Умберто Эко - Таинственное пламя царицы Лоаны

— Ну, а зовут вас как?

— Обождите, вот вертится на языке…

Все начиналось так.

Я долго спал и проснулся, но был как в сером молоке. Собственно, я не спал, а грезил. Греза была странная, без картинок. Я не видел, а слышал, как мне объясняли, что я должен увидеть. Объясняли, что пока что я еще не вижу ничего, только дымку около каналов, где разрежены линии пейзажа. Брюгге, я сказал, это я в Брюгге. Бывал ли я дотоле в Брюгге мертвом? [2] Бывал ли я дотоле в Брюгге мертвом? — « Мертвый Брюгге» (Brugesla-morte, 1892) — название символистского романа бельгийца Жоржа Роденбаха (1855–1898), религиозного мистика. Следуют две цитаты оттуда же. Где меж дворцов туман как ладан снулый? О грустный и серый город — Надгробие в хризантемах, По стенам ошметки тумана Висят как обоев куски.

Омыв душой трамвайное стекло, я уронил ее в сырую морось, в шатание дымов под фонарем… О дымка, непорочная сестра… Туман вязкий и тусклый. Туман окутал весь город и вызвал сонм привидений…

Мы мчимся прямо в обволакивающую мир белизну. [3] Мы мчимся прямо <���… > Меня зовут Артур Гордон Пим. — Цитируются сперва заключительная, а потом первая фраза из «Повести о приключениях Артура Гордона Пима» (1838) Эдгара Аллана По (1809–1849), пер. с англ. Г. Злобина. И в этот момент нам преграждает путь поднявшаяся из моря высокая, гораздо выше любого обитателя нашей планеты, человеческая фигура в саване. И кожа ее белее белого. Меня зовут Артур Гордон Пим, так-то.

Я жевал туман. [4] Я жевал туман. — Из лирического цикла «Ноктюрн. Комментарий к сумеркам» (Notturno. Commentario delle tenebre, 1916) Габриеле Д'Аннунцио (1863–1938), итальянского поэта, писателя, драматурга, героя Первой мировой войны, идейного основоположника итальянского фашизма. Призраки пробегали, пролетали, затрагивали меня, развеивались. Далекие огоньки трепетали, лампадки кладбища.

Кто-то проходит рядом со мной, не вызывая шума, будто бы босиком — не стучат каблуки, не слышатся туфли, не шлепают пятки, только туман своим краем задевает за щеку, пьяная ругань звучит вдалеке у парома. Паром? Не Харон? Я ничего не говорил, я только слышал.

Проникает туман, будто кошка на мягоньких лапах… [5] Проникает туман, будто кошка… — Первые строки поэмы «Туман» (Fog, 1916) американского поэта Карла Сандбурга (1878–1967). Оставался туман, будто мир из него устранили.

И все же глаза я потихоньку приоткрывал. Тогда говорили: — Нет, это все же не кома. Понимаете, голубушка… Посмотрите, энцефалограмма не совсем плоская. Безусловно. Имеем отдельные вспышки…

Кто-то мне светил в глаза, потом возвращались сумерки. Куда-то еще кололи. — Имеем, кроме того, подвижность…

Мегрэ ныряет в такой плотный туман, что даже не видит, куда ступает. [6] Мегрэ ныряет в такой плотный туман… — Жорж Сименон (1903–1989), «Порт туманов» (1932), глава 1, пер. с франц. А. Шаталова. Видит, что в тумане полно человеческих фигур. Чем дальше идет комиссар, тем оживленней становится таинственная жизнь в тумане. Мегрэ? Элементарно, дорогой Уотсон, элементарно, как десять негритят, именно туман-то и укрывал собаку Баскервилей.

Полоса белых паров поднялась над горизонтом значительно выше, постепенно теряя сероватый цвет. [7] Полоса белых паров поднялась над горизонтом… — Э. А. По, «Повесть о приключениях Артура Гордона Пима», пер. с англ. Г. Злобина. Вода стала горячей и приобрела совсем молочную окраску, дотрагиваться до нее неприятно. Мы мчимся прямо в обволакивающую мир белизну, перед нами разверзается бездна, будто приглашая нас в свои объятья.

Я слышал разговоры рядом, хотел закричать, что я тут. Что-то дико шумело, будто бы меня грызли острозубые жениховские машины. [8] Жениховские машины — излюбленное выражение сюрреалистов начала XX в., в особенности Марселя Дюшана (1887–1968), автора произведения «Невеста, раздетая женихами донага, хотя…» (1915–1923). Книга Мишеля Карружа «Холостые машины» («Les machines celibataires», 1954) была посвящена притягательно-разрушительному облику механических устройств; машина стала главным героем рассказа Франца Кафки (1883–1924) «В исправительной колонии» (1914), который цитируется здесь же. В философских сочинениях на французском языке этот термин употребляется для определения бесплодной мужской любви, направленной на объект-женщину, но по сути эгоцентричной. Я был в исправительной колонии.

Тяжесть на голове, будто напялили железную маску. Вроде видятся голубые огни.

— Зрачки разного диаметра…

Фрагменты моих мыслей. Я пробуждался, это несомненно. Но я не мог пошевелиться. Только б суметь забодрство-вать… Сколько я проспал? Часов, дней, столетий?

Вернулся туман, слова в тумане, слова о тумане. Seltsam, im Nebel zu wandern! Странно бродить в тумане! [9] Странно бродить в тумане! — Из одноименного стихотворения 1905 г. Германа Гессе (1877–1962): Странно бродить в тумане! Деревья не видят друг друга, Одинок каждый куст и камень, Не выйти из этого круга! (пер. с нем. Р. Филипповой).

Что за язык? Я будто плыл в море, и берег был рядом, но мне не удавалось добраться. Никто меня не видел, меня уволакивало отливом.

Пожалуйста, скажите что-нибудь, пожалуйста, дотроньтесь до меня. Чья-то рука на лбу. Насладительно. Звучит другой голос: — Голубушка, известны случаи, когда пациент просыпался, вставал, брал шляпу и шел домой.

Кто-то лез все время с мигающей лампочкой, бренчал камертоном, подсовывали под нос чеснок, горчицу. Земля пропахла грибами. [10] Земля пропахла грибами <���…> И горестно за стволами… — Джованни Пасколи (1855–1912), из первого стихотворения цикла «Поцелуй мертвеца» («Bacio del morto»), из поэтической книги «Тамариски» (Myricae, 1891–1903).