Михаил Евстафьев - В двух шагах от рая

…кто-то сказал однажды, что если человек отказался от надежды – он

вошел во врата ада… и оставил позади все человеческое… я не

отказался от надежды, я буду бороться до конца, я скоро вернусь в

строй…

– Не отказывайся от надежды, Иван. Еще не все потеряно.

– Перестань, старлей. Мы ведь договорились…

Тяжелые веки поднимались долго, как бархатный занавес в театре, и медленно приоткрывалась пустая гладь потолка, залитого желто-голубым светом. Шея почти не двигалась, но он ухитрился чуть приподнять голову. Отовсюду торчали какие-то трубки.

… даже в рот засунули одну…

Что же произошло? Откуда – госпиталь?

…была засада, нас крепко тряханули… потери были…

слева сидит медсестра, не та, которой я подарил четки, и

не та, что была в операционной… пишет что-то за столом, вторая

медсестра рядом сидит, читает… а ведь я выжил!.. как бы

отхаркнуться… чудак какой-то лежит… под аппаратом искусственного

сердца, что ли?.. медсестра встала, заговорила с офицером у окна,

ампутантом… ничего себе! чудаку ногу по бедро оттяпали, а он

смеется, шутит… аппараты жужжат и булькают, я своим шипеньем

никого не дозовусь… сестричка слишком увлеклась офицером

безногим… ну же, сестренка! взгляни в мою сторону! мочи нет

терпеть, накопилась гадость во рту, отхаркнуться бы!.. ну, наконец-

то! милая ты моя, заметила!..

– Пришел в себя? Вот и слава Богу! Тяжелая была операция. Сам главный хирург оперировал, больше трех часов. Скажи спасибо ему – вернул с того света!

…да что мне твои рассказы, милая, мне сплюнуть надо, отхаркнуться

как следует… подавлюсь сейчас этой гадостью…

– Плюй сюда. Вот, хорошо. Теперь легче будет. Слышишь меня?! Что с тобой?! Позови врача!..

…куда я все время проваливаюсь? где я, жив ли я?.. тьма, одна

тьма… я ничего не различаю… просто пустота… кто это

разговаривает?.. Галя?.. кому она рассказывает? мне? зачем она мне

это рассказывает? зачем мне знать о ее жизни?.. нет, не мне

рассказывает…

– И к тебе приставал?

– А куда ты от мужиков денешься?! Мы здесь, как на подводной лодке!

– Что же мне делать?!

– Уступить… Рано или поздно придется. Иначе врага наживешь в лице начальства. Ищи постоянного мужика, тогда отстанут. Ты здесь уже три месяца, неужели никого до сих пор не нашла?

– Есть один советник…

– Ишь ты какая.

– Да нет, не знаю, не то что ты думаешь…

– Капитана-майора мало, сразу генерала или советника подавай! А кто он? Давай-давай, я никому не скажу. Тот, что на Жигулях приезжал на прошлой неделе?

– Нет. Он в госпитале лежит, ногу сломал.

– С гипсом?

– Да.

– Губа не дура! Холеный. Москвич?

– Да.

– Женат?

– Не спрашивала.

– Ой, подруга, это не для тебя!

– …

– У вас что-нибудь было?

– Нет.

– Дурашка, ты ж ему только для этого и нужна, а выпишется – поминай как звали!

…зачем они так громко говорят? выходит, что я вроде бы

подслушиваю их… как это подло! но что я могу сделать?..

– Я тебе говорила, я в течение двух лет надеялась уехать. Афганистан – это случайно, поначалу я и не думала, что окажусь здесь. Подруга одна из ГДР вернулась. Так на нее было приятно посмотреть! Мы-то в нашей дыре свыклись. Дальше местного универмага не дотянешься. А она, понимаешь, вернулась, как с другой планеты: приоделась, ухоженная, не чета нам, деньги появились! Два чемодана тряпок привезла! И самое главное, вернулась не одна, капитана нашла, такой мужик! В отпуске расписалась, и упорхнула опять. Потом перевели капитана обратно в Союз. Где-то в Прибалтике служит, тоже, считай, как за границей. Письмо вот недавно прислала. Говорит, квартиру получили.

– Ну, а ты-то чего?

– Ой, не знаю. Я всегда считала себя неудачницей. Все думала: у людей семьи нормальные, квартиры, дети, машины. А у меня все не ладилось. В девятнадцать замуж выскочила. Парень знакомый со школы. Жил через дом. После армии на завод устроился. Аленка родилась. Все думала: счастья сколько будет! Измучилась я с ней. Он совсем не помогал, поиграет и уйдет куда-нибудь с мужиками. Столько болезней детских, и сразу в первый год! Аленка хворая с рождения самого была, не доносила я ее. Дома тяжко было. Крутилась, как угорелая, вечно до получки занимала, не то, чтобы отложить на что-нибудь там. Да и квартиры у нас своей не было. С родителями моими жили. У нас на троих восемь метров, у стариков чуть побольше комната, вот и вся жилплощадь.

– Можешь не рассказывать, я сама в коммуналке росла.

– Старики, конечно, помогали. С внучкой посидят, денег подбросят малость, но все это не то, понимаешь. Хотелось вырваться, изменить что-то, свежего воздуха хотелось. Свою квартиру, чтоб хозяйкой быть. Вот у некоторых, знаешь, как-то складно все выходит. Что-то меняется к лучшему. А у нас все на одном месте. Помню, Светка, одноклассница моя, так они с мужем каждый год что-то покупали. Оба в торговле работали. Сначала на цветной телевизор скопили, затем стенку импортную достали, диван, холодильник поменяли. У людей все время что-то менялось.

– Вот я и говорю, не от хорошей жизни бабоньки наши сюда едут.

– Потом запил. Год прошел всего, как Аленка родилась. А после совсем загулял. Аленке четыре исполнилось, когда он ушел. Женился. Она старше на восемь лет, с ребенком. Что он в ней нашел?.. У той квартира, правда, отдельная, однокомнатная.

…замолчала… почему она замолчала?.. может быть, я снова

оглох?.. плачет…

– Ну-ну, перестань…

– Понимаешь… До сих пор, как вспомню… Зачем я начала? Не хотела ведь рассказывать.

– Успокойся.

– Думала, все забыто. Нет. Как сейчас помню… Вернулся пьяный, в двенадцатом часу, не позвонил, ногой долбил в дверь. Родители легли. Я открыла, а он стоит заросший щетиной, пиджак надет на майку, ботинки грязные, без носок, рваные тренировочные штаны. Аленка проснулась, вышла в прихожую. Надеялась наконец папу увидеть. Три дня его не было. А он даже не поздоровался с ребенком, вошел, и сразу прямиком на кухню, к холодильнику. Вытащил остатки водки, выпил из горла, и в туалет направился. А там на пол свалился. Туалет у нас настолько маленький, что я никак не могла даже войти, чтобы помочь ему встать. Пришлось его за ногу тащить в коридор. А потом он немного пришел в себя, и начал ругаться. Говорил, что я виновата, жизнь ему всю испортила. Что не надо было никакого ребенка заводить. А Аленка тут же рядом стоит и плачет, папочка говорит, папочка, а он будто и не видит ее. Хотела выпроводить, а он меня бить начал. Искалечил бы, если б отец не вмешался. И все на глазах у Аленки…