Сергей Алексеев - Покаяние пророков

— Это написано сонорецкими старцами двести лет назад, — объяснил Космач. — Я у них передрал.

— А как про сегодняшний день! — всплеснул руками Данила. — Таким выводам хочется верить… Но ты не обольщайся! Защититься я тебе помогу в любом случае, не исправляя ни одной строчки и почти без скандала. Но запомни: ты будешь всегда неугоден и левым, и правым, и атеистам, и верующим, и новаторам, и консерваторам. Потому что ты не принадлежишь ни к какой элите. Должно быть, ты сам это понял, иначе бы не почувствовал конфликта со средой обитания. И не уединился в своей деревеньке.

— Никогда не предполагал, что в элиту принимают, как в партию. — Космач глянул на часы — половина девятого, на улице солнце, и стена замка почернела от талого снега.

— Ладно тебе прикидываться-то!.. Не принимают, а приватно приглашают достойных. Видел, кто возле Цидика вертелся? Сроду не подумаешь, какой-то технарь Желтяков оказывается настолько близким к нему, что ходит через черный ход.

— А он что, технарь, Желтяков?

— Кто же еще? Преподает в Технологическом и подвизается в оборонке.

Что-то удержало сказать о письме Цидика, адресованном профессору, махнул рукой.

— Веселые дела…

— Так вот, Космач, я приглашаю тебя в нашу стаю.

— Спасибо, но что я должен делать?

— Пока ничего особенного. Для начала пойдешь работать к нам в управление. В качестве вассала.

— А что за такое хитрое управление?

— Главное управление ревизии архивов, — с удовольствием объяснил Василий Васильевич, — Сокращенно ГУРА. Почти учитель в переводе с тибетского.

— И что за работа в этой ГУРе?

Данила порылся в шкатулке с трубками, извлек совсем маленькую, набил сладковатым на запах табаком и стал просто посасывать мундштук. На ироничность он не обращал внимания.

— В общем-то, по нашему профилю… За последние полтораста лет во всяких закрытых… да и не совсем закрытых архивах скопилось огромное количество исторических ценностей и документов. Самых разных… В эти хранилища нога историка не ступала, в основном топталась жандармерия, полиция, милиция, КГБ, ну и прочие карательные организации… У кого-то изымали частные коллекции, наворованное или контрабанду… Что-то вывозили из побежденных стран в качестве контрибуции или просто как добытый трофей, но по каким-то причинам прятали. В музеи это не попадало… Документы терялись… Сам знаешь, сколько за эти полтора века сменилось властей. И элит!.. А три последних войны внесли полный сумбур. Эвакуировали, возвращали, потом снова эвакуировали… Что-то по дороге теряли, что-то находили… Короче, сейчас никто толком не знает, чем набиты многие сотни ящиков. Стоят с послевоенного времени. Конечно, советская элита кое-что пошерстила… Но по мелочам и лишь в Москве и Питере. Например, всю позапрошлую неделю работали в Рязани… В пятидесятых милиция сняла с поезда бесхозный багаж — шесть металлических контейнеров. Глянули сверху — черепки, косточки, ржавые железки, короче, материалы с археологических раскопок. Кто послал, откуда?.. Опечатали, присвоили инвентарные номера и сдали на склад… Через пятьдесят лет кто-то о них запнулся, собрали комиссию, вскрыли один контейнер, не поленились и развязали каждый мешочек… Мы потом насчитали пятьсот пятьдесят шесть только золотых изделий. Скорее всего, из раскопок скифских курганов в Сибири… Ты помнишь, кто в шестидесятых копал курганы в Сибири?

— Вроде академик Окладников, — отозвался Космач.

— Вроде… Не вроде, а он!.. Но если он, почему материалы очутились в Рязани? А может, не один академик копал? — Данила вдохновился. — Есть еще и почище! В прошлом году выезжали в Пермь. Там городской организации ветеранов отдали полуподвальное помещение. Раньше был вещевой склад воинской части… Стали делать ремонт и за перегородкой в полкирпича обнаружили залежи холодного оружия семнадцатого — восемнадцатого веков. Да не простого! Есть драгоценные экземпляры восточной работы, в золоте и сапфирах. И в хорошей сохранности… Кто собирал? Кто замуровал?.. В общем, сейчас мы разработали специальную программу, правительство денег на это не жалеет… Конечно, есть и неприятные моменты. Самые лучшие образцы оружия продали с аукционов на Западе. Надо же чем-то пополнять бюджет, казна пустая… Но это дело временное и поправимое. С жильем вопросов не будет. Видишь, какой домик? Из конфискованных, три года работаю и нынче уже рассчитался…

— Понял вас, Василий Васильевич. — Космач принес телефонную трубку. — Спасибо за предложение. Правда, очень интересное, даже в душе что-то ворохнулось…

— Слушай, К-космач… Я отказов н-не принимаю! Если т-тебе д-делается предложение, значит, все ппродумано и сог-гласовано. М-можно сказать, ты уже в штате. Сам Ровда двумя руками за тебя!

Упоминание о бывшем декане всколыхнуло их последний неприятный разговор.

— А что, и этот шахтер с вами архивы копает?

— Да он же заместитель начальника ГУРА! Мозговой центр!

— И он — за меня?

— Такие дифирамбы тебе поет — заслушаешься. Телефон справочной службы был занят.

— Понятно… Только одно не ясно… Почему такое заманчивое предложение прозвучало сейчас, когда я приехал в Москву? Совпадение? Или увидели и вдруг вспомнили? Или есть еще какие-то особые причины?

— Ч-чего ты придираешься? Т-тебя берут п-под новую п-программу. Нам нужен хороший эксперт, к-которому можно доверять и к-который знает дело. Н-ну, если так важно, спроси сам у Ровды.

— Ладно, выпадет случай, спрошу… В общем, я отказываюсь. Знаю, что делаю глупость, но…

— Об-бъясни причину.

— С этим шахтером не хочу добывать уголек в одном забое.

— Юрка, только н-не ври и н-не выкручивайся! Начнешь мне тут сочинять… Говори правду!

— Есть понятие — непреодолимые силы природы. — Космач постоянно набирал номер справочной. — Мороз, например, жара в пустыне, извержение вулкана… Короче, то, что человек не может остановить или как-то изменить. Я столкнулся с этим… только в другом смысле. Конфликт со средой обитания такая же непреодолимая сила. Может, самая непреодолимая…

— К-красиво сказал, молодец. Н-но я тебя быстро помирю со средой.

— Каким же образом?

— Н-надо ее поменять!

— Научите, как?.. Это же не квартира, не соседи и не жена…

— Т-ты дурью-то не майся, Космач. И не ври мне тут! Сам-то п-понимаешь, что говоришь? П-про конфликты девушкам рассказывай, им головы морочь!

Надо было бы ему ответить резко и определенно, может, даже послать, но Космач до сих пор не мог преодолеть комплекс студента: кем бы ни был Данила — навсегда оставался преподавателем, человеком довлеющим и оценивающим. А поскольку над ним исподтишка посмеивались, передразнивали, иногда грубовато шутили в его присутствии, распевая на экзаменах, то было еще и жаль его, как жаль немощного, выживающего из ума родителя.