Николас Спаркс - Чудо любви

Он не мог ответить на этот вопрос. Единственное, в чем он был абсолютно уверен, так это в том, что любил ее и не представлял теперь без нее своей жизни.

Время текло медленно; их рейс из Роли был в полдень, а значит, уже скоро нужно было выезжать из «Гринлифа». Джереми встал около шести, быстро собрал вещи и сложил их в машину. Убедившись, что в окне Элвина тоже уже горел свет, он направился, ежась от холода, к домику администратора.

Джед, как и следовало ожидать, встретил его хмурой миной. Волосы у него были всклокоченные, а одежда вся мятая, как будто сам он тоже поднялся всего несколько минут назад.

– У меня останутся самые приятные воспоминания о вашей гостинице, – сказал Джереми, положив ключ на стойку. – Я обязательно порекомендую ее своим друзьям.

Лицо Джеда помрачнело еще сильнее, но Джереми лишь любезно улыбнулся в ответ. Возвращаясь к своему бунгало, он внезапно увидел прорезавшие туман фары автомобиля на подъездной дорожке. На секунду его сердце радостно замерло, когда он подумал, что это Лекси, однако, когда ему удалось рассмотреть машину, надежда улетучилась так же быстро, как появилась.

Автомобиль остановился, и из него вылез мэр Геркин, в теплой куртке и с шарфом на шее. Заметив в темноте Джереми, он тотчас зашагал по направлению к нему, однако на этот раз в его походке не чувствовалось его обычной бодрости.

– Ну что, собираете вещи? – спросил он, подойдя ближе.

– Только что закончил.

– Надеюсь, Джеду не взбрело в голову выставить вам счет?

– Нет, – сказал Джереми. – Спасибо вашему городу за гостеприимность.

– Ну что вы, не за что, не за что. Как я вам уже говорил, это меньшее, что мы могли сделать для вас. Надеюсь, вы хорошо провели время в нашем городе?

Джереми кивнул, заметив беспокойство на лице мэра:

– Да, конечно. Все было замечательно.

Впервые за все время их знакомства мэр Геркин, казалось, был в каком-то замешательстве и как будто не знал, что сказать. Молчание становилось все более неловким, и мэр принялся старательно заправлять свой шарф внутрь куртки.

– Ну а я вот заехал, чтобы сказать вам, что жители нашего города просто в восторге от знакомства с вами. Вы произвели на всех неизгладимое впечатление.

– А скажите, пожалуйста, на что вы надеялись, когда решили прибегнуть к этой уловке? – спросил Джереми, сунув руки в карманы.

Геркин вздохнул:

– Что вы имеете в виду? То, что я включил кладбище в программу экскурсии?

– Нет. То, что разгадка содержалась в дневнике вашего отца, а вы скрыли от меня это.

Лицо мэра Геркина стало унылым.

– Да, вы правы, – сказал он после некоторого раздумья и, поколебавшись, продолжил: – Мой отец действительно нашел отгадку, и на самом деле было бы странно, если б ему это не удалось. – Мэр посмотрел Джереми прямо в глаза. – А вы знаете, почему он так интересовался историей нашего города?

Джереми отрицательно покачал головой.

– Во время Второй мировой войны мой отец служил с человеком по имени Ллойд Шаумберг. Он был лейтенантом, а мой отец – солдатом. В наши дни мало кто осознает, что в то время на войне большинство людей были самые обычные, гражданские – кто пекарь, кто мясник, кто механик… А вот Шаумберг был историком. По крайней мере так называл его мой отец, а вообще он был просто школьным учителем истории из Делавэра. По словам отца, другого такого офицера не было во всей армии. Он рассказывал солдатам увлекательные истории о прошлом, и, как говорил отец, тогда им становилось не так страшно на войне. Когда они воевали в Италии, их взвод попал в окружение, и Шаумберг приказал всем отступать, сказав, что попытается их прикрыть. «У меня нет выбора», – сказал он. Он оставался на верную гибель, но таков уж был лейтенант Шаумберг – он решил принести себя в жертву… В общем, Шаумберг погиб, а мой отец остался жив, и, вернувшись домой с войны, он сказал, что станет историком – в память о погибшем друге.

Когда Геркин замолчал, Джереми с любопытством посмотрел на него:

– Зачем вы мне все это рассказываете?

– Видите ли, – ответил мэр, – я думаю, у меня тоже не было выбора. Каждому городу нужно, чтобы в нем было что-то особенное. В Нью-Йорке, например, есть Бродвей и Уолл-стрит, Эмпайр-стейт-билдинг и Статуя Свободы. А в нашем городе ничего подобного нет, и как-то раз, оглядевшись вокруг, я понял, что у нас вообще ничего не осталось, кроме одной старой легенды. Но конечно, легенда – это лишь реликт прошлого, а городу нужно нечто большее, чтобы выжить. Вот я и пытался что-то предпринять, чтобы спасти город.

Джереми отвел взгляд, подумав о заколоченных магазинах, которые он видел здесь в день приезда, и ему вспомнились слова Лекси о том, что у них закрылись ткацкая фабрика и фосфорный рудник.

– Так вы приехали ко мне, чтобы изложить свой взгляд на эту историю?

– Нет, – ответил Геркин. – Я приехал, чтобы сказать: это лично моя затея. Никто здесь ни при чем – ни городской совет, ни кто бы то ни было. Возможно, я поступил неправильно, и, наверное, кто-то меня осудит. Но я сделал это исключительно ради блага людей, которые живут в моем городе. И я прошу вас только об одном: помните, что никто, кроме меня, ничего не знал. И если вы захотите меня разоблачить – я готов к этому, можете принести меня в жертву. А мой отец… что ж, думаю, он бы меня понял.

Не дожидаясь ответа, Геркин развернулся и пошел прочь, и вскоре его автомобиль скрылся в тумане.

Небо, затянутое облаками, начинало немного светлеть. Джереми помогал Элвину укладывать в багажник оборудование, когда появилась Лекси.

Вид у нее был такой же невозмутимый и неприступный, как и в тот день, когда он увидел ее впервые. Несмотря на то что их взгляды встретились, невозможно было понять, что таилось в глубине ее сиреневых глаз. В руке она держала дневник Оуэна Теркина. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, словно оба не знали, что сказать.

Элвин, стоявший возле открытого багажника, решил нарушить молчание.

– Доброе утро, – сказал он.

Лекси натянуто улыбнулась:

– Привет, Элвин.

– Я вижу, вы ранняя пташка.

Лекси пожала плечами и снова перевела взгляд на Джереми. Элвин посмотрел на них обоих и кивнул в сторону бунгало.

– Пойду, пожалуй, проверю, не забыл ли я чего в комнате, – сказал он, хотя на него никто и не думал обращать внимание.

Когда он ушел, Джереми набрал в легкие воздуха и повернулся к Лекси:

– Я не ожидал, что ты заедешь.

– Честно говоря, я сама не знала, стоит это делать или нет.

– Я рад, что ты это сделала, – сказал он. Серый тусклый свет напомнил ему об их прогулке на побережье, и сердце у него защемило от осознания того, как сильно он ее любил. Ему хотелось подойти к ней поближе, но ее холодность останавливала его.