Олег Рой - Улыбка черного кота

Светка – человек свободолюбивый, но не может же она всерьез бросить сына и мужа, с которым до сих пор не удосужилась даже развестись? Просто надо верить и ждать. «Вот увидишь, – говорил он другу, – все будет хорошо». И Антон изо всех сил старался верить. Иначе перспективы его семейной жизни казались уж слишком безнадежными и туманными.

Прошло какое-то время, и в руках у Сергея уже была подробная информация обо всех сторонах деятельности интересующей их китайской компании, а вдобавок еще и факс от нее, подтверждавший намерения о сотрудничестве и выражавший заинтересованность в немедленном обсуждении условий производства «металла с памятью». К факсу прилагалось и официальное приглашение посетить Китай. Программа визита включала в себя разработку бизнес-плана сотрудничества, а также обязательное посещение лабораторий компании и ее фабрики по производству химфармпрепаратов. Переговоры стремительно вошли в активное русло, и настал момент, когда партнерам понадобились все документы о правообладании, их копии и прочие бумаги, имеющие юридическую силу.

Однажды, придя на работу чуть позже обычного (ему надо было срочно сводить Костика к зубному врачу), Антон обнаружил у себя в кабинете Сергея. Зная, что друг его – пташка не ранняя, Антон был немало удивлен такому незапланированному визиту. Пономарев нервно сказал, что давно ждет Антона и что настало время серьезно поговорить о будущем.

Антон был готов к любому откровенному разговору, потому что намерения его были открыты и он не видел необходимости хитрить со старым другом. Не имея опыта в сфере бизнеса, он точно знал, чего хочет: ему нужно прочно обеспечить детей – Костика и Настю, а самому получить финансовую возможность для продолжения исследовательской работы. К тому же Антон давно определился в главном: он не хочет и не станет уезжать из страны, как многие его коллеги.

Исследователи его ранга легко находили контракты за рубежом, задешево работали в западных центрах, получая копейки по сравнению с местными, европейскими учеными, но зато обретая стабильность и сытое «завтра» для своей семьи. Институт стремительно пустел; оставались в основном те, кто был не способен к языкам, обладал слишком сложным характером и был некоммуникабельным или же не мог по каким-то другим причинам уехать за границу. Антону идея отъезда была в принципе не по душе. Он лелеял мечту здесь, в России, работать по-западному, получая за свой труд вполне западные гонорары, как у европейских ученых. Дело не в том, что Антон был ультраправым патриотом, он просто хотел по-человечески и с достоинством жить в родной стране.

Все, что сказал друг, Сергея Пономарева вполне устраивало. При таком раскладе его план глубокого внедрения в фирму, переход от должности простого консультанта к должности одного из руководителей вполне мог осуществиться. И он выложил на стол перед Антоном подготовленные бумаги.

– Смотри, – сказал он и улыбнулся, заметив, как напряженно нахмурил лоб Антон Житкевич: они входили в явно чуждую для молодого ученого материальную, финансовую, юридически-дипломатическую сферу. – По моим соображениям, выйти на китайский рынок просто так, в лоб, невозможно. Это особая страна, особый, очень закрытый тип общества, специфический народ. Мы можем запросто влипнуть в ситуацию, когда китайцы просто украдут нашу идею и сделают собственные изобретения на основе этого патента. Запатентуют у себя что-нибудь, очень похожее на «металл с памятью», но отличающееся некоторыми нюансами, и наплюют на то, что на самом деле «металл» изобретен в России. Такое уже бывало в науке, сам знаешь. И в бизнесе бывает сплошь и рядом.

– И что делать? – задал вопрос внимательно слушавший его Антон.

– Искать другие ходы. Кстати, один план у меня уже есть…

Уловив в глазах друга заинтересованность, Сергей принялся с энтузиазмом развивать свою идею. Им нужно открыть, зарегистрировать совместную компанию, капитал в которой будет разделен пятьдесят на пятьдесят. Это будет чисто российское предприятие, владельцами которого (и владельцами патента соответственно) будут значиться Антон Житкевич и Сергей Пономарев. Антон будет отвечать за научную, содержательную сторону дела, а Сергей – за организационную, представительскую, рекламную, словом, за весь менеджмент и маркетинг…

Дойдя до этого места, дипломат остановился – это был самый опасный момент, потому что вполне резонным со стороны Антона был бы вопрос: с какой стати Пономарев должен стать совладельцем идеи, к выдвижению и разработке которой он не имел никакого отношения? И, честно говоря, убедительного ответа на этот вопрос у Сергея не было. Однако Антон ничего не спросил, никак не отреагировал на возникшую было паузу, и, облегченно вздохнув про себя, Пономарев продолжал излагать свой план дальше.

Созданная ими компания войдет в совместное предприятие, которое они откроют на паях с китайской стороной. И уже в нем капитал опять будет также поделен пятьдесят на пятьдесят. Пятьдесят процентов китайской стороне (с их стороны потребуются финансовые вливания, реклама на китайском рынке и прочее), пятьдесят – компании Антона и Сергея, которые обеспечивают свою долю интеллектуальной собственностью, российской лабораторией, правом на использование патента, всеми идеями по внедрению «металла с памятью».

Нельзя не признать, что в таком раскладе был здравый смысл; в оперативности и грамотном подходе к бизнесу Сергею отказать было нельзя. Он обмозговал все основательно, продумал идею до мелочей, быстро наладил необходимые контакты. С детства он отличался этим редкостным умением – планировать и обустраивать с наибольшим удобством и пользой для себя и свое команды.

Все в его проекте казалось надежным и правильным. Единственное, с чем Антон не был согласен, так это распределение долей капитала. Он, разумеется, тут же вспомнил о Насте, об обещании, данном им настоящему владельцу патента – профессору Лаптеву. И тут же заявил будущему партнеру, что есть еще третий участник проекта, которому по справедливости положена наибольшая доля прибыли.

– Если уж так необходимо сразу определиться с цифрами, – заметил он Сергею, – то капитал в любом случае должен быть разделен не пятьдесят на пятьдесят, а таким образом: тридцать, тридцать и сорок.

– И у кого будет сорок процентов? – недоуменно, чуть язвительно приподняв брови, спросил Сергей.

– Это не составляет секрета, – быстро, хотя и чуть нехотя, ответил Антон. – Понимаешь, я по жизни был очень многим обязан одному человеку. Он многое сделал для разработки и внедрения «металла с памятью», был подлинным автором этой технологии, настоящим ученым и очень порядочным человеком. Сейчас он уже умер, но у него осталась внучка, и она по праву наследования должна владеть бо́льшим количеством акций, нежели ты и я. А мы с тобой разделим оставшуюся часть прибыли пополам, как ты и планировал: тридцать на тридцать, то есть пятьдесят на пятьдесят от причитающейся нам доли.