Василий Аксенов - Редкие земли

«Ша вам всем, выродки рода человепческого, недоноски и переноски несанкционированных мантифестаций! — начал он. — Особенно ты, зачинтщик, проникший в ятчейку будущего! Я знаю тебя, как и весь соответствующий отдел. Весь компетентный орган невидимой группировки! Пусть все разбегаются, но ты будешь посажен на цепь! Или на крупнокалиберную пулю! Может быть, до тебя еще не дошло, что крупнокалиберные пули МИО выворачивают наизнанку? Встань среди масс недоделанного человепчества и скажи — дошло или нет? Что, смелости не хватает?»

Он полез в глубокую боковину своих галифе и извлек оттуда пока еще никому, даже команде «Альфа», неведомый ствол-с-прибором «Шкворенко-Плюс». Затем продолжил:

«Зачинтщик, я знаю тебя, но пока что не вижу. Ну выходи из толпы, разве не ты прясягал страшным клятвам Ленинского комсомола? Разве не тебя попросили в Сусуманском райкоме рассказать об успехах Народной армии Китая? Разве не ты закукарекал с восторгом почти по-китайски? Разве забыл ты, кто тебя спросил — а это был как раз мой юный отец — и этим дал тебе шанс не загреметь в урановый штрек? Разве не юные сталинцы дали тебе шанс проникнуть в советскую экологически чистую литературу, чтобы опохабить ее изнутри? Натовский выкормыш, вставай, я хочу перед тем, как закрыть тебя в нашем Краснознаменном изоляторе живым или мертвым, принести тебе глубокую благодарность от себя лично. Понял?

Не от глубоких миошных как бы структур, а от одинокого как бы мужчины с его вечно сосущей как бы мечтой. У тебя все ш таки хватило чего-то как бы человепческого, чтобы отдать мне, пусть хоть и не навсегда, ошеломляющее тело моей как бы мечты. Ты дал мне возможность отвергнуть как бы презренные миллионы баксов и предстать перед ней с достоинством как бы мечтателя, так сказать. Ты дал и ей как бы возможность пожертвовать как бы своей гордыней-горыничной и как бы вызволить из неволи своего как бы коррумпированного и осужденного нами навеки как бы супруга.

Однако и здесь, господин профессиональный как бы зачинтщик, ты показал себя не патриотическим реалистом как бы жизни, а зловещим бармалеем своих как бы вымыслов. Ты обрушил все мои замки и отбросил все мои как бы задвижки. Ты превратил наш укомплектованный долгосрочный изолятор, где нам удалось вывести всех крыс и подобраться к жилым расселинам тараканов, в опустевшие пещеры, где одна лишь плесень еще живет. Позор тебе, очумевший зачинтщик, а также окончательное опсуждение от имени Матери-И-Отца всех советских людей и устройств!» И на этом закончил, после чего упал спиной внутрь своего кабинета.

Кому-то, кажется, показалось, что этому падению предшествовал выстрел, однако я эту версию не приветствую. Акция была задумана как бескровная манифестация на самом деле несанкционированной литературы, и мне хотелось бы думать, что майор Блажной не подвергся насилию, а просто сам куда-нибудь отполз, чтобы протрезветь в одиночестве. Не желая дальше распространяться на эту тему, я все-таки должен сказать, что вскоре после незначительного мини-грохота в комендантском кабинете из тюрьмы вышли Макс Алмазов и Вадим Бразилевич. Они несли несколько пластиковых сумочек супермаркета «Копейка», до отказа набитых офисными папками и видеокассетами.

«Операция закончена, Базз! — весело сказали они. — Присоединяйтесь к нам и немедленно отправимся!»

Оставшиеся Самые Надежные немедленно растянулись цепью и стали отступать из «Фортеции» на всякий случай пятками вперед.

На площади перед воротами тюрьмы кем-то было уже расставлено несколько раскладных столиков. За одним из них сидел товарищ Хрящ Лев Африканович. Он руководил выдачей документов освобожденным представителям романного жанра. Оказывается, стратовского свояка давно уже волновала проблема неправомочного задержания наших персонажей. Он держал по этому поводу постоянную закрытую связь с Мировым Пен-центром. Вчера пополудни электронное сообщение о готовящейся акции застало нестареющего генерала в его вилле на острове Мальта. Личный самолет для перелета в Москву был ему предоставлен по старой дружбе генсеком габонского комсомола королем Ранисом Анчосом Сковой Жаромшобой. К сожалению, слегка припозднились и прибыли к воротам «Фортеции» как раз, когда все ворота и КПП были открыты и исход начался. К счастью, удалось организовать своевременную выдачу документов. Приносим большую благодарность московским правозащитникам и в первую очередь родителям основного узника Гена Двардовича Стратова.

Ну хватит уж об этом, обо всех этих паравиртуальных, то есть параллельных событиях. Пора вернуться к сугубому реализму, в рамках которого люди занимаются своими регулярными житейскими делами: сидят за компьютерами, копошатся в садах, поддерживают организмы питанием, физическими культурами, горизонтальными возлежаниями в одиночестве или с кем-нибудь, добычей редкоземельных элементов, обработкой оных и дальнейшей продажей, необходимой для уплаты государственных налогов, меланхолическими прогулками в тамарисковых рощах, над коими витает неизбежное в таких обстоятельствах стремление к переоценке комсомола, посещениями близких людей, томящихся в тюрьмах, устройствами похищений родных узников и побегами из страны.

В тех же рамках мы оставили толпу персонажей 25 романов, которые без всякой спешки расходились по окрестным улицам, подзывая такси или догоняя ранние трамваи, и помчались в аэропорт корпоративных и частных джетов, что располагается вблизи подмосковной деревни Аппетитово и носит то же привлекательное название.

Там уже нас ждали под парами два «Боинга» «Таблицы-М». В первом находились супруги Стратовы. Супруги Ясношвили в последний момент отказались им сопутствовать. Во-первых, заявили они, мы только что вернулись на родину и было бы нелепо снова удирать. Во-вторых, дорогие друзья, мы чувствуем себя основательно обиженными в связи с тем, что нас не привлекли к участию в основной акции этой ночи. Ссылки на нашу неполную полноценность неправомерны, ибо наши электронные протезы обладают большей гибкостью и хваткой, чем природные конечности титульного этноса. В-третьих, корпорация «Таблица-М» пока еще существует, и мы намерены возглавить ее руководство, особенно в связи с недавними открытиями Алмазом месторождений лантанидов, которые нуждаются либо в разработках, либо в тотальной, на будущее, консервации. Вот что сказали нам супруги Ясношвили или, вернее, показали нам колебанием своих ресниц.

Итак, мы, то есть Макс, Вадим, Базз и Мастер Сук, вместе с полудюжиной Самых Надежных, вбежали в первый самолет, где нас уже ждали Ашка, Ген, Елена, Мастер Шок и первая полудюжина СН. Второй самолет был уже полностью укомплектован резервным отрядом СН, мальчиков и девочек, великолепно обученных иностранным языкам; там же был и багаж. Он, этот второй самолет, оказался, собственно говоря, первым. Едва в светлеющем небе растворились его огни, как и мы стартовали. Мы сидели на круглых диванах в салоне и смотрели на Гена, а тот, развалив свои руки и ноги в стороны, сидел один с закрытыми глазами, то есть ни на кого не смотрел.