Алексей Колышевский - Изгои. Роман о беглых олигархах

– А к вам наведывались гости, – с порога заявил хозяин гостиницы и сделал значительное лицо.

– Вот как? – я старался выглядеть равнодушным, Вика на мгновение чуть сильнее сжала мой локоть, и только. Хорошая у нее выдержка.

– Да, да, – все с той же пустяковой значительностью простых людей продолжал хозяин. – Хотели ждать вас в вашей комнате, но я отказал. «С какой стати, – сказал им я, – я стану пускать вас в комнату этого джентльмена?» Один все бормотал про какую-то декорацию. Видимо, начинающий актер, очень похож. Я много видал таких, как этот проходимец. Шарф переброшен через плечо на манер лягушатника, пузыри на коленях. Богема! Несерьезные людишки, – важно заключил хозяин и поднял палец: – И какие у вас с ним дела?

Тут вдруг он скосил глаза чуть в сторону и наконец обратил внимание на Вику. Моментально охватил ее всю, с головы до ног, чуть задержавшись на груди и бедрах. Это было столь откровенно, что я почувствовал легкий укол самолюбия.

– Нравится? – с вызовом спросил я.

– Вообще-то я не возражаю. Сейчас времена такие, что… В общем, если хотите оставить девушку на ночь, придется доплатить. Немного, чисто символически. Вас не стеснят лишние двадцать фунтов?

Я сделал Вике знак, и мы в полной тишине стали подниматься по лестнице. Хозяин немного постоял внизу, глядя нам вслед, пожал плечами и вернулся за свою стойку.

Дверь в мою комнату оказалась приоткрытой настолько, что, не заходя, можно было рассмотреть всю ее. Отстранив Вику, я приблизился и увидел, что в комнате, спиной к выходу, развернув стул и положив руки на спинку, сидит какой-то человек и даже, похоже, спит.

Либо хозяин вступил в сговор с этим «актером», либо актер оказался ловким как черт и просочился мимо хозяина.

Я, все еще не решаясь войти, продолжал всматриваться в спину незваного гостя, и постепенно она стала казаться мне знакомой. От удивленного возгласа меня удерживало лишь осознание того, что моя догадка не может быть правдой. С досадой подумал я, что ушедшие было в сторону приливы моего недуга вновь стали донимать меня несуществующими миражами, воспроизводя тени прошлого в натуральном, то есть живом образе. В пограничном состоянии я ткнул дверь, и она, довольно сильно распахнувшись, произвела звук, сравнимый разве что с отрыжкой бегемота, так сильно скрипнули ее несмазаные петли.

Тень, если это была именно тень, в чем я не сомневался до тех пор, пока сидящий не повернулся ко мне лицом, именно то и сделала, что повернулась ко мне лицом, и я застыл на месте от того, что на моих глазах сию секунду случилось настоящее чудо. На стуле сидел не кто иной, как Шурик: невозмутимо зевая, он помахал мне рукой.

– Сашка! Ты?!

– Чего орешь-то? – Лицо Шурика было недвижимо, рот не открывался, но я слышал его голос. Он звучал у меня в голове. Отличное приветствие!

– Ты как?.. Ты… живой?

– Паша, с кем ты разговариваешь? – Вика наконец протиснулась в комнату; я все еще стоял в дверях, и она насилу смогла войти, упершись обеими руками мне в спину и сдвинув меня на полшага в сторону.

– Шурик, представься девушке.

Вика прошла вперед, осмотрелась, заглянула во все углы, повернулась ко мне и пожала плечами:

– Ты говоришь с кем-то по сотовому? Через наушник?

Шурик молчал и представляться Вике не торопился. Я решил исправить его бестактность и сказал Вике:

– Этого парня зовут Шурик. Я бы сказал, святой Шурик или воскресший Шурик. Как ему будет угодно, ведь я своими глазами видел, как его голову превратил в решето один чернокожий парень, и случилось это за восемь тысяч километров отсюда.

И тут Вика сказала нечто такое, отчего мне захотелось сесть и выпить стакан водки:

– Паша, что с тобой? Здесь же никого нет!

Водки не было, я присел на краешек кровати и загрустил. Вика села рядом, обняла меня за шею, погладила по щеке.

– Ну что ты? Что с тобой? Что такое? Ты меня разыгрываешь, да? Или это кладбище так на тебя подействовало? Ты знаешь, здесь очень холодно, гораздо холодней, чем на улице. Давай уйдем отсюда. Я помогу тебе собраться. Где твой чемодан или дорожная сумка?

– У тебя были гости, – Шурик вновь «зазвучал» в моей голове, и я заметно дернулся, словно от электрического разряда. Вика убрала руку, поднялась и открыла стенной шкаф. Спина ее выражала обиду.

– Ты можешь думать. Не говори вслух. Ты ее напугаешь, – посоветовал Шурик.

– Шурик, откуда ты взялся? С того света? – «подумал» я, глядя, как Вика складывает мои вещи в большую картонную коробку. Где, интересно, она ее нашла?

– Слушай внимательно, не перебивай. У меня нет времени тебе на ответы. Еще раз повторяю, здесь были гости. Искали полоний.

– Паша, ты читаешь по-китайски? – Она держала в руках книгу с фотографией Мао Цзэдуна. На лбу великого кормчего была надета повязка с какими-то иероглифами. Иероглифы были и на обложке. Откуда здесь эта книга?

– Нет. Вернее, иногда я делаю это, – невпопад ответил я. Переходить с внутреннего голоса на внешний, оказывается, непросто.

– Они его нашли?

– Да.

Я машинально потер лоб. Вот и все. Финита ля.

– Шурик, а ты тогда за каким сюда явился? Подожди-ка! Хозяин гостиницы сказал, что видел какого-то придурка, судя по его описанию. Это не мог быть ты, ведь только я могу тебя видеть, получается. Тогда кто это был и где он сейчас?

– А ты по сторонам посмотри, – Шурик до этого говорил совершенно монотонно, на одной ноте, а сейчас отпустил какой-то неестественный, пластмассовый смешок.

Я огляделся. В углу копошились какие-то неясные тени. От них исходил сварливый шепоток, точно они переругивались между собою. Как хорошо, что этого не видит Вика. Она собирает вещи. Вещи… Но у меня с собой не было никаких вещей. Во всяком случае, столько, чтобы набралась почти полная коробка, их точно не было.

Внезапно Шурик начал корчиться и попеременно хвататься то за живот, то за голову. Тело его, еще миг назад вполне осязаемое на вид, теперь стало расплываться, терять свои четкие контуры, и я понял, что еще совсем чуть-чуть, и он исчезнет. Растворится.

– Шурик! Скажи, а как там?

– Помрешь, так узнаешь, – беззлобно ответил Шурик и начал исчезать постепенно, совсем как знаменитый Чеширский кот Кэрролла. Сначала пропали ноги по колено, затем по пояс, ну и так далее, пока не осталась одна голова. Эта говорящая голова открыла рот и – я не вру! – плюнула в мою сторону. Плевок приземлился совсем рядом со мной, на одеяло, и превратился в цветочный бутон. Я не особо-то разбираюсь в цветах, так как подобно множеству российских мужчин всегда дарю бордовые розы на кавалерийской ноге, но, по-моему, этот был разновидностью хризантемы. Машинально отвлекшись на цветочек, я увидел, что под одеялом что-то лежит, протянул руку и нащупал футляр с полонием. Тут же откинул одеяло (Вика со своей коробкой орудовала в ванной), убедился, что с ядом все в порядке, спрятал его в задний карман. Голова-Шурик улыбнулся и тоже исчез. Впрочем, опять не до конца. Его улыбка некоторое время оставалась висеть в воздухе.