Макс Нарышкин - ИМ ХОчется этого всегда

Дважды с похищенного телефона Коломийца звонил Лукин. Он хороший продавец, но его знание людей заканчивается там, где начинается другая сфера интереса людей, не торговля. Я просто уверен в том, что Старик даже в глубине своей души, даже в случае нештатной ситуации, даже по жизненным показаниям НИКОГДА не посвятил бы его в суть и тем более — НИКОГДА бы не сделал его своим сообщником. Лукин в сообщниках — это все равно что разговор двух резидентов МОССАДА на Красной площади через громкоговорители. Лукина подключили к учениям по той же схеме. С телефона (я уверен, знай он, чей это телефон, он бы рот себе зашил) Коломийца ему было велено позвонить какому-то типу Гейфингеру и предложить купить информацию. С первого раза не получилось, пришлось заставлять говорить второй раз. Я уверен, Старик сам не догадывался, что можно просить Лукина делать, а что нет. Потому-то Лукин и жив остался. Спроси сейчас, спустя три месяца, о чем и с кем он говорил, он обязательно ответит: «Полагаю возможным принять как факт, что если я куда и звонил, то только из интересов компании». Витя Лукин один из тех людей, кого возможность индивидуальной ответственности приводит в состояние анабиоза. Таким образом, врожденная тупость спасает жизнь.

Метилась схема: телефон украли, и теперь по нему кто-то звонит Гейфингеру. Конечно, это Факин, разве не он украл и разве не его подозревал коллектив? Я спросил Гейфингера, как звали человека, с которым тот разговаривал по телефону, и он ответил: Коломиец. Я спросил еще раз, и он снова сказал: Коломиец. Я спросил в третий, и он замялся, раздумывая над тем, стоит ли врать, если собеседник прямо наталкивает на то, что догадывается о лжи. И Гейфингер, словно в подтверждение этому, спросил, не из службы ли я безопасности. Он боялся. Он лгал. И не только в этом. По всему выходило, что имя он узнал так же, как я узнал о последних звонках Александра — через знакомых в той же компании сотовой связи, — имя человека, который занял место Коломийца в отделе продаж.

Жвачки за панелью — те самые учения, на которые я дал «добро» и которые стали для Старика желанным моментом начать на меня атаку. Теперь учения можно было запросто выдать за моббинг персонала. ДЛЯ МЕНЯ. Но детектив, не разобравшийся в устремлениях «Старика и K°», вдруг решил, что настал его звездный час. И он совершил ошибку. Вместо того чтобы довольствоваться тем, чем его, без сомнения, наградили, он превратился в активного деятеля. А кому за спиной нужен человек, который не с этой, так с другой стороны привлечет к истории внимание? И как только детектив начал связываться с кем-то еще, он тут же попал под колпак Старика. Телефон Гейфингера был поставлен «на уши» моего начальника СБ так же четко, как и мой. И едва Старик услышал, что я решил связаться с детективом, он тут же убрал его как ненужное звено. Гейфингер сделал свое дело, Гейфингер может удаляться…

Под общий замес попала и секретарша, манежиться с которой у убийцы времени не было, поскольку с минуты на минуту должен был появиться я…

Во время визита следователя и начальника районной «уголовки» я связался со Стариком, и это было ему сигналом, что я начинаю входить в предложенную мне им игру, то есть вхожу в нее дурачком. В «Глобал» он шокировал меня масштабом моббинга, направленного на меня, и я окончательно попал под его зависимость. С этого момента все, что он говорил, становилось для меня каноном.

Он совершил одну лишь ошибку. Главное правило толкового продавца — никогда не предлагать слишком широкий ассортимент товара. При богатстве выбора человек входит сам с собой в противоречия, в нем появляется больше критического начала, словом, он отказывается приобретать что-то вообще, в надежде на то, что потом все обдумает и примет решение не сгоряча… Старик хороший игрок, но не на моем поле. Он допустил промах, как только сообщил мне о том, что видел Таю Мискареву у входа в офис. Это было уже чересчур, но тогда сей факт лишь подтверждал его теорию о всеобщей мобилизации в отношении моей персоны. Ему нужно было как-то подвести меня к Факину, представив его причиной моих неприятностях, а о связи ее с Ромой он, конечно, знал.

Ее появление в этот вечер в офисе не случайно. Все было обдумано. В тот день играть в корпоративную забаву должна была Тая, и именно в ночь перед этим ко мне прибыли следователь и его дружок. Они проверили мой сейф, убедились в том, что документов в нем нет, и заставили меня искать помощи у Старика. Для них, конечно, новостью было, что я сразу попрошу Старика вынуть что-то из-за телевизора, но так даже лучше. Я сам лишил Старика возможности быть «автором находки жвачек». Сразу после их визита, когда стало ясно, что документов в квартире нет, он вскрыл сейф и забрал документы. Ему оставалось только дожидаться моего звонка и сообщить о том, что приходила Тая.

Филипп был убит чуть позже как свидетель его появления в офисе еще до моего звонка. Он мог рассказать о том, как его начальник гулял по офису в выходной день. Охранник разговорился бы раньше, да ему постоянно затыкал рот Старик. Что-что, а как происходило это , я хорошо помню.

Откуда мне было знать тогда, что по той же легенде учения кто-то из сотрудников должен был приходить в офис в выходные, праздничные дни, и каждый раз охрана должна была отрабатывать мероприятия, запланированные на этот случай!

Я вернулся в офис после драки со Стариком вовсе не для того, чтобы убедиться в том, что Филипп мертв. К тому времени я уже знал, что с охранником покончено, что меня ведут… но я хотел посмотреть на план учений Старика, который висел на стене вместе с должностными инструкциями. И когда я зашел в комнату охранника, я прочитал написанное черным по белому:

"…В целях профилактики проникновения подозрительных лиц в головной офис «Глобал» начальникам отделов определить график дежурств для прибытия сотрудников для участия в учениях…»

Я сам велел (публично!) не ставить меня в известность о планах Старика и сам делегировал ему полномочия планировать «профилактику». Если бы я в то памятное утро собрания отдела продаж думал о последствиях и помнил о том, что делегирование полномочий иногда превращается в передачу полномочий, я бы тоже зашил себе рот! И подчиненные Старику мои сотрудники носили за телевизор не информацию, а всякую дрянь — что было на карте памяти, то и несли, — как если бы это велел я. Чья очередь наступала, тот и шел…

Корпоративная глупость не имеет пределов, Женя. И подчас даже думающие люди превращаются в недоумков. Как тот муж, который не любит жену, не ладит с детьми и живет с другой бабой, но все равно пытается сохранить семью, руководители компаний совершают поступки глупые, но кажущиеся им правильными, зарождающими чувство родства между совершенно незнакомыми, а порой и чуждыми людьми. Но что бы ни делал мужик, рушащий свою семью, ничего кроме глупости не выйдет. Все подобные мне поражены комплексом страха. Не представляя, как это выглядит на самом деле, мы стараемся создать из корпорации семью. На самом деле создаем очередной экспонат для Кунсткамеры…