Леонид Рудницкий - Клерк позорный

– А есть ли вообще кто-нибудь, кто тебе нравится? – как-то спросил его знакомый чиновник, у которого он был в гостях с женой.

– Байкеры, – ответил Коржик.

– Байкеры – дураки! – с ходу брякнул тот ему в пику.

– Конечно, Леша, – сказал Коржик. – Все умные служат мелкими клерками в министерствах. Вот, как ты, например.

– Я не мелкий! – вспылил тот.

– Но умный?

– Да!

– Вот и хорошо, – ответил Коржик, борясь с зевотой. – Ты – большой и умный министерский клерк. И станешь еще больше, если будешь есть мучное и сладкое. Я восхищаюсь тобой. Давай еще выпьем.

– Большой не большой, – пробормотал тот, – а до генерала дослужился.

– Какого еще генерала? Песчаных карьеров?

Тот пропустил шпильку мимо ушей:

– Моя должность в прежнем министерстве по царской «Табели о рангах» приравнивалась к чину генерала.

– Да ну?

– А то!

– Так ты еще при царе служил?

– Ты совсем пьян, что ли? Это тогда «Табель» составили.

– Ну, а штаны у тебя есть?

– А я в чем сижу?

– Нет, не тренировочные, пузырястые – а с лампасами?

– При чем тут лампасы?

– Ну, как же – генерал все-таки.

– Ладно, – махнул тот рукой, – с тобой говорить – только нервы тратить.

И обиженно захрустел закуской, а Коржик засмеялся и икнул. Его он тоже не любил.

Чиновников в вестибюле все прибавлялось. Конечно, он пошел бы в чиновники, но только на должность с хорошими взятками. Иногда ему мучительно хотелось что-нибудь украсть, а было нечего. Хоть у себя воруй и перепрятывай. А тут сами несут. Пошел бы, точно. Да не берут.

Через пару недель директор ГРЭС позвонил Нечаеву и сказал, что передумал встречаться с министром. Наверное, там изменились расклады или он решил свой вопрос по-другому. Или убоялся гнева Чубайса за нарушение субординации. Причин он не объяснил.

– Но мы уже запустили процесс подготовки встречи, – сказал Нечаев.

– Остановите его.

– Это не так просто, – сказал Нечаев.

Директор намек понял.

– Используйте на это мой задаток, – велел он.

Коржик и Нечаев разделили задаток между собой и сказали процессу: «Стой!». Процесс остановился. Немного отстегнули и мужикам из управления.

– Ты не хочешь стать чиновником? – спросил один из них у Коржика, когда тот отдавал ему деньги.

– Каким?

– Начальником отдела в министерстве.

– Хорошее министерство-то?

– Одно из лучших.

– Взятки там есть?

– Это зависит от тебя.

– А много надо занести?

Тот назвал сумму за устройство. Она была на пределе возможностей Коржика, но все же посильная. Он подумал пару дней и отказался. Не любил он чиновников.

А вскоре пожалел об этом, да было уже поздно.

Коржик давно заметил, что в жизни, особенно в сложных ситуациях, очень часто все происходит вовремя. Не раньше и не позже, а именно тогда, когда оно и нужно. Вовремя вышла на работу Лариса. Задержись она еще хотя бы на день – и вернуться в офис было бы невозможно. Вовремя позвонил и Валера Макеев.

Макеева выгнали из банка почти одновременно с Коржиком, разница была лишь в несколько дней. Он пошел в другой банк, поменьше, но и там долго не задержался.

Раньше у них были кое-какие общие дела. Коржик когда-то свел его с Шульгиным и вскоре пожалел об этом. Они сообща замутили очень приличную сделку с клиентом Коржика, которого он тоже им подогнал, а Коржику не отстегнули ничего.

– Вы что, козлы драные, – возмутился Коржик, – это же я вас познакомил и между собой, и с той фирмой. Вам обломились нехилые бабки – и мне теперь что, ничего не полагается?

– Я знал этого клиента еще до тебя, – на голубом глазу соврал Валера.

– Хорош гнать! – не поверил Коржик. – Я привел вас к нему в офис. Но даже если бы это было и так – друг друга-то вы не знали без меня! Мы договаривались тогда как? Что сработаем – на три части. Где моя часть?

– Круто ты что-то взялся! – лениво сказал Шульгин и отвернулся.

В итоге Коржик не получил ничего. Приятели его банально кинули, но доказать это он не мог. Это судьба всех посредников – их кидают на каждом шагу. Он перестал им доверять.

Валера время от времени звонил ему со всех последующих мест работы и втирал за сотрудничество. Коржик слушал и не прогонял его, чувствуя, что тот может ему еще пригодиться.

В конце концов, Валера занялся обналичкой и здесь задержался. Это занятие засасывало, и мало кто мог отказаться от него добровольно. Два часа работы в день, пусть и с некоторым риском – и свободен. Кому не понравится?

Обналичкой называлась операция, когда клиент скидывал безналичные деньги на счет липовой фирмы в обнальном банке по фиктивному договору, а на следующий день получал эту сумму наличными без документов и подписей. Деньги эти нигде не значились, и он мог тратить их по своему усмотрению на что угодно. Это было очень удобно.

Обналичкой занимались все банки, только одни делали это открыто, а другие стеснялись и ссылались на некие «дружественные фирмы», которые могли обналичить. Стеснялись, как правило, большие банки. У них эта услуга стоила дороже. Врожденная скромность не позволяла им брать мало. Зато мелкие банки демпинговали вовсю, и работать с ними было намного выгоднее.

Каждый, кто хоть немного занимался бизнесом, знал, что обналичка нужна. Без нее бизнес встал бы на месте. При существующем уровне коррупции было просто невозможно как-то по-другому выкраивать деньги на взятки и откаты.

Обналичка была опасна. Иногда за нее сажали. Происходило это тогда, когда обнальный банк совсем уж терял осторожность и ввязывался в очень сомнительные сделки, типа перевода выкупа за заложников, либо когда крыша банка давала сбой. Крышевали обналичку чаще всего силовики, и банку с хорошей крышей, как правило, ничего не грозило. Иногда на него могла свалиться какая-то залетная проверка в масках, но после хорошей взятки она исчезала без следа, как будто ее и не было. А на время действия проверки обнальные операции переводились в другие отделения банка, и конвейер не останавливался ни на минуту.

Рынок этот ревностно охранялся, и работать на нем позволялось только отечественным банкам и фирмам. Всяким иностранцам дорога сюда была закрыта. Был случай, когда чухонские ребята зарегистрировали офшорный банк на Кипре и открыли офис в Москве, чтобы вкусить от пирога обнальных услуг. Они продержались на рынке всего лишь несколько месяцев, а потом их повязали, и они отдыхали за решеткой более трех лет. После освобождения они не стали давать никаких интервью, хотя журналисты ими и интересовались, и тут же убрались в свои благословенные края.

Валера позвонил Коржику и предложил обнальные. Тарифы у него были очень привлекательными. Коржик увеличил их вдвое, распечатал на принтере и отдал Ларисе.