Эдуард Лимонов - Дисциплинарный санаторий

Не стесняясь готовить молодых людей к концу жизни, предлагая (вот пример настоящей obscenity [92] Obscenity (англ.) — непристойность. , в отличие от порнографии) начать строить свою старость с двадцати лет, выплачивая retirement insurance [93] Retirement insurance (англ.) — пенсионная страховка. , общество ограничивает предел жизни, подчеркивает ее конечность и, по сути дела, декларирует неважность жизни, несущественность. Человек не важен, он умирает, a work force остается. Рабочая сила — вечная категория.

Цветущим (и наиболее фаворизированным) считается в санатории возраст наибольшей трудоспособности. Пик трудоспособности обыкновенно помещают в пределах 30—40 лет. После 45 лет человеческому существу трудно удержать и еще труднее найти работу… Страшен последний этап жизни санаторного человека-животного — старость. В senior citizens home [94] Senior citizens home (англ.) — дом для престарелых. помещены отработанные отходы — конечный продукт: те, кто выброшен безжалостным конвейером, отпущен наконец восвояси. Перемазанные кашей ли, дерьмом ли, играющие в карты или сгрудившиеся у телевизоров, бывшие work force страшны. Не старостью, которая сожалительна, но есть явление нормальное, но жестоким бессмыслием существования. Зачем они были? В разные эпохи своей истории отвечавшее на вопрос по-разному человечество, возвеличивавшее то солдата, то христианина, на сей раз отвечает на вопрос самым недостойным образом. Они были, чтобы послужить work force на человеко-ферме. Их индивидуальные, для себя, активности обыкновенно сводятся к двум: насыщение и секс. К старости удовольствие секса заменяется удовольствием сна и испражнения. Отходы общества в старческих домах есть (перестав быть producing machines [95] Producing machines (англ.) — производящие машины. ) shiting-machines (от shit — дерьмо).

Отделение возрастных слоев друг от друга в санатории соответствует разделению животных на возрастные группы в передовом фермерском хозяйстве. Если бы христианство было бы живой силой, ему следовало бы восстать против антихристианской концепции человека-животного — производящей машины, объявить войну санаторному обществу, уйти в катакомбы. Но едва дышащая после двух тысячелетий активности церковь довольна маленьким теплым углом, оставленным ей в санаторном мире. Церковь уступила мир силам, прямо враждебным учению Христа.

Санаторный моральный кодекс не причисляет старческие дома / senior citizens home / foyers de vieillards к стыдным или негативным терминам. Они занимают вполне достойное место в санаторном словаре, обозначая места коллективного обитания стариков.

Негативные термины словаря, естественно, служат для характеристики жизнедеятельности тех, кого наш санаторий (чаще всего, наш блок санаториев) избрал во враги, являются атрибутами их социальной действительности или существовали некогда в презираемом нами нашем неразвитом прошлом — в истории. Если безработные или «новые бедные» есть элементы санаторной реальности, то негативность этих терминов смягчается постоянной дискуссией по поводу способов устранения этих явлений. К тому же unemployment не абсолютно негативен — он дисциплинирует work force.

Распространен метод изъятия из словаря дискредитированного слова и замена его недискредитированными (лучше несколькими). В аппарате администрации действительно нет службы под названием «Цензура» — но есть службы наблюдающие, руководящие, координирующие (мягкое насилие любит расплывчатые синонимы). Деятельность, например, media в Соединенных Штатах координирует FCC — Федеральная комиссия коммуникаций, пять ее членов назначаются президентом. Во Франции теле координирует CSA — члены ее назначены президентом и премьер-министром; за публичной моралью наблюдает министерство внутренних дел. Существуют (всегда) запрещенные книги и фильмы. Например, в санатории Франции в 1987 году были сожжены (!) 17.000 экземпляров книги Лоран Галли «L'agent noir» (издательство Робэр Лаффон). Книга Кристиан Лаборд «L'Os de Dionysos» была два года запрещена и арестована. Ведущий телепрограммы «Résistance», осмелившийся объявить высылку сотни малийцев из Франции противозаконной, противоречащей правам человека операцией, исчез с экранов теле.

Слово «террорист» — самое черное в санаторном словаре, практически антитеза белоснежного Идеального Больного. «Террористы» — фигуры со статью Антихристов. Часть их является в Европу с Ближнего Востока, из несанаторного мира, и мстит невинным населениям западных санаториев (с риском для собственных жизней) за продажу администрациями сверхсовременных оружий массового уничтожения их (террористов) врагам. До того как три сотни невинных американских морских пехотинцев были взорваны камикадзе — шофером- террористом в Ливане, невинный крейсер «Нью-Джерси» регулярно расстреливал из могучих орудий (с безопасного расстояния) невинными тысячами тонн снарядов ливанские деревни. Не подвергая сомнению действия родного санатория, всегда принимая за аксиому его «хорошесть», санаторный больной не способен понять мотивировок действий «ближневосточных террористов». Между тем, понять «террористов» легко, представив себе реакцию населения Бретани или Нормандии, если бы крейсер «Нью-Джерси» забрасывал бы своими невинными снарядами бретонские или нормандские деревни.

Встречаются еще в санаториях и местные террористы. Германские, французские, итальянские… В 70-х годах их было много больше. Наши террористы, обыкновенно, хорошо образованны. Ганс Баадэр, до того как сделаться главарем «банды» Баадэра, был многие годы главным редактором интеллектуального журнала «Конкрет», а Ульрика Майнхофф — талантливой журналисткой. Обыкновенно не принадлежа к People по рождению, наши террористы (как и подобает возбуждающимся) писали и пишут на своих знаменах имя People, конкурируя таким образом (непрошеные наемники) с администрацией за право представительства и защиты интересов People. У самих People нет ни способностей, ни возможностей разобраться: может быть, какие-нибудь террористы, став администрацией, защищали бы их интересы лучше? Не терпящая конкуренции администрация подавляет террористов старыми методами насилия. В 1988 году на территории Гибралтара special forces ее величества королевы английской застрелили троих ирландцев, подозреваемых в принадлежности к ИРА, самым диким и трусливым образом, с расстояния менее метра, безоружных. Один из террористов был пробит шестнадцатью пулями! (Интересно выглядит в свете этого события возложение мадам Тэтчер венка на могилу отца Попелюшко — жертвы польских special forces.)

И террористы, и администрация апеллируют к тому же ЧУДИЩУ, к People, по причине того, что рынок Идолов небогат. Бог покинул человека, кажется, навсегда или сделался безразличен к его судьбе, монархизм вдохновляет немногих, а популярность People у них же самих, очевидно, никогда не иссякнет. Если предложить санаторному словарю нижеследующее определение термина «террорист», то, разумеется, в санаторном обществе с ним никто не согласится; между тем, оно вполне сбалансированное и отличается бесстрастностью: «Террорист, террористы — индивидуум или группа лиц, исповедующих радикальные социальные идеи, каковые общество не умеет или не желает абсорбировать (предложить публичную трибуну для их обсуждения). Лишенные легального участия в борьбе идей, они вынуждены с оружием в руках (путем террористических актов) пытаться достичь оглашения и (как они надеются) последующей победы своих идей».