Джозеф Кутзее - Медленный человек

Камера, обладающая способностью преобразовывать свет в субстанцию, всегда казалась ему скорее метафизическим, нежели механическим устройством. Его первой настоящей службой была работа техника в «темной комнате». Его самым любимым занятием всегда была проявка фотографий в «темной комнате». Когда туманный образ появлялся под поверхностью жидкости, а темные пятна на бумаге начинали объединяться и становились четкими, он иногда испытывал легкий трепет экстаза, словно был свидетелем первого дня творения.

Вот почему позже он начал утрачивать интерес к фотографии: вначале – когда появился цвет, затем – когда стало ясно, что исчезает волшебство светочувствительной эмульсии, что для нового поколения очарование заключается в techne изображений без субстанции, изображений, которые могут сверкнуть в эфире, нигде не задерживаясь, которые всасываются в машину и выходят из нее поддельными. Он перестал запечатлевать мир в фотографиях и занялся сохранением прошлого.

Не говорит ли это что-то о нем – эта прирожденная любовь к черно-белому и к серым теням, это отсутствие интереса к новому? Может быть, именно этого не хватало в нем женщинам, особенно его жене, – цвета, открытости?

Он поведал Марияне, что хранит старые фотографии из преданности тем, кто на них запечатлен, – мужчинам, женщинам и детям, позировавшим перед объективом незнакомца. Но это не вся правда. Он хранит их также из преданности самим фотографиям, фотографическим карточкам, большинство которых – последние уцелевшие экземпляры, совершенно уникальные. Он дает им хорошее прибежище и, насколько это в его силах, заботится о том, чтобы у них было хорошее прибежище после того, как его самого уже не будет. Быть может, какой-нибудь незнакомец, который еще не родился, в свою очередь сохранит его фотографию, фотографию покойного Реймента из «Дара Реймента».

Что касается политики семьи Йокич, что касается той ниши, которую они, возможно, занимали в мозаике балканской реальности, он никогда не подсмеивался над Марияной и не имел такого намерения. Как и большинство иммигрантов, они, вероятно, питают смешанные чувства к своей прежней родине. В гостиной у голландца, который женился на его матери и перевез ее из Лурда в Балларэт, стояли рядом фотография королевы Вильгельмины в рамке и гипсовая статуэтка Девы Марии. В день рождения королевы он зажигал перед ее изображением свечу, как будто она была святой. Infidele Europe [9] Неверная Европа (франц.). , говорил он обычно о Европе; на фотографии королевы был девиз: Trouw – вера, верность. По вечерам он сидел возле коротковолнового приемника, пытаясь уловить сквозь помехи хоть словечко из передач «Радио Хилверсум». В то же время он страстно желал, чтобы его новая родина оказалась такой, как он представлял ее издали. Что бы ни считали его сомневающаяся жена и несчастные пасынок и падчерица, Австралия – солнечная страна больших возможностей. Если коренные жители негостеприимны, если умолкают в их присутствии или вышучивают их неправильный английский, это неважно: время и упорный труд победят эту враждебность. Отчим все еще верил в это, когда Пол видел его в последний раз – девяностолетнего, бледного, вроде бледной поганки, шаркающего среди цветочных горшков в своей убогой оранжерее. Муж и жена Йокич, должно быть, верят во что-то аналогичное тому, во что верил голландец. Но их дети, Драго, Люба и вторая девочка, сформируют свое собственное представление об Австралии, более четкое и холодное.

Однажды утром Марияна появляется в сопровождении высокого юноши. Несомненно, это тот мальчик, которого он видел на фотографии, Драго.

– Мой сын пришел посмотреть на ваш велосипед, – говорит Марияна. – Может быть, он сможет его починить.

– Да. Конечно. (Но, спрашивает он себя, с чего она взяла, что он хочет, чтобы чинили разбитый велосипед?) Привет, Драго, рад с тобой познакомиться, спасибо, что пришел. – Он отыскивает ключ от кладовки среди ключей в ящике стола и дает его юноше. – Взгляни на него. По-моему, велосипед уже не починить. Рама погнулась. Однако посмотрим, что ты скажешь.

– О'кей, – говорит юноша.

– Я привела его, чтобы он с вами поговорил, – объясняет Марияна, когда они остаются одни. – Как вы сказали.

Как он сказал? Что он мог сказать? Что он даст Драго урок безопасности на дорогах?

Понемногу проясняется, что рассказала Марияна своему сыну, стараясь заманить его сюда: мистеру Рейменту якобы нужно, чтобы починили велосипед, – тогда его можно будет продать. Но сам мистер Реймент не только калека, он еще и в технике не разбирается, поэтому ему не справиться самому.

Драго возвращается и докладывает о результатах осмотра. Он не может сказать навскидку, треснула ли рама. Он и его друзья, у одного из которых есть доступ в автомастерскую, вероятно, могли бы попытаться отремонтировать велосипед. Однако новое колесо, тормоза и прочие детали обойдутся так дорого, что, пожалуй, мистеру Рейменту имеет смысл купить хороший подержанный велосипед.

Это весьма разумный совет. Пожалуй, и он сказал бы то же самое.

– В любом случае спасибо, что осмотрел его, – благодарит он. – Твоя мама говорит, что ты занимаешься мотоциклами.

– Да, папа купил мне «Ямаху».

Он бросает взгляд на Марияну; юноша делает вид, будто не заметил этого. Она хочет, чтобы он добавил еще что-нибудь?

– Мама говорит, у вас был очень тяжелый несчастный случай, – обращается к нему Драго.

– Да. Я провел какое-то время в больнице.

– Что случилось?

– Меня сбил автомобиль, когда я делал поворот. Водитель сказал, что не заметил меня. Сказал, что я не просигналил о своих намерениях. Сказал, что его ослепило солнце.

– Это плохо.

Молчание. Мальчик усваивает урок, который он должен был усвоить? Получила ли Марияна то, что хотела? Он подозревает, что нет. Она хочет, чтобы он был более многоречив: предостерег бы парня, рассказав, какой опасности подвергают себя многие велосипедисты, и провел бы аналогию с мотоциклистами; поведал бы ему о муках калеки и его унизительном положении. Но он чувствует, что этот юноша предпочитает лаконичную речь и ему вряд ли понравятся проповеди. И уж если Драго и посочувствует кому-то в истории столкновения на Мэгилл-роуд, то скорее Уэйну Блайту, парню за баранкой мчащегося автомобиля, а не рассеянному старикану на велике.

Да и каких таких перемен добивается Марияна? Неужели она действительно ожидает, что этот красивый юноша, пышущий здоровьем, будет проводить вечера на диване с книгой, в то время как его дружки развлекаются? Поставить сверкающую новенькую «Ямаху» в гараж и ездить на автобусе? Драго Йокич – имя из фольклорной эпической поэмы. «Баллада о Драго Йокиче». Он откашливается.