Джек Керуак - Ангелы опустошения. Книга 1

"А так и должно быть!"

"Нет! должно быть жизнью!"

"Никакой разницы!"

"Ах, Джеки маленький мой только вот этого мне не надо, жизнь есть жизнь и кровь и тянуть и щекотать" (и он начинает щекотать мне бока чтоб доказать это) "Видишь? ты отскакиваешь, тебе щекотно, тебе жизнь, у тебя в мозгу есть живая красота а в сердце живая радость и в теле живой оргазм, тебе нужно делать только это! Делать! Все любят гулять рука-об-руку," и я вижу что он впрямь разговаривал с Ирвином -

"Ах паршивый я как же я устал," должен признать я -

"Не надо! Проснись! Будь счастлив! Куда мы теперь идем?"

"На самый верх этого холма в большую Буддистскую Академию, зайдем в подвал к Полу — "

Пол это рослый светловолосый буддист который работает уборщиком в Академии, он ухмыляется в цокольном этаже, в ночном клубе Погребок когда там джаз он будет стоять закрыв глаза смеясь и подпрыгивая на обеих ногах такой радостный от того что слышит джаз и безумный гон — Затем он медленно зажжет большую серьезную трубку и поднимет большие серьезные глаза сквозь дым и поглядит прямо на тебя и улыбнется вокруг своей трубки, великолепный парень — Множество раз приезжал он в хижину на лошажьей горке и спал в старой заброшенной задней комнате, на спальном мешке, а когда здоровенные банды нас приносили бывало ему вино по утрам он садился и отхлебывал все равно затем шел гулять среди цветов, размышляя, и возвращался к нам с новой идеей — "Как ты говоришь, Джек, для того чтобы воздушный змей достиг бесконечного требуется длинный хвост, я только сейчас вот подумал, я рыба — Я плаваю по бесследному морю — одна вода, никаких дорог, никаких направлений и проспектов — хлопая хвостом однако я двигаюсь дальше — но моя голова кажется ничего общего с моим хвостом не имеет — пока я могу" (он приседает на корточки показать) "хлопать этими спинными плавниками, типа бесцельно, то могу просто двигаться вперед ни о чем не беспокоясь — Все это у меня в хвосте а голова моя это просто мысли — моя голова барахтается в мыслях а хвост юлит и толкает меня вперед" — Долгие объяснения — странный молчаливый серьезный кошак — Я зашел поискать свою потерявшуюся рукопись которая могла оказаться у него в комнате, поскольку я оставлял ее в своих ящиках для всеобщего пользования, а на самом деле даже с инструкцией: Если ты не понимаешь этого Писания, выкинь его. Если ты понимаешь это Писание, выкинь его. Я настаиваю на твоей свободе — и теперь начинаю понимать что Пол мог как раз это с нею и сделать, и смеюсь от такой мысли и это правильно — Пол был и физиком, и учился на математическом, и изучал инженерное дело, потом стал философом, а теперь он буддист безо всякой философии, "Просто мой рыбий хвост."

"Видишь?" говорит Саймон. "Какой великолепный день? Везде солнце сияет, на улицах хорошенькие девушки, чего ж тебе еще надо? Старина Джек!"

"Ладно Саймон, давай будем ангельскими птичками."

"Будем просто ангельскими птичками отойди-ка в сторонку мальчик мой ангельскими птичками."

Мы входим в полуподвальную дверь унылого здания и идем к комнате Пола, дверь приоткрыта — Внутри никого — Заходим в кухню, там большая цветная девушка которая говорит что она с Цейлона, в натуре стройная и славненькая, хоть и пухловатая -

"Ты буддистка?" спрашивает Саймон.

"Иначе меня б тут не было — На следующей неделе возвращаюсь на Цейлон."

"Как же это чудесно!" Саймон продолжает на меня поглядывать оценил ли я ее — Он хочет ее сделать, пойти в одну из спален на верхних этажах этого религиозного университета и трахнуться в постели — Я думаю она это до некоторой степени ощущает и вежливенько так отваливает — Мы идем по вестибюлю и заглядываем в комнату и там на матраце на полу молодая индуска со своим младенцем и большими шалями и книгами — Она даже не приподнимается пока мы с нею разговариваем -

"Пол уехал в Чикаго," говорит она — "Поищи у него в комнате манускрипт свой, он может быть там."

"Ух," издает Саймон таращась на нее -

"А потом можешь пойти спросить у мистера Аумса он у себя в кабинете наверху."

Мы на цыпочках проходим по вестибюлю обратно, едва сдерживаясь чтобы не расхихикаться, забегаем в туалет, причесываемся, треплемся, идем в спальню к Полу и роемся у него в вещах — Он оставил галлонную банку бургундского из которой мы разливаем по нежным японским чайным чашечкам тонюсеньким как просвирки -

"Чашки смотри не сломай"

Я лениво рассиживаю у Пола за столом и валяю ему записку — Пытаюсь придумать маленькие смешные дзэнские приколы и таинственные хайку -

"Вон коврик Пола для медитаций — дождливыми вечерами после того как раскочегарит печку и поест он сидит на нем в темноте и думает."

"О чем же он думает?"

"О ничём."

"Пошли наверх посмотрим чё они там делают. Пойдем, Джек, не сдавайся, продолжай!"

"Чего продолжать?"

"Продолжай это, не останавливайся — "

Саймон отплясывает свой сумасшедший дурашливый танец «Саймон-в-Мире» руки шепчут и на цыпочках и Уупс и исследование чудес что впереди в Арденнском Лесу — Совсем как я раньше сам делал -

Суровая секретарша хочет узнать кто желает видеть мистера Аумса что ввергает меня в ярость, я же просто хочу поговорить с ним в дверях, я сердито начинаю спускаться по лестнице, Саймон зовет меня обратно, женщина сбита с панталыку. Саймон выплясывает вокруг и все это так как будто его руки распростерты поддерживая и женщину и меня в какой-то тщательно продуманной пьесе — Наконец дверь открывается и оттуда выходит Алекс Аумс в строгом синем костюме, как хеповый кошак такой, во рту сигарета, прищурившись вглядываясь в нас, "О вот и ты," это мне, "Ну как дела? Чего не заходишь?" показывая на кабинет.

"Нет, нет, я просто узнать хочу, может Пол оставлял у вас рукопись, мою, на время, или может вы знаете — "

Саймон переводит взгляд с меня на него озадаченно -

"Нет. Вовсе нет. Ничего. Может быть у него в комнате. Кстати," говорит он крайне дружелюбно, "ты не видал случайно статью в нью-йоркской Таймс про Ирвина Гардена — ты в ней не упомянут но там всё про — "

"О да я ее видел."

"Ну что ж мило было опять с тобой повидаться," наконец, говорит он, и провожает, и Саймон одобрительно кивает, и я говорю, "Мне тоже, еще увидимся, Алекс," и сбегаю вниз по лестнице и снаружи на улице Саймон восклицает: -

"Но почему же ты не подошел к нему не пожал ему руку не похлопал его по спине не закорешился — почему вы разговаривали через весь вестибюль и ты сбежал?"

"Ну а о чем нам было говорить?"

"Но говорить можно было обо всем, о цветах, о деревьях — "

Мы несемся по улице споря про это и в конце концов садимся на каменную стенку под деревом в парке, на тротуаре, и подходит какой-то господин с большим пакетом продуктов. "Давай расскажем всему миру, начиная с него! — Эй Мистер! Слуш сюда! смотрите вот этот человек буддист и может рассказать вам все про рай любви и деревьев…" Человек мечет в нас быстрый взглядик и спешит дальше — "Вот мы сидим под голубым небом — и никто не желает нас слушать!"