Марк Леви - Встретиться вновь

— Это она, немедленно её арестуйте!

— Как вы сюда попали? — удивлённо спросила Лорен полицейского.

— Дело как будто срочное, мы захватили его с собой как провожатого, — ответил инспектор, указывая на Бриссона.

— Я явился, чтобы присутствовать при вашем задержании за попытку убийства, препятствование врачу в выполнении его профессиональных обязанностей, похищение одного из его пациентов и угон кареты «скорой помощи»!

— Если позволите, доктор, я тоже приступлю к выполнению своих обязанностей, — прервал Бриссона инспектор Эрик Брейм.

Последовал вопрос к Лорен, признает ли она изложенные факты. Она набрала побольше воздуха и поклялась, что действовала исключительно в интересах пострадавшего. Речь шла о необходимой обороне…

Инспектор Брейм сказал, что ему очень жаль, но судить обо всём этом не в его компетенции, ему ничего не остаётся, кроме как надеть на неё наручники.

— Это так необходимо? — простонала Лорен.

— Закон есть закон! — ликующе крикнул Бриссон.

— У меня есть ещё одни наручники. Если вы вновь заговорите вместо меня, я и вас арестую за незаконное присвоение функций сотрудника сил охраны порядка! — пригрозил инспектор.

— Разве существует такой состав преступления? — осведомился врач.

— Желаете убедиться? — спросил Брейм твёрдо. Вместо ответа Бриссон сделал шаг назад, позволяя полицейскому продолжать допрос.

— Куда вы девали «скорую»?

— Она на стоянке. Утром я бы отогнала её назад.

Из громкоговорителя донёсся хрип. Лорен и полицейский оглянулись. К ним обращался из операционного блока Фернстайн.

— Вы можете мне объяснить, что происходит?

Щеки молодой женщины побагровели, она опёрлась о пульт, точно склонившаяся под тяжестью происходящего с нею. Её палец нашёл кнопку переговорного устройства.

— Простите меня, — пролепетала она, — я в полном отчаянии…

— Это полицейское вторжение как-то связано с больным на операционном столе?

— В некоторой степени, — призналась Лорен.

Гранелли подошёл к стеклу.

— Он что, бандит? — спросил он почти в восторге.

— Нет, — ответила Лорен, — это я во всём виновата, мне очень стыдно.

— Никогда не стыдитесь, — посоветовал ей анестезиолог. — Я в вашем возрасте тоже позволил себе две-три шутки, стоившие мне нескольких вечеров в обществе карабинеров. Вот только форма у них гораздо элегантнее, чем у ваших полицейских.

Его перебил подошедший к микрофону инспектор Брейм.

— Она угнала карету «скорой помощи» и похитила этого больного из другой больницы.

— Одна?! — воскликнул анестезиолог с ещё большим воодушевлением. — Сногсшибательная девушка!

— У неё был сообщник, — вмешался Бриссон, — уверен, что он тоже здесь, его необходимо арестовать.

Фернстайн и Норма поискали глазами единственного незнакомого им врача, но тот куда-то запропастился.

Тем временем Пол, забившись под операционный стол, тщетно пытался понять, как этот вечер превратился в такой кошмар. Всего несколько часов назад он был счастливым и безмятежным человеком, ужинавшим в обществе прелестной женщины, а теперь…

Фернстайн подошёл к стеклу и спросил Лорен, как её угораздило совершить подобную глупость. Его ученица подняла голову и, глядя на учителя грустными глазами, ответила:

— Бриссон его убил бы.

— Здравствуйте, профессор, — молвил их молодой коллега с деланым подобострастием. — Я намерен немедленно забрать своего пациента. Запрещаю вам начинать операцию, я его увожу.

— Сильно в этом сомневаюсь, — сердито ответил Фернстайн.

— Господин профессор, предлагаю вам предоставить действовать доктору Бриссону, — сказал инспектор полиции, тоже смущённый.

Гранелли на цыпочках вернулся к операционному столу. Он проверил состояние Артура и незаметно отсоединил от его запястья электрод. Электрокардиограф издал тревожный писк. Гранелли воздел руки к потолку,

— Ну вот! Говорим, говорим, а этому молодому человеку становится все хуже. Одно из двух: или этот человек, свалившийся нам на голову, возьмёт на себя ответственность за неизбежное ухудшение состояния нашего больного, или мы начинаем операцию, пока не поздно. Так или иначе, анестезия уже началась, он уже нетранспортабелен, — заключил Гранелли, довольный собой.

Хирургическая маска Нормы не могла скрыть её улыбку. Бриссон, вне себя от ярости, наставил палец на Фернстайна.

— Вы все заплатите мне за это!

— Отложим наши счёты на потом. А сейчас, молодой человек, выйдите отсюда, дайте нам работать! — приказал профессор и отвернулся, не удостоив взглядом Лорен.

Инспектор Брейм спрятал наручники и взял женщину за руку. За ними шёл воинственный Брисссон.

— Одно можно сказать, — проворчал Гранелли, возвращая электрод на запястье Артура, — вечерок получился весьма занятный!

В операционной установилась тишина, нарушаемая только мерным шумом приборов. Анестезирующая жидкость спускалась по перфузионной трубке и проникала Артуру в вену. Гранелли проверил газовый состав крови и сделал Фернстайну знак, что можно наконец начать операцию.

Лорен усадили в автомобиль без полицейских эмблем, принадлежавший инспектору Эрику Брейму, Бриссон уселся в автомобиль полицейского в форме. На перекрёстке Калифорния-стрит две машины разъехались. Бриссон возвращался на дежурство в больницу миссии Сан-Педро; подписаться под жалобой он обещал утром.

— Ему действительно грозила опасность? — спросил инспектор.

— Грозила и грозит, — ответила ему Лорен с заднего сиденья.

— К этому приложил руку Бриссон?

— Не он швырнул пострадавшего в витрину, но можно прямо сказать, что его некомпетентность ухудшила положение.

— Выходит, вы спасли бедняге жизнь?

— Я собиралась его оперировать, когда вы меня задержали.

— Вы проделываете такие штуки со всеми своими пациентами?

— И да и нет. Да, я стараюсь их спасти, но не краду их в других больницах.

— Такой риск ради незнакомого человека? — не унимался инспектор. — Вы сильно меня удивили!

— Разве вы сами не поступаете так же ежедневно, разве ваше ремесло не требует того же — рисковать ради чужих людей?

— Требует, на то я и полицейский.

— А я — врач.

Машина въехала в Чайнатаун. Лорен попросила полицейского открыть окно; хотя это и было против правил, он согласился, в эту ночь он и так был уже с избытком правилен.

— Этот тип мне очень неприятен, но у меня не было выбора, понимаете?

Лорен не ответила, она с наслаждением вдыхала морской воздух, приносимый ветром в эти кварталы города.

— Больше всего люблю это место, — призналась она.

— При других обстоятельствах я бы предпочёл пригласить вас в один местный ресторанчик, полакомиться лучшей в мире уткой по-пекински.