Сергей Алексеев - Покаяние пророков

— Я гений. Я совершил гениальное открытие. Я написал гениальный труд!

Утром он вспоминал свои мысли и приходил в ужас: самое малое, что ему грозило, — комплекс непризнанного гения, которых хватало в городе, считай, по одному сидело в каждой пивной. Но муки совести были недолгими, он звонил Артему Андреевичу, который присылал человека с деньгами, списком нужных книг, и все повторялось.

Когда Космач в первый раз крикнул это при большом стечении народу в холостяцкой квартире, еще не протрезвев, понял, что это первый звонок.

Тогда он продал квартиру, купил дом в Холомницах и оставил среду обитания .

А сейчас Елизаров проводил его в правое крыло здания, где располагались стилизованные царские палаты со всеми атрибутами власти и славы вплоть до скипетра, мечей и доспехов на стенах. Оставшись один, Космач ощутил глубокое похмелье, раскалывалась голова, тошнило, выступал холодный пот и тряслись руки. Несомненно, Гален владел какой-то чертовщиной, коли сумел парализовать волю и выпустить из бутылки джинна тщеславия. Ведь сидел, слушал его сладкие речи, потеряв всякий контроль!

Единственное, что не забыл: Вавилу привезут завра утром…

Надо было проверить, не блеф ли это. Слишком уж уверены в успехе, сам Палеологов помчался за княжной Углицкой… Он пробежал по комнатам в поисках куртки, и когда заскочил в переднюю, с разбега наткнулся на мощный удар в лицо.

Не упал, только отлетел к стене и потряс головой. Во рту стало сладко и солоно.

Перед ним стоял есаул с разбитым лицом, улыбался, показывая темный провал выбитых передних зубов.

— А теперь потягаемся. Ты же просил? Космач выплюнул кровь, потрогал онемевшие губы, пошатал зубы — вроде целы…

— Давай.

Есаул ориентировался в палатах, как у себя дома. Подходящий стол нашелся в хозяйственной комнате, все остальные были слишком широкие, маленькие или круглые. Окончательно реальность вернулась, когда в своей руке Космач почувствовал чужую, широкую, раздолбанную спортивными снарядами. Противник заметно волновался от нетерпения и слишком великой жажды победить, поэтому, не зная возможностей соперника, сразу же начал жать. Через несколько секунд у него на горле вздулись жилы, царапающие глаза остановились, сосредоточившись на его собственной руке.

Минуту выстояли без видимого преимущества с обеих сторон, а поскольку легкой победы не получилось, есаул начал злиться. Момент был самый подходящий.

— Кто такой Гален, не скажешь? — как можно спокойнее спросил Космач.

Тот вскинул покрасневшие глаза, выдавил сквозь стиснутые зубы:

— Барон…

— Слушай, он мне мозги набекрень свернул… Гипнотизер, что ли?

Вести светскую беседу у бойца не было настроения.

— Заткнись…

— Ты мне не груби. Я ведь и рассердиться могу. Видимо, парень где-то подорвал себе нервы, заводился с пол-оборота.

— Ну ты борзой!..

— Между прочим, я фаворит, — доверительно сообщил Космач. — По решению политсовета… В рудниках сгною.

— Лох ты драный!

Он что-то знал и потому так развязно вел себя. И злить его было опасно, заскрипел зубами и начал переламывать запястье, однако удержаться Космач не смог.

— Тебя глисты не мучают?.. А то что-то зубовный скрежет…

— Я тебя точно… побрею.

— Весь вопрос — когда… Успеть бы намылиться.

— Будь готов…

Космач попробовал выправить кисть руки, но боец уже чувствовал победу и шел на дожимание. Вся его сила и злость воплотились в тихое, утробное ворчание, глаза налились кровью, вздутые крылья носа побелели.

— Сегодня твоя взяла, — согласился Космач, положив на стол свою руку. — А то надулся… Лопнешь, дерьмо полезет.

— Моя возьмет всегда! — Есаул подтянулся, удерживая его руку, сунулся к лицу. — Я хочу, чтобы ты это понял.

— Спасибо, я все понял. Может, скажешь, кто такой Гален?

— Кстати, барон приглашает на ужин, спроси сам. — Есаул уходил победителем.

От одной мысли о встрече с этим липким, обволакивающим человеком передернуло.

— Я воздержусь!

Космач вышел за ним почти следом. В коридорах и на лестнице никакой охраны не было, прошедший мимо человек в черной шляпе даже не взглянул в его сторону. Внизу он толкнул дверь караулки — вместо коменданта за столом сидел один из казаков в камуфляже, смотрел телевизор.

— Где моя куртка?

— А, да-да! Ваша куртка здесь! — Караульный вынул из шкафа пуховик и подал в руки. Космач демонстративно оделся, долго застегивал молнию, но боец вперился в экран и не обращал внимания.

Не оказалось поста и в тамбуре между дверей…

Вольная, без всякого конвоя, прогулка была не в радость. Все это означало, что боярышню действительно привезут сюда, и они уверены: «фаворит» никуда не уйдет.

Он обошел весь парк, огороженный стальной решеткой, заметил места, где побольше снега и легче перебраться, обратил внимание на то, что тыльная сторона здания одета в леса до самой крыши — готовились делать косметический ремонт. Потом внимание его привлек каменный сарай возле забора и приткнутый к нему крытый грузовик, набитый сеном. Космач подошел к запертой на замок двери, прислушался: за нею были характерные и знакомые звуки стоящего в стойле коня. Обойдя сарай, Космач заглянул в окно и увидел чистенький денник и коня редкой бело-серебристой масти. Высокий в холке красавец преспокойно жевал сено, горделиво вскидывая голову.

Ничего интересного тут больше не было, и Космач рискнул выйти за ворота — сидящий в будке охранник без всяких открыл электрический замок и выпустил. Космач прошел до конца леса, затем через железнодорожный переезд и платформу электрички поднялся в гору по ступеням, дал круг и затаился возле длинных каменных сараев — никакой слежки!

В голове возникло сразу несколько вариантов действий, от простого — найти переговорный пункт, позвонить в Холомницы и узнать, что там происходит, до боевого и невыполнимого — достать хоть какое-нибудь оружие и завтра внезапно напасть на машину, в которой повезут Вавилу, где-нибудь на подъездах к зловещему дому. Он понимал, что все эти варианты продиктованы свободой, тоскливым нежеланием возвращаться назад, и все-таки часа полтора бродил по окрестностям и разрабатывал каждый, ощущая все большую безвыходность. Был бы хоть один человек в Москве, к кому можно обратиться за помощью!

Разве что к Даниле или к Ровде. Ну или в милицию…

На обратном пути страж на воротах вроде бы даже приветственно рукой помахал. Машин во дворе уже не было, похоже, рабочий день дворянского собрания закончился, как в любой другой конторе. Космач прошел в свои апартаменты, с ненавистью и удовольствием протопал грязными ботинками по паркетным полам и завалился на царское ложе.

Прогулка подействовала благотворно, ретивые мысли несколько улеглись, и он попытался сосредоточиться на главном: надо в любом случае дождаться завтрашнего дня и какого-то результата. Если Палеологов вернется один — бежать немедленно и без оглядки; в противном случае не торопясь подготовиться, поиграть с ними в фаворита, устроить выезд княжны Углицкой в свет, в театр, например, и тогда уходить вместе с ней. Может быть, сначала отсидеться где-нибудь несколько дней, побриться, коротко подстричься — внешность изменится неузнаваемо, без бороды его никто не видел лет пятнадцать и фотографий нигде нет. Из Москвы можно выехать на междугородном автобусе, где не спрашивают паспортов, сначала в Ярославль, потом на перекладных на Вологду и дальше на север, к границе Архангельской области.