Андрей Кучаев - Sex Around The Clock. Секс вокруг часов

Я вспомнил стихи. Не было никакого инсульта! Просто возраст, и я обречен подчиниться и капризам и сюрпризам памяти.

Пылесос смолк. Точнее, тишина ворвалась и заставила вздрогнуть. Женщина толчками ноги подгоняла пылесос на колесиках к дверям. У дверей она повернулась, слегка раздвинула полы халата и подождала, как я отреагирую. Заученный прием. Всегда можно отступить, если вызов отвергнут. Я ее понял. Нащупал деньги в кармане и, не считая, протянул ей. Она, не запахивая халат, пересекла холл по плохо вычищенному ковру и взяла деньги. Сделала шаг к нему, склонив голову вопросом.

Стоящая передо мной бабенка из предместья легко утирала Европе нос: «Поделом я вам отомстил, мусью!»

– Концерт окончен! – сказал я, прибавил еше купюру и почти силком стал выталкивать ее вместе с пылесосом.

Она поправила одежду и, как ни в чем ни бывало, вразвалку покинула номер, подхватив пылесос, как то сделала бы с ведром баба в деревне.

«И это – любительница!» – я был восхищен.

Халдей из «Абдуллы» принес подозрительную икру, рюмку с водкой и багет, – по их мнению, так должен выглядеть русский калач. Он поставил склянку в «серебре» с куском льда, сверху лежали куски икры на листиках масла. Опрокинув рюмку и запив ее ледяной «Виши», я сделал бутерброд и вспомнил фразу из «Срашной мести»:

– «…ибо для человека нет большей муки, как хотеть отмстить, и не мочь отмстить».

И странно чувствует себя такой человек, когда его оторвало от корней и понесло. Тут даже не одиночество, а полная потеря представления о том, что он, и что не он. Словно воду смешали с водой. Я одновременно был и внутри и снаружи. Я был официантом, вышибалой у двери, тетеревом на суку, охотником. Я был ружьем и пепельницей. Мне было легко.

«Неужели мне опять подсыпали чего-то? Ну-да! Я же сказал про выигрыш в рулетку официанту! Ба! Минералка ведь была открыта! Да и в рюмку могли… Надо бы взять бутылку. У них специализация – потрошить заезжих русских! Там революция, реформы и море разливанное „свобод“, не говоря о водке, а тут ничего не изменилось!

Не, ребята, вы начали первые! Вам невдомек, что у нас первой пришла свобода освободить ближнего от денег! У вас выучились! Спасибо за науку. А вы прохлопали. Нынче мой ход. Только не переиграть!»

Я кликнул официанта, спросил целую бутылку «Смирновской» и развязно осведомился, можно ли познакомиться с девочкой «до одиннадцати»?

– До одиннадцати? – халдей сделел вид, что даже его, «тертого», покоробило.

– Часов! Ты сказал – они у вас «с одиннадцати»?

Он расслабился и ощерил зубы из плохой пластмассы:

– Сделаем, – пообещал кудесник в вытертом смокинге. Из-за кулис, откуда-то из-за портьеры вышли два типа, они курили тонкие сигарильо и коротко кинули в мою сторону острыми, как бритва, глазками. Один был моего возраста, и я его узнал! Даю слово! Он постарел синхронно со мной. «Всешакалишь, шаромыжник! Не удалась жизнь, а?! Так, так!» Усики и зачес на плешь. Сегодня он хотел, видно, «поработать» испанцем: пиджак, обшитый тесьмой, и дохлый цветок в петлице. Такой саданет бритвой, не вздрогнет – вылитый «Хозе». А «Эскамильо» с ним рядом будет ему подыгрывать. Тот раз они тоже работали на пару. Нет, вру – была третья! Наживкой тогда была девка. Они оба постарели на то же количество лет, что и я, и это было смешно. Себя не видишь, думаешь, ты все тот же. А потом встречаешь вот такой ходячий хронометр. Но мне их не было жалко, мне себя не было жалко – мы стоили друг друга. Я был лохом, «колхозом» тогда. Они – французскими бандитами-жиголо. Мир пережил черт те что за прошедшие пять-шесть-десять лет, чуть не убили папу, грохнулся Союз, а они, как два старых мула, все везут свою телегу с камнями. «Ну, вот он я! Берите меня теплым! Кому будете сдавать, обчистив, западные люди?» «Некому нынче!»

Наши стукачи полиняли. Всесильными их сочиняют сегодня сочинители-эмигранты, чтоб пугать Запад, набивать цену себе и призывая здешних к демократической бдительности. Сегодня наклевывется главный козырь – причастность нынешней власти к «структурам» госбезопасности! Как будто не во Франции крыса-охранник Фуше пережил все режимы. Еще они любят наших попов ловить на связи с гебешниками. «Овод» они не читали. Самое смешное, что попы некоторые продались. Ладно бы только гебухе – она работает, на их взгляд, все-таки на своих, можно как-то понять! Но нет – забугорным защитникам свобод. Интересно, как они мыслят Бога? Западным дяденькой с сигарильо?

«Народ, жертвующий своей свободой ради своей безопасности, не заслуживает ни безопасности, ни свободы…» Да что он понимал, Смит Адаме! А как свободой жертвуют ради «безопасности» открыть казино на паях с мафией и ментами? Такого ему в башку не залетало?

Этакий мудрец, второй президент, брезгливо глядящий на коллег-политиканов: «Когда зачитывали Декларацию независимости, я тоже был во дворе Конгресса. Из людей порядочных я не увидел там никого!» Эффектно. Политика – такое же грязное дело, как и секс. Все занимаются этим и не боятся испачкаться. Папы попадались из таких семей, как Борджиа и Сфорца. И ничего – в Сикстинскую капеллу прут толпами, гражданин Буанаротти не побрезговал заказом папы Сикста… А уж если намекнуть на склонность лидеров бывшего совка к однополому сексу – встрепенется вся демократическая общественность: «Поиметь хотят народ!»

А у самих «очко играет»! Разрешили браки голубых. Наши не отстают. Или делают вид. Впрочем, тюремные замашки трудно изживаются. А там – ручкой швабры в задний проход, как повествует «из первых рук» швейцарский лауреат. Против лома – ручки швабры в зад – не устоит ни один Смит Адаме!

Два-три посетителя и вышибала косились на меня, швейцар светился снаружи.

«Эти превосходно сдадут своей полиции, потом ажаны сдадут лоха прямо в наручниках в аэропорту нашим обыкновенным ментам, а те кинут в камеру к уголовникам. Ведь это тоже – служба безопасности? Или это служба российской свободы?»

«Посмотрим!»

Появилась бутылка.

– Малышка одна хочет с тобой познакомиться! – официант мне подмигнул, не сомневаясь, что я уже «поплыл». Надо укрепить в нем такую уверенность:

– Хорошенькая? – вульгарным жестом я показал, какую жду.

– Лучше не бывает! Сам увидишь. Классная девочка!

Я решил действовать по наитию. Импровизировать. Их же наркотик мне должен помочь, подсказать что-нибудь безумное. Я ни капельки не волновался и не боялся.