Владимир Нестеренко - Огненное погребение

Снаружи.

Первый кавказец мертв, лежит в луже крови, рядом лежит Султан, в него попал Андрей первым выстрелом из дробовика, Второй кавказец сидит, облокотившись на машину, оружие выпало из рук, одежда темнеет от крови. Бой ведут двое, пассажиры второй машины, один стреляет по автобусу, второй меняет магазин.

Внутри автобуса.

Андрей за шею вытаскивает Кабана из-за руля, бросает его в салон автобуса, прыгает на его место.

Гитлер, весь в крови, протирает глаза.

АНДРЕЙ: Вася, что?!

ГИТЛЕР: Глаза! Не вижу!!!

Люба лежит на полу автобуса, придавленная Кабаном. Андрей давит на газ, автобус едет.

На дороге.

Вторая машина гонится за микроавтобусом.

Сидящий рядом с водителем пассажир перезаряжает оба автомата, затем высовывается из открытого бокового окна и дает очередь по микроавтобусу.

В микроавтобусе.

Пули пробивают сидения, бьют оставшиеся стекла.

Андрей смотрит в зеркало, затем кричит.

АНДРЕЙ: Люба! Жива?!

ЛЮБА: Да!

АНДРЕЙ: Брось им! Брось! Считай до пяти!

Люба поднимается на колени, ползет к изрешеченной задней двери, без стекла. Схватив зеленого осьминога, она зубами разрывает шов, показывается рукоятка немецкой гранаты, горлышко пластиковой бутылки с бензином, наполненной Кабаном на заправке. Люба трясущимися руками отвинчивает крышечку в торце деревянной рукояти, рвет на себя шнурок. Люба поднимает осьминога над головой, кричит.

ЛЮБА: Раз! Два! Три! Четыре!

Машина преследователей.

Камера снимает с заднего сиденья машины преследователей.

Пассажир целится в Любу, держащую в руках осьминога, та бросает осьминога, осьминог летит, летит страшно, шевеля в воздухе щупальцами, видно бледное, ненавидящее лицо Любы.

Осьминог падает на дорогу, машина преследователей пропускает его между колес.

В зеркале заднего вида видно, как смеется водитель.

На дороге.

Взрыв под машиной преследователей, образуется огненный шар, в котором исчезает машина.

Расстрелянный микроавтобус скрывается за поворотом.

Микроавтобус.

АНДРЕЙ: Живы?

Люба на коленях подползает к Кабану, слушает дыхание, прижавшись ухом к груди. Камера показывает крупным планом лицо Кабана, он без сознания, бледный.

ЛЮБА: Дышит!

АНДРЕЙ: Мать как?

Люба смотрит на упавшую с сидений Цыганку, у нее размозжена голова, лица нет. Люба кричит.

ГИТЛЕР: Живой. Глаза нет, стеклом!

АНДРЕЙ: Посмотри, как Саня.

Гитлер, протирая уцелевший глаз, который заливает кровью из порезов на лбу, склоняется над Кабаном.

ГИТЛЕР: Крякнет, три пули.

АНДРЕЙ: Что там с Любкой?

Гитлер отрывает Любу, прижимающую к себе труп матери, несколько раз бьет ее по лицу ладонью. Люба перестает кричать.

ГИТЛЕР: Нормально. (Смотрит на мокрое платье Любы.) Ранена?

ЛЮБА: Нет.

АНДРЕЙ: Что там?

ГИТЛЕР: Обоссалась. Цела. ( Внезапно Гитлер взасос целует измазанную в крови Любу.) Спасла, сучка, спасла!

Микроавтобус стоит возле моста через небольшую речку, Гитлер, Люба и Андрей, с сумками, стоят возле него.

Кабан лежит, накрытый шубой, у обочины, без сознания.

Андрей достает телефон, набирает номер.

АНДРЕЙ: Слышите, вы, здесь машина горит, труп и раненый. Мост через Несыть… Похуй кто!

Андрей зажигает пропитанную бензином мягкую игрушку, синего кабана, бросает его в открытую дверь машины.

Машина вспыхивает.

Андрей бросает телефон в огонь, хватает сумку и бежит в лес, Гитлер и Люба бегут за ним.

Место засады.

Султан садится, трет уши руками, затем встает на ноги, падает на колени, снова встает. Ему трудно дышать, он рвет на себе одежду, под курткой надет бронежилет. Неуверенно передвигаясь, он подходит к машине, опирается на нее, снимает жилет. Он ранен в руку и ногу, бронежилет в отверстиях от картечи. Султан бросает жилет в машину, подбирает оружие, бросает его туда же. Затем берет под мышки труп Первого кавказца, тащит его к машине, заталкивает труп на заднее сиденье, ноги трупа торчат. Султан так же перетаскивает к машине Второго кавказца, переваливает его в багажник. Второй кавказец негромко стонет, он жив, дышит. Султан смотрит на него несколько секунд, затем поднимает канистру и поливает машину остатками бензина, бросив пустую канистру в багажник, на еще живого Второго кавказца.

Яркая вспышка пламени, машина горит, видна тень Султана, уходящего в лес.

У тени нет головы.

Лес, ночь.

Гитлер, Люба и Андрей бегут по лесу, падают, они обессилены, видно, что они бегут всю ночь. Люба в грязном свадебном платье, в туфлях с отломанными каблуками. Андрей и Гитлер в костюмах, все в крови…

Раннее утро, небольшое озеро в лесу, место странное, деревья изломанны, земля вокруг озера изрыта воронками, заросшими травой.

Гитлер, Андрей и Люба на берегу, они раздеты до белья, Гитлер постирал костюм и развесил пиджак, брюки и рубаху на кустарнике, Андрей переодевается в камуфляжную одежду, которую достал из сумки. Люба тоже переодевается, в спортивный костюм.

Гитлер покрыт татуировками, на груди, на сердце, там, где обычно можно увидеть портрет Ленина, – изображен Гитлер.

Переодевшись, Люба отходит от берега, в лес, нагибается, рассматривает и собирает какие-то травы.

АНДРЕЙ: Нет патронов.

ГИТЛЕР: Вообще?

АНДРЕЙ: Ноль.

Андрей берет пистолеты, пистолет-пулемет, дробовик, которые были в одной из сумок, и зашвыривает их в озеро. Люба возвращается из лесу, в руках у нее букет разных лесных трав, она что-то жует. Подойдя к Гитлеру, она знаком показывает, чтобы он смотрел на нее, затем плюет ему кашицей из изжеванных растений в глазницу с вытекшим глазом, Гитлер дергается от боли.

ЛЮБА: Потерпи, потерпи.

Люба зубами отрывает часть букета, жует, затем опять плюет Гитлеру в лицо.

Трасса, на ней грузовики с солдатами внутренних войск, солдаты строятся цепью вдоль дороги, затем углубляются в лес.

Озеро в лесу.

Гитлер надел мокрый костюм, голова у него перевязана тряпкой. Отвернувшись к озеру, он открывает и закрывает складной нож, затем прячет его в рукав, надрезав подкладку.

Андрей сидит на корточках у воронки, Гитлер подходит и садится на корточки напротив него, их разделяет воронка.

ГИТЛЕР: Слушай, Петеля, есть разговор.

АНДРЕЙ: Говори.

ГИТЛЕР: Не пойду с вами. Не хочу. Не верю.

АНДРЕЙ: Мне?

ГИТЛЕР: Нет. В фарт твой не верю. Точно, кончился он. А может, из-за нее все, из-за Любки. По ее дури нас достали, не пойду с ней.