этого было не видать. А поехали с Маринкой... Это разве женихи? Хоть самих замуж отдавай... Наших парней сразу видно – мужчины. Пусть грубоватые, неотесанные... А какие короли и президенты? Ты был самый лучший, Сережа! Теперь я это увидела. Сильный, мужественный, отважный и добрый. А я с тобой самая счастливая... Эти же как торговцы на базаре, ждут только выгоды...

Она никогда не говорила ему таких слов. Скорее, напротив, иногда в порыве неких разочарований ставила в пример канцлера Германии и даже саудовского шейха, мол, вот они – настоящие правители, и это видно по их манерам, взглядам и словам. Ты бы хоть форму какую-нибудь придумал для президентов!

Хорошо еще, что не учила, как управлять государством...

Сергей Борисович не перебивал ее: с самого первого дня их совместной жизни установилось правило – давать другому выговориться. Тогда выговаривался он, молчавший много лет, а она слушала, ибо умела это делать.

Сейчас их роли поменялись.

– Маринку я оставила с тяжелым сердцем, – исповедовалась Вера. – Сказала по телефону, что уезжаю домой. Не хотела им мешать... И знаешь, что она ответила? «Мама, я хочу с тобой, к папе...» Едва уговорила остаться. Нехорошо уезжать сразу после помолвки... Тут она меня еще нагрузила. Говорит, мне приснился сон, будто еду на машине с Альфаедом...

– С кем? – невольно переспросил он.

– Да с этим арабом, который с Дианой... А навстречу мне несется тоннель. Говорит, проснулась в последний миг и теперь боюсь. Страх напал. Разве принц ее может защитить? Его самого надо защищать и беречь. Ветер дунул – уже насморк, от качки тошнит, к медузе прикоснулся и чесался два дня... Как ты думаешь, это плохой сон?

– Пустой, – со знанием дела успокоил Сергей Борисович. – Это она себя принцессой возомнила. Помешались уже на этой Диане, сотворили кумира из потаскухи. А ей надо было в монастырь уходить...

– Не груби, Сережа...

– Мне положено клевать простоволосых девок. Вызывай Маринку домой!

– Лучше сам. – Вера подала телефон. – Ей будет приятно, соскучилась...

– Приятно? Что же она ни разу мне не позвонила? А я ждал, особенно сегодня ночью...

– Ну, знаешь, увлеклась. Она же вообще человек, быстро увлекающийся. Спичку поднеси, и горит...

– И быстро тухнет...

– Не придирайся, Сережа! Отец, тоже мне... Давай звони!

Он не успел найти ее номер в телефонной книге мобильника, как в дверь осторожно постучали.

– Кто там еще? – Вера метнулась к выходу. – Ну что стряслось, Горчаков?

– Простите, Вера Владимировна, – послышался виноватый голос генерала. – Передайте Сергею Борисовичу... В приемной уже двое ожидают. Жиравин час сидит, и Суворов прибыл. Что с ними делать?

– Это нехорошо – стучаться в нашу спальню, – пожурила его Вера и закрыла дверь. – У тебя что, день приемов?

Сергей Борисович сел и потянулся.

– Не суетись, Вера...

Она вдруг опустилась на пуф, и на лице промелькнул восторг.

– Закон приняли?.. Что же молчишь? – И добавила со знакомым желанием подлизаться: – Ты ведь так ждал...

Он ушел в ванную комнату, оставив дверь открытой.

– Не знаю, – отозвался и включил кран. – Вряд ли...

– Зачем они пришли? – В голосе уже звучала тревога. – Еще и Жиравин! Я его терпеть не могу...

– Сейчас выясним...

Умывшись, он заглянул в зеркало – на него смотрел родной дед Сыч, тот, что запомнился с раннего детства. Только борода покороче, а глаза такие же, почти круглые, немигающие, холодные...

И в зеркале же за своей спиной увидел Веру.

– Что с тобой, Сережа? Не узнаю тебя... Ты смотришь как-то незнакомо...

– А когда-то узнавала! – засмеялся он. – Даже в темноте... Помнишь, на стадионе?

– Не пугай меня, скажи... Что сегодня ночью произошло? Почему они здесь?

– Наверное, тоже что-нибудь показалось...

– Такое чувство, будто тебе все равно... А я вижу, тут что-то не то!

– Почти угадала. – Сергей Борисович переоделся в свежую сорочку. – Ты отдыхай с дороги...

– Я Марине позвоню сама, – уже в спину сказала жена. – Ты не беспокойся. Потом расскажешь, зачем они приходили, ладно?

В кабинете уже сделали уборку, пахло его любимым дезодорантом, который он лично заказал в Канаде, – лиственничной смолой.

Сергей Борисович сел в кресло, огляделся, приоткрыл ящик стола ровно настолько, чтобы увидеть блеск никеля, затем пошарил рукой – пистолета не было. Нажал кнопку вызова помощника.

– Жиравина пригласи, – велел между прочим. – Пять минут...

– Сергей Борисович... – отчего-то сробел старый дипломат. – Там Суворов, по вопросу о Госсовете...

– Подождет.

Олигарху не случайно дали прозвище: в нем было что-то лошадиное, к тому же длинное лицо сейчас отливало сероватой сталью, а жилы под тонкой кожей вздулись и пульсировали.

– Сегодня ночь не спал, Сергей Борисович, – с порога жалобно заржал Жиравин. – Места себе не находил... Простите, что без предупреждения. Но я звонил, разговаривал с Горчаковым!.. Не от себя лично, Сергей Борисович, от Союза промышленников, назначен ходоком, как в старые времена...

Сергей Борисович пожал его тяжелую короткопалую руку и указал на кресло у приставного стола.

– С чем пожаловали? – насмешливо спросил он. – Уж не с предложением ли национализировать стальной холдинг?

Олигарх сделал настороженную стойку, потом закивал головой:

– Не вопрос, Сергей Борисович. Если это поможет вернуть вас во власть – не вопрос! Нам известно ваше отношение к Президенту, ваше благородство, строгое соблюдение Конституции... Но простите, у промышленников нет к нему доверия. Какое было к вам. Мы надеялись на Госсовет, на ваше влияние, руководящую и направляющую роль, так сказать. А что получили? Повышение налогов, таможенных ставок, диктат цен на внутреннем рынке и вашу полную изоляцию! Вот сейчас в приемной: спрашиваю у Суворова: где закон? А он разговаривать на эту тему не хочет, сопит и молчит. В правительстве сидят бывшие директора заводов и военпреды. Это называется команда?..

В таком ключе возмущенный Стальной Конь мог бить копытом еще час, а то и больше, если не взять под уздцы.

– Что вы предлагаете конкретно? – поторопил Сергей Борисович.

– Накипело, честное слово! – привстал тот на дыбки. – Выражаю не свое мнение – всего Союза. А это металлургия, горнодобывающая, нефтянка. Мы все с вами, Сергей Борисович! И за вас вся инфраструктура страны, железная дорога, энергетика. Только все сидят и ждут результатов нашей встречи. Вашей отмашки ждут, Сергей Борисович!