Андрей Донцов - The офис

– Что ты там бормочешь? Оглох, что ли?

На самом деле Борюсик сидел и молился. Почему-то ему казалось раньше это так сложно. Просто взять и помолиться…

«Боже… Сделай так, чтобы это все было не зря…» Большой защитный шар обволакивал его голое промерзшее тело.

– Да так – анекдот вспомнил… – сказал он милиционеру.

– Ну давай – трави… Зря, что ли, мы тебя катаем… «Думай, голова, надо пробираться к дому… Давай, думай… Один анекдот – и мы дома…»

Эти люди еще имели наглость предложить Ивану возглавить одно из политических движений. Старые вожди, измученные неудачами и финансовой зависимостью от кого ни попадя, тяжело переживали смену инвестиционных источников и теневых руководителей. Они уже не устраивали никого наверху и начинали надоедать тем, кто внизу. Поэтому вид они имели скорее комический, нежели харизматический. Их представители каждые полгода появлялись в кабинете у Ивана, в основном просили денег или напрямую, или завуалированно в виде «оказания помощи» тем или иным проектам, о которых «сейчас не хотелось бы говорить» и «по понятным соображениям их суть является серьезным секретом».

В результате таковой беспомощности движение становилось все более и более неуправляемым, на его благодатной почве вырастали полукриминальные и криминальные группировки, занимающиеся собственным творчеством, а по сути подрывающие на корню его возможный авторитет и влияние на общество. Тогда как Иван стремился видеть во всем этом конструктивное зерно.

Апофеозом идиотизма для Ивана стало убийство пятилетней туркменской девочки в Санкт-Петербурге. Гениальная акция! Безусловно вызывающая симпатии и поддержку по всей стране. Могут же некоторые довести все до полного абсурда.

А если – не дай бог – какой-нибудь его рубль дошел какое-то время назад до одного из этих придурков?

Позор! Позорище!

Уж не на продолжение ли подобных мероприятий у него до сих пор приезжают просить денег?

Самое же главное заключалось в другом. Даже если вы выбрали насилие, что уже само собой выбор странный, по своим милицейским каналам практически в любом городе Иван мог достать адреса куда более привлекательных объектов, чем мало в чем виновные дети. Есть куча вышедших вполне благополучно из тюрьмы насильников. В том числе насильников, чьи объекты не достигли совершеннолетия, приехавшие из стран, где тринадцатилетние девочки исторически вызывают у мужчин сексуальный интерес. А наши акселератки уже в одиннадцать выглядят как сформировавшиеся невесты для представителей азиатских деревень, наводнивших городские стройки. Это раньше, по рассказам знакомых Ивану криминальных авторитетов, таким людям в тюрьме не давали жить. А сейчас и система воровских понятий была разрушена. Никакого самоочищения внутри потока заключенных не происходило. Через пять-восемь лет никому не заметные живучие крысы новостроек снова выбрасывались в повседневную жизнь мегаполисов.

Шансов на то, что подобные фрукты испытают раскаяние в тюрьме, станут на путь истинный, изменят свой нравственный облик и упорядочат свои сексуальные отношения с представительницами прекрасного пола нужного возраста, – было очень мало.

Знал Иван и другое: если в первом случае жертве насильников, как правило, удается выжить, то после отсидки сметливый ум может открыть золотое правило – мертвые молчат. Мертвые не дают показаний. Убийц-насильников ищут в первую очередь среди тех, кто сначала был только насильником.

Злость, отчаяние, унижение, накопленные за годы первой отсидки, позволяют им сделать этот шаг. Перейти совершенно на другой уровень игры с обществом. Вот такие кандидаты имелись у Ивана. И никому они были не нужны.

В любом городе найдутся милиционеры, которые расскажут о десятках таких случаев. Когда лидеры крупных и влиятельных диаспор отмазывают своих детей. Когда свидетели меняют показания. Когда потерпевшие, запуганные и материально стимулированные, «забирают заяву». Что может сделать получающий двести долларов в месяц милиционер? Только отбирать фрукты у торгующих на рынке. Это самая высокая степень его ответного могущества. Что он по-настоящему может, молодой парень, которого никуда не пристроили после армии родственники? Поступить к такой диаспоре на негласную службу, чтобы начать сводить концы с концами.

Вот на ком должна строиться подобная борьба. Если она ставит перед собой цель что-то изменить в жизни.

Но куда проще нападать с ножами на держащихся за руки детей пяти-семи лет. Гораздо проще, чем брать в разработку реальных врагов.

Он спонсировал одного местного милиционера, который подобно герою сериала «Dexter» расправлялся с теми, кто ушел от заслуженной ответственности. Причем спонсировал неплохо. Ему интересно было давать деньги на что-то конкретное. Как говорилось в рекламе сериала, «ничто не может остановить серийного убийцу, кроме другого серийного убийцы».

Милиционер, конечно, пропал без вести довольно быстро, сразу, как только столкнулся с интересами наркоторговцев из областного центра. Потом за его гробом шла длинная процессия, в которой люди нашептывали друг другу тайные подробности вскрытия: «пытали трубой железной три дня… опускали, значит, по-ихнему… чтобы другим неповадно было».

По словам тех, кто приезжал к Ивану на переговоры в последний раз, бездействие объяснялось просто:

– Они могут гораздо больше, чем вы можете представить. Одна из проблем в том, что они прекрасно знают границы ваших возможностей, а вы их – нет, – и человек показывал пальцем куда-то наверх.

– Но почему на Украине всего этого нет? – сокрушался Иван. – Никаких диаспор с востока, перед которыми нужно дрожать и чьи возможности нам с вами трудно даже представить. Мне рассказывали партнеры, что в Харькове негров больше, чем азербайджанцев или армян. И не потому, что там много негров, а потому, что не регистрируют в стране по 50 000 мигрантов за 20 долларов. Никого ни за какие деньги, кроме особых и оговоренных на то случаев. Потому как это их страна и безопасность, места рабочие, школьные, детсадовские…

– Ну, сейчас, Иван, можно много примеров приводить. Наверное, изначально у нас с Украиной были разные ситуации… Может, и продажность и безнаказанность мелких чиновников в ЖЭКах сказывается…

– Да что значит может, что значит может?..

– Мы сейчас в состоянии только идеологически выступать…

– Хоть одного во всей стране чиновника за нарушения правил выдачи миграционных карт реально засудить? Хоть одного?