Руслан Шабельник - В двух шагах от рая

ЧАСТЬ 1.

1.

ТАДАО

Ветер. Он налетал порывами, забираясь под легкую одежду, неожиданно холодный, особенно, после теплого нутра челнока. Стараясь уберечься, ты поворачивался к нему спиной, только для того, чтобы быть застигнутым ледяными щупальцами с лица. Здесь, на острове, ветер дул со всех сторон.

Как ни странно, на окружающий океан Элизии, ветер не оказывал сколько-нибудь заметного влияния. Серая поверхность морщилась рябью в полном несоответствии с потугами воздушной стихии. Тягучие волны плавно добирались до пологого берега, лениво облизывая его серыми языками. Из закачанного в меня, помнилось, что океан Элизии представляет собой что-то вроде полураставшего студня – коллоидный раствор из миллионов органических соединений разной степени сложности. При особо зубодробительных терминах, память сбоила, тут же отвечая головной болью, а за болью возникали знания – ежесекундно в океане образовывались новые соединения, как и распадались старые.

– Холодно, – расстегнув дорожную сумку, покопавшись, Сита выудила из нее яркую шаль, с кисточками и бахромой. Пестрый узор заструился по худым плечам.

– Да, – я поднял воротник куртки. Данные о шалях отсутствовали в базе, что хорошо, ибо стоило о чем-то подумать, мозг тут же выискивал соответствия с неизменным сдавливанием висков. Впрочем, за недели полета, я почти научился справляться с этим.

Монах ничего не сказал, лишь сильнее прижал к себе серый вещмешок, с которым не расставался всю дорогу. Святые реликвии там у него, что ли?

Два десятка паломников, или соискателей толпились здесь же, кутаясь в легкие одежды и поглядывая в сторону полускрытой туманом громадины Города.

Величественные, даже с такого расстояния, колонны вырастали, казалось, из океана, удерживая на могучих плечах его. За отсутствием других поселений на Элизии, он назывался просто: Город. А океан, просто Океан. А сама планета… только заправскому шутнику могло прийти в голову назвать подобное место раем.

Я напряг зрение – там, над Городом, парила Пирамида Богов – нет, за тучами, не разглядеть.

– Бегите! Бегите отсюда, пока не поздно! Содом и Гоморра, и Геенна огненная, и все круги Ада – вот что ждет вас!

Соискатели, а вместе с ними и я, обернулись. Старик. Грязные лохмотья, которые некогда носили гордое имя – костюм – прикрывали худое тело. Длинные седые волосы и такая же борода свалялись лихими колтунами, на жилистой шее, словно кровавая рана, алеет неожиданно чистый шелковый шарф.

– Чаша прегрешений переполнена, льется через край, и расплата, неизбежная расплата за необдуманные желания ожидает пришедших. Загляните в свои души, познайте истину, истинное желаемое и задумайтесь, стоит ли оно души, жизни, многих слез близких!

Некоторые делали вид, что не слышат, некоторые виновато отводили глаза, прогнать не решался никто, а Кельвин даже с интересом прислушался, без особого успеха изображая равнодушие. Однако, к ожидающему челноку, не вернулся ни один.

– Не чужой волей, не божественным или дьявольским проведением, а сами, собственными руками должны ковать свое счастье. И, если не дано вожделенное, смиритесь, ибо все в мире взаимосвязано и, если к чему-либо нечто прибавилось, то это отнимется у чего-то другого. Так, сколько материи прибавляется к какому-либо телу, столько же теряется у другого.

Из тумана появилась вагонетка, обвисшие тросы тихо постанывали.

Все с облегчением выдохнули и двинулись к канатной дороге. Подальше от сумасшедшего, впрочем, помогло слабо, старик засеменил следом.

– Не кайтесь, ибо время каяться ушло, бегите, просто бегите, без раздумья и…

Перемахнув через борт, на остров спрыгнул молодой человек в растянутой шерстяной тельняшке.

– Держите, профессор, – новоприбывший протянул старику сальный сверток, – Марта передала.

Прекратив кричать, сумасшедший схватил передачу, судорожно разорвал бумагу и, выудив кольцо копченой колбасы, тут же принялся жевать, поочередно откусывая с обеих концов.

«Надо же – профессор – прозвище, или, действительно, бывший ученый. На Элизии все возможно».

Соискатели уже взобрались на «борт».

Махнув пилоту челнока, молодой обладатель тельняшки залез следом, видимо, механизм как-то управлялся, ибо, через минуту, так же тихо постанывая, груженая вагонетка начала подниматься. Вверх, к Городу.

2.

СИТА

Сита, как и все, свесилась через борт.

Надо же – она на Элизии, едет к Городу…

В первые года, после открытия планеты и – самое главное – ее свойств, поток соискателей доходил до нескольких миллионов в год, плюс примерно столько же жителей в самом Городе. Было бы больше, да блуждающие в системе гравитационные возмущения, отнюдь не способствовали увеличению численности.

Сейчас – паломников едва ли наберется несколько сотен, а количество горожан сократилось до десятков тысяч.

– Гляди, гляди, Пирамида!

– Где?

– Да вон же, над облаками!

– Ничего не вижу.

– Правее!

Толкаясь у борта, они вели себя, как дети, или, как чужие, а ведь каких-то несколько часов назад…

Камин в кают-компании, конечно, был искусственный. Не то, чтобы на звездолете нельзя было запастись дровами, или соорудить принудительную тягу с отводом продуктов сгорания, просто… так проще. Объемная галопроекция, с потрескиванием, жаром, запахом костра, и даже заядлые любители ночных посиделок на природе, не заметят разницы.

Они находились в пути уже около двух недель. Прошел период знакомств и присматриваний, и неловкости, и даже начался процесс некоторых откровений, но в этот – последний вечер, у голографического камина, их словно прорвало. Каждый понимал, что может не вернуться, поэтому рассказывал свою историю, захлебываясь и перебивая собеседника, свое… желание. Они словно оправдывались, или искали поддержки.

– Я хочу быть знаменитым! И богатым! – говорил Ратислав, по своему обыкновению, преувеличенно жестикулируя. – А что? И не стыжусь этого! – стакан с напитком так и прыгал в руке, и от неизбежных брызг приходилось отодвигаться. – Мне – двадцать семь, подумайте только – двадцать семь, треть, ну четверть жизни, лучшие годы я потратил на хождения по кастингам и актерским студиям. И что? Ни-че-го! У меня нет связей, чтобы пробиться, нет денег, чтобы дать взятку, ну, или снять свой фильм, дьявол, у меня шанс один на миллион, среди таких же, как я, искателей удачи!

– А на Элизии, значит, шансов больше? – Ким Бао ходил вечно недовольный, а молодого Ратислава вообще поддевал при первом удобном случае.

– Одинаково! Но здесь, хотя бы есть надежда получить все это и сразу!

– Богатство, слава, как оригинально и ново.

– Да, богатство и слава, и не стыжусь этого! Я хотя бы честно заявляю, а вы-то сами, зачем летите на Элизию?