Джон Берендт - Полночь в саду добра и зла

– А меня Анна, – представилась блондинка. – Я приехала из Швеции.

– Разве это не мило? – щебетала Сирена. – И каким же ветром вас занесло в Саванну?

– Ну что вы, такой красивый город. Мне очень понравилось здесь… есть на что посмотреть…

– В самом деле? Просто посмотреть и все?

– Я обожаю архитектуру, а у вас такие красивые дома.

– У вас есть друзья в Саванне? – продолжала любопытствовать Сирена.

– О да, – ответила Анна.

– Так скажите же, кто!

– Полковник Этвуд.

– Давно бы так! – воскликнула Сирена, взбивая перья. – Почему вы сразу не сказали, что приехали в Саванну потрахаться? Мы бы тут же все поняли!

Какой-то темноволосый джентльмен почтительно склонился и поцеловал миссис Доуз руку.

– Сирена, как я рад, что вы смогли наконец встать с постели.

– Полковник Этвуд, вы так добры ко мне. Да ради вас я поднялась бы и со смертного одра.

Полковник Этвуд оказался человеком с весьма разносторонними интересами. Он стал первым человеком в Америке, занявшимся культивированием водяного каштана. Предприятие было поставлено с размахом. Под каштан Этвуд занял пятьдесят акров бывших рисовых полей к югу от Саванны. Но это было всего лишь его хобби. В первую очередь Этвуд покупал и продавал все на свете, начиная с контейнеров и кончая пришедшими в негодность продуктами. Было известно, что он, открыв счет в «Американ-Экспресс», негласно скупил все содержимое десятков складов и трюмов океанских сухогрузов. В ходе одной сделки он купил и продал сто девятнадцать залитых водой спортивных автомобилей, а в ходе другой – четыреста пятьдесят тонн гнилых фиников. Другой областью интересов полковника Этвуда был предмет его же книги «Холодное оружие Третьего рейха». К моменту выхода книги он захватил рынок торговли нацистскими кинжалами, палашами и штыками. Полковник скупил шестьдесят германских предприятий, производящих холодное оружие, вместе с запасами оружия времен войны. Владел Этвуд и личным серебряным сервизом Гитлера – кучей массивных предметов, на каждом из которых было выгравировано АГ.

Сирена во все глаза смотрела на Этвуда.

– Полковник, у вас с собой какой-нибудь из фрицевских кинжалов?

– Никак нет. Только вот эта штучка. – Он вытащил из кармана маленький револьвер и покачал его на ладони. – Знаете, что это такое?

– Конечно, знаю, – ответила Сирена. – Мой покойный муж расколол себе череп именно из такого.

– О! – живо откликнулась стоявшая рядом худая и костлявая дама. – И мой тоже. Никогда не забуду этого ужаса.

Женщину звали Альма Нокс Картер, она по наследству владела магазином готовых продуктов и жила на Монтрей-сквер.

– Я готовила себе на кухне коктейль, – продолжала она, – а по телевизору в это время показывали «Пороховой дым». Вдруг раздался выстрел, и я решила, что это в фильме. Вошла в комнату, а там… Лаймен лежит на полу, а в руке у него оружие.

Револьвер полковника Этвуда привлек внимание доктора Тода Фултона.

– Магнум двадцать второго калибра, да? Неплохая вещичка. Я тоже ношу подобную малютку.

С этими словами доктор Фултон достал из кармана черный кожаный бумажник, в центре которого было вырезано отверстие, вдоль одного края его поблескивай спусковой крючок.

– Это «деррингер» двадцать второго калибра. Если меня на улице остановит грабитель и потребует денег, то я достану бумажник… и он получит свое!

– Вот это да! – восхитилась миссис Картер. Доктор Фултон спрятал бумажник.

– Моя жена носит пистолет тридцать восьмого калибра.

– Я тоже, – вставила слово ясноглазая Анна.

– Вот что я вам скажу, – заговорила миссис Картер. – Если бы я дотронулась до оружия в руке Лайме на, то меня запросто могли бы обвинить в убийстве – это так же точно, как то, что я стою здесь.

Глядя на хрупкое телосложение миссис Картер, любой бы усомнился в том, что она сможет поднять пистолет, не говоря уж о том, чтобы из него выстрелить.

– А вот я когда-нибудь обязательно выстрелю в мужчину! – громогласно заявила Сирена, достав из сумочки револьвер с перламутровой рукояткой и хромированным стволом. – Видит Бог, я уже пыталась это сделать! Как я упрашивала своего бывшего любовника Шелби Грея немного потерпеть. Нет, я не хотела его убивать, я намеревалась прострелить ему стопу, чтобы он помнил обо мне всю жизнь. Но он оказался трусом и не смог лежать неподвижно, когда я стреляла. В результате я пробила дыру в кондиционере.

– Вы… в него стреляли? – Глаза миссис Картер расширились от ужаса.

– Я промахнулась.

– Какое счастье.

Сирена тяжело вздохнула.

– Да, но не для дорогого Шелби. Теперь ничто не напоминает ему о моей любви. Однако, я очень боюсь, что когда-нибудь мне придется выстрелить в человека, и не в стопу. Мой муж оставил мне кучу бесценных бриллиантов – это все знают, и могут найтись любители наложить на них лапу. Я день и ночь боюсь воров и именно поэтому ни днем ни ночью не расстаюсь с этой милой игрушкой. Ложась спать, я кладу револьвер под подушку. – Она посмотрела на полковника Этвуда. – Но если я чувствую, что какие-то ублюдки пасутся рядом, то кладу пушку между буферами.

С этими словами Сирена засунула револьвер за корсаж платья и подхватила с подноса еще один бокал мартини.

Решив, что мне тоже пора выпить, я пошел навстречу официанту, который как раз направился в мою сторону. Одновременно со мной к подносу подошли еще два гостя – мужчина и женщина.

– Это было убийство в состоянии аффекта! – утверждала женщина, – поэтому, мне кажется, оно не может считаться убийством. Ты же понимаешь – ссора любовников. Такие вещи случаются. Это совсем не то же самое, что хладнокровное убийство.

– Дорогая моя, – заговорил мужчина, – возможно, это действительно преступление, совершенное в состоянии аффекта, но я знаком с тремя членами жюри. Они видели улики и считают, что Джим крепко влип.

Я повернулся к ним спиной, сделав вид, что смотрю в окно, но одновременно подвинулся поближе к собеседникам, стараясь не пропустить ни одного слова. Мужчина понизил голос.

– Во-первых, – сказал он, – криминалистическая лаборатория получила весьма неприятные результаты. На руках Дэнни Хэнсфорда не обнаружено следов пороха, а это означает, что он не стрелял, вопреки утверждениям Джима.

– Боже мой, – ахнула женщина.

– Расположение пулевых отверстий также противоречит версии самозащиты, которую отстаивает Джим. Одна пуля вошла в грудь, и это соответствует версии, но вторая пуля поразила Хэнсфорда в спину, а третья ударила его в голову, за ухом. Так что получается, что Джим первым выстрелом попал Дэнни в грудь, потом встал, обошел стол и дважды выстрелил в лежавшее тело – то есть сделал что-то вроде coup de grace. [12]