Макс Нарышкин - Privatизерша

Их парашют был устроен таким образом, что на животе женщины находился запасной, а на спине мужчины — основной. Но роль запасного была невесома: если бы случилось так, что с основным куполом приключилась беда, второй вряд ли бы спас обоих.

Небо их приняло, и через несколько секунд стало ясно, что основной парашют не раскроется.

— Твой купол нас не спасет, — прокричал он в ухо жене.

— У нас нет другого выхода, — ответила ему она, стараясь перекричать порыв свистящего в ушах ветра.

— У меня нет, у тебя есть, — сказал он.

— Я никогда не сделаю этого, — ответила она.

Земля стремительно приближалась, и им, опытным парашютистам, было ясно, что встретятся они с нею уже через минуту.

— Ты вынешь стропорез и отсечешь себя от меня! — закричал он.

— Нет, — твердо сказала она, сжав его руку.

— Послушай, — кричал он и слышал, как стучит пульс в его висках, — ты должна жить! Тебе… есть зачем жить! Отрежь лямки и раскрой свой купол!

— Нет! — И она попыталась найти рукой кольцо своего парашюта. И с изумлением почувствовала, что на кольце лежит его рука.

— Тогда я отсеку себя сам. — И он стал свободной рукой искать на груди жены стропорез.

— Если богу так угодно, тогда пускай мы умрем вместе, — сказала она и, выхватив стропорез из ножен и выпустив его из руки, обреченно обняла мужа за шею.

И тогда мужчина освободил блокированный от раскрытия купол, и над их головой раздался хлопок. А земля на мгновение остановилась в двадцати метрах под ними… А потом стала медленно приближаться…

— Я думала, что потеряю тебя, — шептала Рита, лежа на траве и в приступе безумия перебирала руками траву.

— А я думал, что уже потерял тебя, — едва слышно проговорил Арт и закрыл глаза. — Быть может, я ошибся…

Ему очень хотелось ошибиться. Он отдал бы все за то, чтобы ошибиться.

И вдруг Рита пришла в себя. Что могло сейчас произойти? Их могло не стать. Воля случая могла убить их. Заплакав от страха и беззащитности, она вдруг вспомнила то, что происходило с нею и Биг Вадом в ванной…

— Что ты здесь делаешь?

Он закрыл дверь на задвижку. Дыхание его Рите не понравилось.

— Черт возьми, что ты делаешь?

Шагнув, он схватил ее за плечи и потянул к себе. За спиной Риты шумно текла в ванну вода, и шепот его: «Рита… милая… я с ума схожу…» — она едва услышала.

— Прекрати немедленно, слышишь?! — опасаясь, что в ванную может случайно забрести Эл, яростно зашептала она, выдирая свои руки из его.

— Рита, мы уедем… ты не представляешь, насколько я богат… Все это будет твоим… только поверь мне, только поверь…

Обезумев, она толкнула его, и он ударился спиной о дверь.

Обезумел и он. Для этого ему не требовалось многого. Упрямство чужой жены возбуждало его.

Она толкнула его еще раз, он снова привлек ее к себе. Она толкнула снова и снова…

Он бился спиной о дверь, и каждый этот толчок казался ему желанной фрикцией. Им уже не руководил мозг. Он схватил Риту так, чтобы она уже не могла вырваться, запрокинул ее лицо своим и впился губами в ее полуоткрытый рот.

Она дернулась из последних сил, как дергается в зубах льва антилопа, и замерла, пытаясь своим безучастным поведением разочаровать его.

Но, странное дело, эта сила возбудила ее. Она почувствовала сумасшедший прилив истомы. Рот Большого Вада, пахнущий свежестью и терпким одеколоном, вскружил ей голову, и она очнулась оттого, что, кажется, простонала.

— Мерзавец!.. — уже не таясь, вскричала она и наотмашь ударила его по щеке. Вглядевшись в его зрачки, она догадалась, что это следовало сделать давно — это был тот человек, который разочаровывался в перспективах после хорошего удара. Размахнувшись, она со свистом ладони в воздухе врезала еще и собиралась добавить другой рукой, но он перехватил ее руку.

— Достаточно… Достаточно…

— Пожалуй, об этой истории мне стоит рассказать мужу. — Она задыхалась от гнева, преимущественно — из-за гнева на свой оргазм, случившийся случайно.

В ее жизни это случилось впервые. Был секс. Был оргазм. Был мужчина. Но нет ни одного свидетеля.

— Мне повезло, — чуть напрягшись, пробормотал Большой Вад. — Я слушал твоего мужа внимательно. Если бы и ты вникала в его слова, то обязательно бы обратила внимание на то, что он говорил о признании в измене. Не думаю, что ты хочешь его зарезать…

— Ты боишься! — Она расхохоталась. — Ты — боишься!.. Ах ты, дрянь!.. Но почему ты не боялся, когда собирался трахнуть меня в ванной? Ты храбрец?! О, это так! Ведь Арт по меньшей мере тяжелее тебя на десять килограммов, и сантиметров на десять выше!.. Заткнись, иначе я ему действительно расскажу! — Рита чувствовала, что теряет над собой контроль. Ее бешенство не шло ни в какое сравнение с привычным для нее гневом в минуты несправедливости. Ярость кипела, подогреваемая беспомощностью перед тем, что она кончила в руках другого мужчины, и это безумие невозможно было квалифицировать. Что это было — измена? Тест на удовлетворение от семейной жизни? — Ты противен мне. Но мне придется тебя некоторое время терпеть рядом. Избавиться от твоего общества — это значит убить Арта правдой и потерять деньги. Но я хочу, чтобы он жил вечно и все дела его были успешными. А потому я смолчу. Но ты должен прямо сейчас выйти из этой комнаты.

— Я люблю тебя.

Не доверяя ушам, она снова повернулась.

— Да, да. Я тебя люблю… И остаток жизни, и все, что у меня есть, я отдам за то, чтобы ты была моей.

— Ты пьян.

— Я трезв как никогда. Я не выпил и рюмки.

— Убирайся прочь.

Он вышел и, смахнув со столика бутылку, шагнул на крыльцо. В тени свежий воздух, пахнущий акациями и солоноватой водой, окатил его с головы до ног.

Усевшись поудобнее, он некоторое время сидел недвижимо, а потом перевернул бутылку и, бормоча сквозь зубы проклятия, стал пить.

Но этого Рита не видела. Скинув халат и встав под холодный душ, она с остервенением терла себя мочалкой, чтобы избавиться не только от удушающего запаха одеколона Большого Вада, но и стереть отпечатки от его прикосновений.

Кое-как промокнув себя полотенцем и запахнув халат, она, роняя капли воды на паркет, побежала наверх.

Ей нужно было прикоснуться к Арту. Спящему, бодрствующему, трезвому, пьяному — какому угодно. Только прикоснуться. Сейчас. Немедленно…

— Вы с ума сошли, идиоты проклятые?! — кричал подъехавший к месту их приземления Вад.

Видавший виды джип «Лэнд Ровер» без традиционной горбатой крыши, переделанный местными умельцами в «Кабриолет», стряхнул с себя с десяток возбужденных, говорящих по-русски и по-английски людей.

Вад и Эл были белее молока, и Рита, поднявшись с колен, как следует рассмотрела того и другого. Испуг Эла был понятен. Тихий человек, рассказывающий всем, что бежал от режима, его благополучие связано только с этой тишиной и побасенками о нравственном терроре в России. Он никогда не видел смерть, и сейчас она встала перед ним и снова исчезла. Он не готов к этому и потому перепуган до изнеможения. Случись так, что Рита и Арт удобрили бы флоридскую почву, проблем бы у него не прибавилось. Его испуг — механическое действо, вызванное психологическим стрессом.