Сергей Алексеев - Покаяние пророков

Старичок вскинул голову, поправил очки и будто резкость навел.

— Ви есть господин Космач? Очшень рад! — покланялся, как китайский болванчик. — Князь Ростовский! Прошу идти к господин Гален!

Космач сразу же подумал о предводителе дворянства Палеологове — уж не его ли это контора, если тут бароны и князья?

— А я попрошу сначала объяснить, кто вы такие. И что от меня хотите.

— Мы имеем желание разговаривать с вами. — В голосе и тоне старичка слышалось благоговение. — Мы очшень ждал вас, господин Космач. Только старый русский аристократ имеет шанс дать высокий цена ваш труд! Я есть ваш коллега, специалист область генеалогия! Я исследовал ваш труд…

— Палеологов здесь? — перебил его Космач.

— Господин Палеологов вылетел в срочную командировку и будет только завтра, — вместо князя ответил лысый. — Но он на связи и в курсе всех дел.

— Ладно, пошли к вашему Галену!

Старичок бежал сбоку и чуть сзади, а лысый комендант шел за спиной и чуть ли в затылок не дышал. Поднялись по лестнице на второй этаж, где от восстановленного великолепия зарябило в глазах, пересекли актовый зал со стульями под старину, затем огромный холл с балконом для оркестра и диванчиками на гнутых ножках у стен — должно быть, тут устраивали балы. Наконец комендант забежал вперед и распахнул высокую дверь.

Кабинет был обставлен белой мебелью, на стенах висели портреты, под потолком сверкала лепнина в позолоте. Барон Гален не очень-то вписывался в эту царскую среду: невысокий, толстоватый и длинноволосый, с пышными, закрывающими губы усами — такое ощущение, будто держал в зубах клок шерсти.

— Здравствуйте, господин Космач. — Он указал на кресло. — Прошу, садитесь.

Комендант тихо удалился, а восхищенный и подобострастный князь Ростовский пододвинул стул и сел напротив.

— Я очшень внимательно изучал ваш труд. Родословные известный фамилия у старообрядец был неизвестен для весь мир. Великий тайна за семь печать. Дом Романовых не хотел помнить древний княжеский род, чистый род. Он сам есть немец, германский кровь…

— Прошу вас, Ростовский, займитесь своими бумагами, — холодно сказал Гален. — Они понадобятся уже завтра.

Прогонял его, и князь тут же спохватился, вскочил.

— О да! Мы будем говорить с вами, господин Космач. Как появится минутка. Очшень большой желание!

Проводив князя, Гален притворил дверь и задумчиво потер руки.

— Я должен принести извинения, — проговорил он в усы. — Ваше освобождение было делом нелегким, а люди, пришедшие к вам на помощь… действовали грубо, по-военному, но они выполняли задачу…

— Да, я понимаю, бандиты. Что с них взять?

— Это не бандиты, Юрий Николаевич, — ревниво заметил барон. — Это наши офицеры. Ситуация заставляет их быть жесткими, применять силовое воздействие. Светошумовую фанату они использовали вынужденно. Надеюсь, вы не пострадали?

— Нет, все отлично. Я счастлив быть в гостях у столь благородных и заботливых людей.

— Вас осмотрел доктор?

— Спасибо, это был замечательный доктор!

То ли барон не замечал издевательского тона, то ли умышленно игнорировал его, чем-то обремененный и озабоченный.

— Ну что же, в таком случае приступим. — Он все время расхаживал перед Космачом. — Я имею поручение предводителя стольного дворянства господина Палеологова составить с вами предварительный разговор… Кстати, как вы относитесь к идее постановления монархии в России? Допустим, в британском варианте?

— Никак.

Наблюдать за Галеном становилось любопытно. Должно быть, он тяготился поручением и начал разговор слишком формально.

— Это не ответ, господин Космач. Ваше мнение… точнее сказать, убеждения очень важны.

— Кому?

— В первую очередь монархически настроенным гражданам России.

— Я далек от политики.

— Всякий историк — это прежде всего политик. Вы не хотите отвечать?

— Не хочу. Какой может быть разговор с бандитами, которые похищают людей? Незаконно лишают свободы? — Он вспомнил определения лысого коменданта. — Простите, но вы же примитивные уголовники.

— Мы вас не похищали! — слабо возмутился Гален. — Напротив, мы помогли освободиться. Еще несколько минут, и вас схватили бы!

— То есть сейчас я свободен?

— Разумеется!

— Ну что же, счастливо оставаться! — Космач пошел к двери. — Приятно было посетить ваше Собрание. Реставрация проведена блестяще. Уверен, работали питерские реставраторы.

Сразу за порогом стоял есаул с расквашенной физиономией. Разве что переоделся в штатское и вроде бы припудрил синяки и ссадины. Смотрел с презрением и превосходством.

— Ты так и будешь ходить за мной? — добродушно спросил Космач. — Иди зубы вставлять, а то девушки любить не станут.

— Вернись на место, — прошепелявил тот.

— Давай на руках потягаемся?

— Я с тобой потом потягаюсь. Зайди в комнату.

— А говорите, свободен! — Космач вернулся и сел на диванчик. — Сбрехнули вы тут, господин барон!

Тот не бросился защищать свою честь, лишь чуть смутился.

— Видите ли, комендант и его казаки в прямом подчинении у генерала Ногайца. Вероятно, они имеют соответствующий приказ… Генерал и господин Палеологов находятся… в отъезде и будут завтра. Но я уверен, вас не станут задерживать ни минуты.

— Что же, подождем барина! Вот приедет барин…

— А пока мы продолжим разговор, Юрий Николаевич.

— О чем?..

Барон открыл старинный и тоже отреставрированный шкаф с граненым стеклом в дверцах, вынул три толстые книги в мягких переплетах и положил на колени Космачу.

— Я вынужден удалиться на несколько минут… Ознакомьтесь.

Эта была одна и та же книга, изданная на трех языках — русском, французском и английском, автором был Генрих Палеологов, название немного вычурное — «Лавровая ветвь», да еще с подзаголовком «Исторические исследования Третьего Рима». Фоном обложки служила густая крона генеалогического древа, зеркально отображенная как его корневая система. Космач не мог без усмешки воспринимать всевозможных новоиспеченных искателей неведомою — Гипербореи, либереи, снежных людей и пришельцев. А их за последнее время развелось немерено: неистребимый романтизм, а точнее, богоискательство в русском человеке после снятия с него идеологических пут получило новый толчок. Нив одной стране современного мира в головах людей не было и быть не могло столько ереси, жажды философского осмысления жизни и поэтического воззрения на природу. Палеологов, скорее всего, относился к этой когорте, хоть и заметно выделялся, поскольку Космачу еще не приходилось слышать об исследователях Третьего Рима.

Он не собирался читать сочинение предводителя, однако открыл книгу и оторваться не смог: не мудрствуя лукаво, Палеологов слово в слово переписал его диссертацию. Вернее даже, издал ее под своим именем, да еще на трех языках!