Олег Рой - Украденное счастье

Он не ошибся – Анна, Ганна и Фелица действительно были так увлечены готовкой, что не заметили приезда молодоженов. Поднялся веселый переполох. Тетушки спешно стаскивали фартуки, мыли руки, торопились переодеваться и поправлять прически, но при этом не забыли рассыпаться в комплиментах супругам Дзофф, какая у них очаровательная дочь, и рассказать, что уже успели полюбить Софи, как родную.

Родители Софи осмотрели дом и остались очень довольны. Им понравились и большие комнаты, и недавний ремонт, и старинные зеркала, и со вкусом подобранная коллекция картин, а уж библиотека просто привела их в восторг – столько книг! Но больше всего Терезу поразил порядок, царивший в доме. И Дино тоже был восхищен.

– Прекрасно, все прекрасно! – повторял он. – Милый дом, милые люди… Я надеюсь, что Софи здесь будет хорошо. Правда, Софи?

– Конечно, папа! – улыбнулась Софи. Тогда она не сомневалась в этом ни минуты…

За свадебным столом царил Анрэ. Он расточал любезности всем дамам, молодым и не очень, принимал подарки, шутил, произносил тосты, незаметно для гостей командовал официантами, направлял шумное застолье – словом, был настоящим хозяином своего дома, теперь уже дома женатого человека. Было весело, все танцевали до упаду. В разгар праздника случилась еще одна неожиданность – сам мэр города нашел возможность приехать на свадьбу и лично поздравить молодых. Он произнес дежурный тост, выпил шампанского за здоровье жениха и невесты, но при этом казался чем-то озабоченным. Улучив момент, Анрэ отвел его в сторону и тактично поинтересовался, что случилось. Оказалось, что все дело в мэровой дочке, которая накануне устроила скандал родителям, запрещавшим ей встречаться с каким-то нищим студентом.

– Я ей таких женихов сватаю, а она… – Мэр махнул рукой.

– А студент-то кто? – улыбнулся Анрэ.

– Да какой-то голодранец, приехал неизвестно откуда к нам в Лугано, комнату снимает вдвоем с другом, таким же, наверное, голодранцем.

– Я тоже был когда-то студентом и тоже снимал комнату с другом. – Анрэ вспомнил те времена, Наташу, и у него больно сжалось сердце.

– Ну и что? И я был студентом, – мэр покачал головой. – Но разве мы были такие? Этот тип хотя бы раз показался нам на глаза, поговорил с нами! Как-никак единственная дочь! Так нет, приедет на своем мотоцикле, посигналит под окнами – и она бегом к нему. Вспорхнет на эту тарахтелку – только мы ее видели. Куда едут, зачем, когда вернется – ничего нам не говорит. Вот так, растишь-растишь дочь, – грустно подвел черту мэр, – а появится вот такой с мотоциклом – и родители уже не нужны.

Анрэ слушал, сочувственно кивал, а про себя думал:

«Ну уж нет, у меня все сложится по-другому! Моя дочь, которую родит мне Софи, будет меня и любить, и уважать… Уж я сделаю все, чтобы она всегда нуждалась во мне больше, чем в ком-либо другом… Я никогда не позволю ей предать меня, променять на кого-то другого. Или на что-то другое, как это сделала Наташа!»

После разговора с женихом мэр несколько повеселел, вернулся к столу и опять взял слово. Сначала он рассыпался в комплиментах родителям Софи – за то, что воспитали такое прелестное дитя; потом заговорил об отце и матери Анрэ, которым, к великому сожалению, не удалось дожить до этого счастливого дня.

– Посмотрите на молодых, – говорил мэр. – Они настолько счастливы, что даже мы все, находящиеся рядом с ними, забываем о своих заботах и неприятностях и становимся счастливыми.

«Я счастлив. Он прав – я очень счастлив, – думал Анрэ. – Слышишь, Наташа? У меня все прекрасно! У меня собственный банк, разворачивающийся нефтяной бизнес, хороший дом, а теперь еще и благополучная семья! И у меня опять будет дочь, которую теперь уже никто не отнимет. У тебя не получится испортить мою жизнь, что бы ты для этого ни сделала!..»

Когда гости разошлись и они остались вдвоем, Анрэ накинулся на Софи, как изголодавшийся зверь. Он был неутомим, она изобретательна. Кровать, широкое старинное ложе, приобретенное Анрэ в дорогом антикварном магазине, только поскрипывала да поохивала. Заснули молодые только глубокой ночью. Софи положила голову мужу на грудь, он обнял ее за плечи. А наутро оказалось, что рука Анрэ так затекла, что ему стоило больших усилий вернуть ей чувствительность.

Началась новая жизнь. Утром Софи готовила завтрак, поднимаясь раньше мужа минут на пятнадцать, а то и на полчаса, в зависимости от того, что за блюдо планировалось сделать. Она ни разу не позволила себе поваляться в постели, хотя он всегда говорил, целуя ее:

– Ты бы поспала еще, дорогая! Я сам все приготовлю.

– Сам?! А я на что? Или ты хочешь, чтобы тебе подавала завтрак одна из наших старых фей?

– Только не это, – смеялся он. – Они закормят меня овсянкой и своим анисовым печеньем. А я на него уже смотреть не могу!

Софи стряпала какой-нибудь восхитительный полувоздушный омлет, и они вместе садились за стол. Потом Анрэ уезжал в банк, молодая жена провожала его и, предоставленная самой себе, целый день принимала ароматические ванны, листала модные журналы, бегала по магазинам, перезванивалась с подругами, слушала музыку, наряжалась, словом, жила жизнью счастливой молодой женщины. При этом она оказалась хорошей хозяйкой, всегда четко знала и помнила, что нужно в первую очередь убрать, починить, купить, постирать и приготовить. Тетушки-феи безропотно передали ей бразды правления, отойдя на скромные роли прислужниц в собственном же доме, и Софи очень быстро научилась командовать ими, распределять обязанности и отдавать распоряжения.

Уже с утра, с самого отъезда мужа, она ждала вечера с таким нетерпением, что если бы это ожидание можно было перевести в киловатты, то раскалились бы провода электропроводки, зажглись бы все лампочки в доме и даже не включенным в сеть утюгом можно было бы гладить рубашки. Несколько раз в день она под самым пустячным предлогом, а то и без всякого предлога звонила мужу в банк и сообщала, как соскучилась по нему. Анрэ же, как только в работе появлялось не занятое переговорами время, тут же уезжал домой – прежде он никогда не позволял себе уйти со службы раньше. Они запирали двери на ключ, отключали телефон и бросались друг к другу в объятия.

В выходные молодожены выбирались за город, ездили в Италию, на озеро Комо, что в Ломбардских Предальпах, совершали и более дальние поездки – в Женеву, Милан, Геную. Как Софи нравилась такая жизнь! Дино, ее отец, был хоть и состоятелен, но скуповат, и, живя в родительском доме, она никак не могла похвастаться, что утопает в роскоши. А Орелли был действительно богат, дела его шли успешно, и, что самое главное, он практически ни в чем не отказывал молодой жене. У нее появились шикарные наряды, украшения и прочие вещи. Не проходило и недели, чтобы банкир не делал своей супруге какого-нибудь дорогого и со вкусом выбранного подарка. Софи каждый раз радовалась как ребенок и бросалась его целовать, а феи-тетушки с умилением наблюдали за ними и улыбались. Казалось, счастье навсегда поселилось в этом доме…