Руслан Шабельник - В двух шагах от рая

И надо же – яблоки – плод познания добра и зла, как символично. Может, купить… вкусить. Проклятое место!

У вагонетки толпились соискатели. У некоторых вещей, хоть открывай конкурирующий лоток, некоторые – всего с одним чемоданчиком. Оптимисты – не планируют задержаться на Элизии долго. На все воля Господа! Рука привычно потянулась ко лбу, пальцы сплелись, намереваясь перекреститься. Усилием воли, Кельвин подавил импульс. Веротерпимость не числится, среди добродетелей большинства, так что иногда разумнее это самое большинство лишний раз не дразнить, тем более, что Бог не в крестном знамении, и не в трех сплетенных пальцах, он – в душе, в сердце истинно верующего.

– Вон там – гостиница, рядом – обменный пункт, в ходу – имперские кредитки. Дальше по улице – кафешки, если не нравится стряпня мамаши Майлс, – их провожатый, скучающе, вводил новоприбывших в курс дела. Как буднично, словно они не на планете, где сбываются желания. Так же буднично выглядят серые бока невысоких зданий, улочка с редкими прохожими – все, как один с хмурыми лицами. Неудивительно – у тех, кто здесь, желание еще не исполнилось – чему радоваться.

– Следующий звездолет будет, как появится окно, объявление – вот здесь, на стенде, не пропустите, – черные буквы на белом листе извещали, что вагонетка завтра, с утра отвезет счастливчиков на остров, откуда они будут подняты на корабль. Подразумевалось – отъезжают те, чье желание исполнилось… или кто устал ждать исполнения.

Моросил легкий дождь, насколько знал Кельвин – обычная для Элизии погода. У парапета, обрамляющего край, глядел вниз майор Тадао – волею Единого компаньон Кельвина на ближайшее время. На первый, да и на второй взгляд – типичный военный. Низкий лоб под ежиком пепельных волос, квадратная челюсть, плотно сжатые тонкие губы. Такие лица принято называть «мужественными». Хоть сейчас на рекламный плакат: «Солдат – лучший друг ребенка!», или «Запишись добровольцем – ремень и сапоги в подарок!», или «Хунта узурпировала власть!». До полного комплекта недоставало только шрама… или протеза.

В полном соответствии с образом, дорожная одежда на майоре смотрелась, как форма – опрятная, по фигуре, с минимумом складок. Закрепляя впечатление – вещи майора покоились в непромокаемом мешке армейского образца.

Кельвин взглянул на себя: хотя, перед приземлением, комбинезон он заменил на костюм, лучше от этого выглядеть не стал. Мятые штаны, пиджак весь в складках и – наверняка – далекого от моды покроя. Еще и воротник рубашки неприятно натирает шею. За годы, проведенные в монастыре, как оказалось, он отвык от мирского одеяния.

Вечно недовольный Бао, первым из их группы подхватил свои вещи и, по обыкновению, пробурчав что-то далекое от благодарности, поволок их в сторону гостиницы. Следом за ним потянулись остальные, в том числе и майор и Ситой.

Кельвин подхватил и свой вещмешок, бережно, словно святую реликвию, прижал его к груди.

«Господь Единый, на все воля твоя! Дай сил и мудрости принять ее!»

– Яблоки, зрелые яблоки! – неслось вслед.

4.

СИТА

Здание гостиницы представляло собой самую обычную двухэтажную постройку из пластиковых блоков. Типичное строение на какой-нибудь типичной колониальной планете с минимумом местного строительного материала. Нет, конечно, она читала Незнанского, видела фото, голопроекции, однако реальность все равно, как бы… разочаровывала.

И вывеска – самая обычная, единственным изыском на которой белело стилизованное изображение кровати. Светлые полосы на синем фоне – условное обозначение, принятое на многих человеческих планетах, в том числе и на Аванти – ее – Сите родной планете.

Индира заступница, но ведь она не на Аванти, она на Элизии, в Городе, возможно, самом загадочном месте во вселенной! Нет, дворцов и летающих ракшасов Сита, конечно, не ожидала, но, чтобы вот так… пластиковая коробка, значок кровати…

Глаза декана Тхакура из-под оранжевого дастара смотрели сурово. Будучи студенткой, Сита до дрожи в коленках и полного ступора, причем одновременно, боялась этого взгляда. Став аспиранткой, овладела умением дрожать и двигаться. А, когда декан стал ее научным руководителем, выбрав, среди десятков претендентов, научилась различать оттенки черных, как антрацит, проницательных глаз маститого ученого. И – странно – суровости в них убавилось.

Сегодняшний взгляд, был ближе к всепроникающему. Для себя Сита классифицировала его, как «отеческий». В свете последних событий, декан все чаще смотрел на нее так.

– К нам обратились с просьбой предоставить специалиста, – чуть больше теплоты, – экспедиция на Элизию.

– Эл… Элизию, – голос Ситы дрогнул, что неудивительно.

– Мы выбрали вас.

Индира заступница! Вопросы, сотни, тысячи, миллионы вопросов. Каковы цели, задачи, когда вылет…

– Бл… лагодарю. Экспедиция межведомственная?

– Да.

– Какие еще специалисты входят в состав? – тон должен быть деловой, сухой, в конце концов она – ученый, профессионал!

– Неизвестно, от нашего института – только вы.

Хотела спросить: «Почему я?», – но, посмотрев в глаза учителя, в этот момент дружеские глаза – поняла.

– С… спасибо, – разлепились губы.

Декан Тхакур махнул рукой, иди мол.

Уже за порогом ее нагнала фраза:

– Пусть будет с тобой милость Лакшми.

5.

Один человек был богат и знаменит, но ни слава, ни деньги не давали ему счастья. Тогда он прилетел на Элизию и попросил у Богов Счастья. И Боги исполнили его желание. Человек потерял богатство и стал никому не известным нищим. И всякий раз, как ему подавали, он был счастлив.

Ф.Незнанский «Элизия – легенды и мифы»

(Книга написана по результатам первой и второй экспедиций).

ТАДАО

Обычный холл, он же – зал столовой. В меру чистый. Как и ожидалось – стандартная пластиковая мебель. Клиенты приходят сюда набить желудок, а не услащать взор. Шершавые столешницы некоторых предметов интерьера, даже укрыты скатертями. Цветными. От множества стирок, узор поблек, однако сама ткань выглядит чистой. Я тут же окрестил их: «вип-столы», хотя, вполне может статься, скатерти прикрывают нечто совсем уж непристойное, нацарапанное трудолюбивыми постояльцами.

Наша группа тут же потянулась к стойке портье.

– А я тебе говорю, он получил, что хотел, и в точности, как желал, а всего-то и нужно, что спуститься в Нижний Город.

– В Нижний! Жизнь надоела!

– Разве это жизнь? Я на Элизии уже четвертый год, четвертый!

Подвыпившая парочка у входа слишком громко обсуждала насущные проблемы.

Все верно, по непонятным причинам, иногда желания сбывались, сразу, после прибытия, а иногда, их исполнения ждали годами. Ждали, чтобы не дождаться – никто ведь гарантии не давал.