Марк Леви - Встретиться вновь

— Не волнуйтесь, я уже два года не курю. Так, жую, и все.

— Правильно, так вы продлеваете себе жизнь.

— Не знаю, доживу ли я до глубокой старости, но, честно говоря, на пенсии, на диете без холестерина да ещё при запрете на курение жизнь и так кажется мне слишком затянувшейся.

Он выбросил сигарету в окно. Лорен включила «дворники».

— Вам случалось хорошо себя чувствовать в обществе человека, которого никогда раньше не встречали?

— Однажды в полицейский участок на Манхэттене, где я служил молодым инспектором, пришла женщина. Она поздоровалась со мной, мой кабинет был как раз рядом с входом. Она только что поступила к нам диспетчером. Все годы, пока я колесил по городу, она оставалась голосом в моей бортовой рации. Я старался, чтобы часы моей службы совпадали с её, я был от неё без ума. Я видел её совсем нечасто, поэтому хватал абы кого, лишь бы вернуться в участок и покрасоваться перед ней с новым задержанным. Она быстро раскусила мою уловку и сама предложила пойти выпить по рюмочке, пока я не арестовал первого же уличного лоточника за торговлю мокрыми спичками. Мы пошли в маленькое кафе позади участка, сели за столик — и вот…

— Что «вот»? — спросила Лорен смеясь.

— Если я закурю одну штучку, вы ничего не с кажете?

— Две затяжки — и сигарету в окно!

— Договорились.

Полицейский сунул в рот новую сигарету, щёлкнул зажигалкой, но, не прикурив, возобновил рассказ.

— У стойки бара сидели несколько сослуживцев, они сделали вид, что ничего не видят, но мы с ней знали, что уже назавтра пойдут пересуды. Я не сразу признался самому себе, что чувствую пустоту, когда её нет в участке. Теперь я ответил на ваш вопрос?

— Что вы сделали, когда это поняли?

— Продолжал попусту терять время, — ответил инспектор.

В машине установилась тишина. Пильгез смотрел на дорогу перед собой.

— Человека, Которого я увезла, я видела только мельком. Я быстро его осмотрела, и он ушёл со странным, немного отсутствующим видом. А потом мне позвонил его друг с невесёлыми новостями.

Инспектор медленно повернул голову.

— Не могу объяснить вам почему, но, кладя трубку, я была счастлива, что знаю, где он находится, — закончила она.

Пильгез посмотрел на свою пассажирку, чуть улыбнулся и достал из «бардачка» красную мигалку, которую водрузил на крышу машины.

— Уважим ваше нетерпение.

Он наконец зажёг сигарету. Автомобиль рассекал ночь, и ни один светофор не рискнул прервать его полет.

Норма вытерла профессору лоб. Ещё несколько минут — и зонд достигнет цели, небольшая сосудистая аномалия была уже на виду. Электрокардиограф издал короткий звук. Вся бригада перестала дышать. Гранелли наклонился к прибору и посмотрел на бегущую по монитору кривую. Потом похлопал по монитору, и кривая приняла обычный вид.

— Эта машинка устала не меньше вас, профессор.

И реаниматолог вернулся на своё место.

Но его слова никого не успокоили. Норма проверила уровень зарядки дефибриллятора, поменяла мешок, куда поступала кровь из гематомы, ещё раз продезинфицировала периметр надреза и тоже вернулась на своё место, сбоку от стола.

— Доступ гораздо сложнее, чем я думал, — сказал фернстайн. — Эта извилина ни на что не похожа.

— Думаете, аневризма? — спросил анестезиолог, не отрываясь от экрана нейронавигатора.

— Ничего похожего. Скорее напоминает маленькую железу, я её обойду и осмотрю, я вовсе не уверен, что её надо удалять.

Когда зонд приблизился к участку, о котором говорил Фернстайн, Норму отвлёк электроэнцфалограф, измерявший электрическую активность мозга Артура. Одна из волн стала как-то странно колебаться, внезапно взлетела вверх с небывалой амплитудой. Подражая анестезиологу, медсестра похлопала по монитору. Волна опала, потом вернулась на нормальную высоту.

— У вас что-то не так? — спросил профессор.

При первой аномалии принтер прибора должен был сделать отметку, но он молчал. Странная кривая ушла в правую часть экрана. Норма пожала плечами и подумала, что в этой операционной устали все: и люди, и приборы. Она тоже не исключение.

— Думаю, можно будет сделать надрез, не уверен, что эту штуковину надо удалять, — сказал профессор. — Но, по крайней мере, можно будет сделать биопсию.

— Не хотите передохнуть? — предложил анестезиолог.

— Предпочитаю как можно быстрее закончить, нельзя было браться за такую операцию с такой маленькой бригадой.

Гренелли, наоборот, любил работать именно в маленьких бригадах. К тому же в этой операционной собрались лучшие врачи города. Он решил сохранить это мнение при себе и стал думать о приятном — о предстоящем ему в уик-энд выходе на просторы залива Сан-Франциско. Недавно он купил для своей яхты новый большой парус.

Меркьюри гранд маркиз» въехал на стоянку госпиталя. Пильгез потянулся, чтобы открыть дверцу для Лорен. Она вышла из машины и задержалась, будто разглядывая её.

— Быстрее сматывайтесь отсюда! — распорядился инспектор. — У вас есть дела поважнее, чем глазеть на мой автомобиль. Я буду в кафе напротив. Надеюсь, вы явитесь туда, прежде чем моя колымага превратится в тыкву.

— Я смотрела на вас и искала слова благодарности!

Лорен проскользнула в шлюз «неотложки», бегом пересекла зал и влетела в лифт. Чем выше поднималась кабина, тем сильнее у неё колотилось сердце. Споро надела халат, без чьей-либо помощи завязала тесёмки и натянула перчатки.

Задыхаясь, она толкнула локтем рычаг, открывавший вход в операционную, дверца отъехала. Никто, казалось, не обратил на неё внимания. Немного подождав, Лорен кашлянула.

— Я вам не помешаю?

— Нет, вы нам не нужны, если не сказать сильнее, — проворчал в ответ Фернстайн. — Могу я узнать, что вас так задержало?

— Засовы в камере полицейского участка!

— В конце концов, вас освободили?

— Нет, перед вами мой дух! — сухо отрезала она.

Только теперь Фернстайн поднял голову.

— Избавьте меня от ваших дерзостей!

Лорен подошла к операционному столу, пробежала взглядом по батарее мониторов и спросила Гранелли о состоянии оперируемого. Ответ анестезиолога был успокоительным. Возникла одна трудность, но она устранена, теперь все как будто пришло и норму.

— Мы уже закругляемся, — добавил Фернстайн. — Я отказался от биопсии, слишком велик риск. Придётся молодому человеку и дальше жить с этой аномалией, а науке мириться с не известностью.

И тут раздался резкий гудок. Норма схватила дефибриллятор. Анестезиолог уставился на экран, сердечный ритм опасно переменился. Лорен отняла у Нормы рукоятки, потёрла друг о друга и приложила к груди Артура.

— Триста! — крикнула она, посылая ток.

Тело выгнулось от разряда и тяжело рухнуло на операционный стол. Кривая на экране не изменилась.